– Недурна штучка, а? – спросил Блант, глядя ей вслед. – Между прочим, девушка с перцем.
Старый Пайн втянул огромную понюшку табаку.
– Девушка с перцем? Вот именно. Послушайте, что я вам скажу, Блант: не знаю, где Викерс ее подцепил, но если бы мне когда-нибудь пришлось с ней столкнуться, я бы скорее доверил свою жизнь самому отчаянному из этих межпалубников, нежели ей.
Блант рассмеялся.
– Не думаю, чтобы она стала долго колебаться перед тем, как зарезать человека, – сказал он, поднимаясь. – Но мне пора на палубу, доктор.
Пайн медленно последовал за ним.
«Я не считаю себя знатоком женщин, – подумал он, – но не ошибусь, если скажу, что у этой девушки есть в прошлом какая-то история. Непостижимо, что могло привести ее на этот корабль в качестве горничной?» Держа трубку в зубах, он направился по опустевшей палубе к главному люку. Обернувшись и увидев, что женщина в белом порхает взад и вперед по корме и что к ней присоединилась некая личность в темном, он пробормотал про себя: «Клянусь, она замышляет что-то недоброе».
В это мгновение его тронул за плечо солдат, только что вынырнувший из люка.
– В чем дело? – спросил Пайн. Солдат вытянулся и отдал честь.
– Простите, доктор, один из арестантов заболел. После обеда ему стало очень плохо, поэтому я решился вас побеспокоить, ваша честь.
– Ну и болван! Что же ты раньше мне не сказал? – выругал его Пайн, который, несмотря на свою грубость, обладал добрым сердцем. Выбив пепел из своей только что выкуренной трубки, он заткнул ее свернутой бумажкой и последовал вниз за солдатом.
Тем временем женщина, являвшаяся предметом подозрений угрюмого доктора, наслаждалась относительной прохладой ночного воздуха. Ее госпожа с дочкой еще не выходили из своей каюты, а мужчины еще не успели докурить вечерние трубки. Тент был убран, звезды сияли в безлунном небе, стража перешла с кормы на шканцы, и Сара Пэрфой прогуливалась взад-вперед по опустевшей корме, оставшись с глазу на глаз с самим капитаном Блантом. Дважды она молча прошла мимо него, а на третий раз капитан, тревожно вглядывавшийся в сумрак, заметил призывный блеск ее больших глаз и подошел к ней.
– Милая девушка, вас не обидело то, что я сказал вам сегодня? – спросил ее капитан.
Она притворилась удивленной:
– О чем вы говорите?
– О том, хм, что я позволил себе некоторую вольность. Признаюсь, это было дерзостью с моей стороны.
– Ну что вы? Разве это дерзость?
– Благодарю за снисходительность! – ответил капитан, несколько смущенный тем, что выказал свою слабость этим признанием.
– Вы могли бы позволить себе вольность только в том случае, если бы я вам это позволила.
– Вы уверены в этом?
– Я прочла это по вашему лицу. Неужели вы думаете, что женщина не может угадать по лицу мужчины, намерен ли он обидеть ее или нет?
– Обидеть вас? Ну, знаете ли…
– Да, обидеть. Капитан Блант, по возрасту вы годитесь мне в отцы, но тем не менее вы можете поцеловать меня, только если я вас сама об этом попрошу.
Блант рассмеялся.
– Это мне нравится: если вы сами меня попросите! О, черноглазая проказница! Ей-богу, я бы не прочь!
– Уверена, что и другие были бы не прочь.
– Например, этот офицерик, не так ли, мисс скромница? Я видел, как он смотрел на вас. Уверен, что он тоже не прочь.
Девушка бросила на него искоса быстрый взгляд.
– Вы говорите о лейтенанте Фрере? Вы что, ревнуете?
– Ревную? Господь с вами! Ведь у этого юнца молоко на губах еще не обсохло. Ревную!
– А я говорю – ревнуете, и ревнуете зря. Он просто болван, хотя и лейтенант.
– Что верно, то верно! Клянусь, вы не ошиблись. Сара Пэрфой засмеялась низким грудным смехом, и от этого смеха пульс Бланта учащенно забился, кровь быстрее заструилась по жилам, так что даже стало покалывать в кончиках пальцев.
– Капитан Блант, вы собираетесь сделать большую глупость.
– Какую? – Он ближе придвинулся к ней и попытался взять ее руку.
– Вам сколько лет?
– Сорок два, если угодно.
– О боже! И вы собираетесь влюбиться в девятнадцатилетнюю девчонку!
– В кого же это?
– В меня! – сказала она, подавая руку и улыбаясь полными алыми губами.
Бизань скрывала их от рулевого, и палубу заливал сумеречный свет тропических звезд. Блант ощутил на своей щеке теплое дыхание этой странной женщины; зрачки ее то суживались, то расширялись, а твердая маленькая рука, которую он держал в своей, была горячей как огонь.
– Вы правы! – воскликнул он. – Я уже почти в вас влюбился!
Взглянув на него, она опустила густые ресницы и с презрением отдернула, руку.
– Только не влюбляйтесь окончательно. Если влюбитесь, вам придется об этом пожалеть.
– Да неужели? Это уж мое дело. А теперь, плутовка, подарите мне тот поцелуй, который вы мне остались должны. – И он заключил девушку в объятия. Она мгновенно вырвалась из его рук, и глаза ее гневно сверкнули.
– Как вы смеете! – воскликнула она. – Воровать поцелуи! Фу! Вы ухаживаете, как школьник! Если я в вас влюблюсь, я сама вас поцелую, и не один раз. Если же нет – будьте любезны, держитесь на расстоянии.
Блант не знал, рассмеяться ему или рассердиться на этот отпор. Он сознавал, что попал в смешное положение, и решил обратить все в шутку.
– Ну и злючка же вы! Как я должен вести себя, чтобы понравиться вам?
Она сделала ему реверанс.
– Это уж ваше дело, – сказала она.
Тут в сумерках обозначилась голова Мориса Фрера. Блант отошел, весьма озадаченный, однако довольный.
Славная девчонка, черт побери, – сказал он самому себе, сдвинув набекрень фуражку. – Бьюсь об заклад, что она ко мне неравнодушна».
Тихо насвистывая, капитан стал прохаживаться по палубе, бросая косые взгляды на Фрера, занявшего его место. Но тем не менее скромность заставляла его держаться поодаль. Приветствие Мориса Фрера было кратким.
– Ну что ж, Сара, – сказал он, – ты перестала злиться?
Она нахмурилась.
– А за что вы ударили того человека? Ведь он вам ничего не сделал.
– Он забыл свое место. Какого черта он появился на палубе? Этих негодяев, милочка, надо держать под каблуком.
– Иначе вам с ними не справиться? Скажите, может ли один человек захватить корабль?
– Один – нет, а сотня людей смогла бы.
– Да неужели? Ведь на корабле солдаты, пятьдесят солдат!
– Это так, но…
– Что «но»?…
– Какая разница… Это беззаконие, и мы этого не допустим.
– Потому что это противоречит Королевским предписаниям, как сказал бы капитан Викерс.
Фрер рассмеялся. Она очень похоже изобразила напыщенного Викерса.
– Ты странная девушка, Сара, я не могу тебя разгадать. А ну, скажи мне, кто ты такая? – спросил Фрер, взяв ее руку.
