— Смотри! Грот! Там сухо! — крикнул Петр.
Обернувшись, Марина кивнула.
— К берегу! К берегу греби!
— Чего кричишь… Плыву.
— Слушаться надо, — сердито буркнул Петр.
— Я слушаюсь, — ответила Марина. И окончательно успокоилась.
— Пронесет мимо грота…
— Не пронесет…
Сделав несколько сильных гребков, они достигли берега.
Он поднимался отвесной стеной. Камни были зализаны водой — гладкие, скользкие, не удержишься.
Грот, выбитый в скале, находился неподалеку. Но попасть туда оказалось делом не легким.
Петр все время что-то бубнил над ухом, отдавая различные приказания. Слыша, но не слушая командора, Марина подняла руки, дотянулась до шершавых, не омытых водой камней и скоро оказалась у грота.
Командор чертыхался рядом. Придерживаясь за сухие камни, они забрались в грот. С трудом, пошатываясь, отошли от воды. Присели, обессиленные, на теплые, прогретые солнцем камни. Оба с тоской посмотрели на уплывавшую лодку.
Ее несло по самому стрежню. Тимофей все еще не мог завести мотор, как ни старался. Дзолодо радостно махал руками.
— Эх, Тимофей… — стуча зубами от холода, проговорил Петр. — Занялся мотором…
Лодка скрылась за поворотом.
— А что он мог? Руля-то у лодки нет. — Марина хлопала себя ладонями по плечам и подпрыгивала, стараясь согреться.
— Сам только догадался. Балда!
— Балда, — согласилась Марина.
— Да я не про то, — досадливо отмахнувшись, сказал Петр. — Балда — он. Что мотором заниматься? Надо было попробовать мотором, как рулем. Точно — он мог бы пристать там, где мы вылезли.
— А… — Марина махнула рукой. — Не вышло бы.
— Хоть бы попробовал…
Марина смотрела на реку, быструю, в белых хлопьях пены. Вода стремительно неслась мимо. У Марины неожиданно закружилась голова. Она схватилась за выступ скалы.
— Что с тобой?
— Пройдет.
Лицо Марины было бледно. Темные губы подрагивали. Она казалась растерянной и беззащитной. Она совсем не походила на сорванца, какой он привык ее видеть. Он поднялся, стал рядом:
— Одежду надо отжать.
— Отвернись.
— Вдруг мотор совсем того… — неожиданно сказал Петр. — На шестах сюда, пожалуй, не дойдешь. Глубины большие.
— Чего ты трусишь? Нас же нашли летчики. Выручат.
— Ловко у тебя все получается. «Нашли». Мало ли что нашли. Как к нам подобраться! Вот вопрос.
— И это решат.
Петру их положение рисовалось далеко не в таком розовом свете, каким его видела Марина. Он думал о том, что счастье Марины в том и состояло, что она так до конца и не поняла, какая опасность им грозила, если бы не попался в скалах грот. Они пробыли в ледяной воде горной таежной реки не более пяти минут. Всего пять минут. Всего-навсего. А если бы не грот, если бы они проболтались в воде час, два?.. Не выдержали бы. Мышцы свело бы судорогой, побило о скалы.
Петр достаточно наслышался подобных историй от геологов. Куда более сильные и выносливые люди и те пасовали в таежных реках.
Он сидел у входа в грот, глядел на бешеную реку, от которой несло холодом, на плотный полог дыма, затянувший небо. И тогда он заметил, что по быстрой воде плывут и не тонут крохотные комочки черной копоти.
«Значит, в верховьях тоже пожар, — подумал он. — Вовремя нас вернули!»
— Ну вот, я готова, — сказала Марина, появляясь у выхода из грота.
Петр оглянулся:
— Шамаханская царица.
— Комплиментики…
* * *
— Косых! Лодка!
— Вижу…
Посудина стремительно вынеслась из-за поворота, резко повернулась: видимо, попала в водоворот. Выскочила по инерции.
— В лодке только двое! — снова крикнул Ванин.
— Придется прыгать. Не сидится дома дурням. Я пойду первым. Черт его знает, куда пристрелочный выбросит.
Ванин повел машину кругами, набирая высоту, необходимую для прыжка. Они держались слишком низко. Прыгать с такой высоты было невозможно. Косых возился в кабине, готовясь к выброске.
— Они пристали к косе, — проговорил Ванин. — Машут нам руками. Видно, решили, что уходим.
— Пусть немного поволнуются. — Антон отключился от рации.
Косых огляделся, ориентируясь. Песчаный мыс с высоты трехсот метров представлялся узкой светлой полоской. На ней метались две крошечные смешные фигурки.
«Что, сердечные, припекло? — сердито подумал Косых. — Заречетесь путешествовать! Научит вас тайга уму-разуму… Пора!»
Соскользнув с крыла, он привычно отсчитал три секунды, дернул кольцо. Потом в тишине послышался тугой хлопок раскрывшегося парашюта. Парашютист закачался на стропах, будто на качелях. Затем его подхватил ветер, противоположный тому, что постоянно дул в вышине. И это не было неожиданностью. В зоне пожара всегда дуют сумасбродные ветры. Их направления невозможно предугадать.
Вихревой ветер, в поток которого попал парашютист, оказался очень сильным. Косых потянул за левые стропы парашюта. Спуск ускорился, но недостаточно. Парашютиста сносило от косы к тайге, где на опушке торчали зубья скал. Косых еще ускорил падение. Однако уто нисколько не улучшило положения. Его упрямо сносило к опушке.
«Ладно, — подумал он. — Опушка так опушка, скалы так скалы. Не впервой…»
Он был уже на уровне вершин деревьев, когда точно разглядел место своего приземления — ногу негде поставить в хаотическом нагромождении камня. Косых успел еще подтянуться на стропах, чтобы смягчить удар об острые углы камней, и охнул от боли в колене. Потом его поволокло по скалистой гряде.
Наконец парашют погас.
Косых не потерял сознания. Но он подумал, что лучше бы было, если бы туристы нашли его бесчувственным.
«Спасатель прилетел с неба, черт бы меня побрал, — зло размышлял он. — Чего же теперь делать будешь, спасатель? На помойку тебя, дорогой инструктор! Ах, черт! Вот неудача… Теперь, товарищ Косых, тебя самого спасать надо!»
Около парашютиста остановились запыхавшиеся Тимофей и Дзолодо. Они с удивлением смотрели на изодранный костюм, искаженное болью лицо своего спасателя.
— Ну, чего смотрите? — рассердился Антон. — Ну, приземлился неудачно. Отцепите парашют.
Тимофей присел и стал открывать замки парашюта. Шипя от боли, Косых давал указания, потом попросил отнести его к лагерю.
— Какой лагерь? — махнул рукой Тимофей. — Нам надо Марину и Петра выручать.
— Кто первый свалился-то?
— Марина. А Петр ее спасать кинулся.
— Спас?
— Они до грота на берегу добрались. Там и сидят, наверное. А у меня, как назло, мотор забарахлил. Никак не заводится. Может, вы поможете? Посоветуете, а?
