В 7 часов мне принесли в комнату письмо.
«Дорогой сэр Норман!
Одна моя знакомая женщина и ее муж, которые должны были сегодня со мной ужинать, отказались прийти. Разрешите пригласить вас к ужину. Мы встретимся в зале в 8 часов.
Ваша Бланш де Мендоза».
Я ответил согласием. Когда я в этот вечер спускался в зал, я предчувствовал, что время пройдет очень интересно.
Ровно в 8 часов сошла мадам де Мендоза. На ней было белое вечернее платье и горностаевое манто, слегка накинутое на плечи и не скрывавшее жемчугов. Ее появление вызвало сенсацию. Мистер Стенфилд, сидевший, как всегда, в углу за коктейлем, был заметно удивлен, увидев, что она приблизилась ко мне и вместе со мной отправилась в ресторан.
– Снова здесь этот господин, который всегда так странно на меня смотрит, – кажется, вы говорили, его зовут Стенфилд, – сказала она, когда сели за стол.
Я утвердительно кивнул.
– Он, по-видимому, не ожидал увидеть нас вместе, – ответил я. – Недавно приехав сюда, я спрашивал у него, кто вы.
Она улыбнулась:
– Вы, кажется, решили не делать мне сегодня комплиментов, а я надела мое самое красивое платье.
– Восхищаюсь вашим вкусом, – поспешил я уверить ее.
– И только?
– Вы самая нарядная и красивая здесь в зале.
– Это сказано слишком неопределенно, – пожаловалась она.
Я перевел разговор на жемчужное ожерелье. Отдельные жемчужины, рассказывала она, муж скупал для нее в Индии, на Малайских островах, в Париже и в Рио-де-Жанейро. Она говорила о нем очень откровенно. Он коммерсант, которому очень повезло и который внезапно чудовищно разбогател.
– Это значительно изменило наше общественное положение. До свадьбы я была стенографисткой в Буэнос-Айресе. Я хорошо знакома с нуждой.
Она охотно отвечала на все мои вопросы и внимательно выслушивала некоторые из моих приключений, впрочем, давно уже всем известные. Я пришел к убеждению, что ошибся на ее счет, – она действительно была тем, кем казалась, – очень богатой, любящей приключения женщиной, которая внезапно потеряла мужа и теперь не знала, чем заполнить свою жизнь.
Немного позже мы пили кофе в зале.
В дальнем углу сидел мой партнер по гольфу, мистер Стенфилд, курил сигару и с любопытством разглядывал всех проходивших.
– Странный человек, – заметила моя спутница, уловив брошенный им в нашу сторону взгляд. – Он напоминает мне те фантастические личности, которых, обыкновенно, берут героями историй в дешевых журналах. Они способны ради собственного удовольствия раскрыть преступление или разыскать клады в самых невозможных местах.
– В действительности же он – купец, живущий исключительно своими личными интересами, и страстный игрок в гольф, так, по крайней мере, сообщил мне секретарь гольф-клуба в Уокинге.
До нас доносились пленительные звуки музыки, мы несколько раз танцевали. Внезапно моей спутницей овладела тревога.
Каждую минуту она проводила пальцами по своей шее, как бы желая убедиться, что жемчуга все еще на ней. Вскоре она предложила мне уйти.
– Я совсем сумасшедшая, – созналась она, смущенно улыбаясь. – Сегодня вечером мои нервы окончательно отказываются служить. Я пойду наверх. Вы не сердитесь на меня?
– Конечно, нет. Разрешите проводить вас к лифту?
– Пожалуйста.
Я позвонил. Мы поднялись вместе на четвертый этаж. Она дала мне ключ, и я открыл дверь ее очаровательного салона.
– Присядьте на 5 минут, – попросила она, указывая мне кресло и подавая вечернюю газету. – Аннетта поможет мне переодеться, потом я передам вам шкатулку с жемчугом. Завтра Аннетта придет за ним.
Она кивнула мне и ушла. Мгновение я глядел ей вслед. Она тихонько заперла за собой дверь. Я услышал, как она позвала горничную, находившуюся, очевидно, в соседней комнате.
Последующие секунды врезались в мою память с необычайной яркостью. Я уверен, что действовал совершенно импульсивно. Я не мог бы объяснить, что именно заставило меня подняться, подойти к двери, ведущей из салона в коридор, и открыть ее. Никого не было видно, и мне показалось, что помещение было освещено не так ярко, как обычно. Каждый нерв во мне был натянут как струна. Я старался не упускать из виду обоих концов коридора и прислушивался, не возвращается ли мадам де Мендоза и не открывается ли какая-нибудь дверь из ее комнат. Вдруг случилось то, чего я бессознательно ожидал. Дверь ее спальни, расположенная рядом с дверью, из-за которой я наблюдал, открылась. Я увидел выходящую горничную Аннетту, миловидную девушку в черном платье. На мгновение она остановилась, прислушиваясь. Потом, ни разу не оглянувшись, быстро прошла через коридор и повернула налево, к лифту. Я незаметно следовал за ней до угла и там остановился, наблюдая за происходившим. К моему удивлению, она миновала лифт и, обогнув угол, направилась к лестнице. Я последовал за ней. Не успел я дойти до поворота, как свет внезапно потух. Послышался придушенный крик и глухой звук падения тела на мягкий ковер. Я поспешил туда и смутно различил Аннетту, которая лежала на полу, очевидно, без сознания. Возле нее лежала пустая шкатулка из-под жемчуга. Я не стал звать на помощь, но склонился над девушкой и убедился, что она не симулировала обморока, а действительно была жертвой нападения. Я взглянул на противолежащие комнаты – между мной и угловой налево находились три двери. Внезапно одна из дверей тихонько раскрылась. Кто-то нагнулся и поставил у порога пару ботинок. Вероятно, я все-таки был слегка виден в полумраке, потому что тот человек вдруг заметил меня.
– Алло! Кто здесь? – крикнул он.
Я вынул электрический фонарь, который держал наготове, и направил его на говорящего. Это был мой друг, мистер Стенфилд, в белой с желтыми полосами пижаме, в домашних туфлях и с папиросой в зубах.
– Какого черта вы здесь делаете? – спросил он, – и кто потушил свет?
– Зажгите его, и вы увидите, – ответил я. – Выключатель как раз у ваших дверей.
Он нашел его и удивленно взглянул на нас. Девушка, которую я все еще поддерживал рукой за шею, настолько оправилась, что могла приподняться. Она прислонилась спиной к стене. Она была бледна как смерть и тихо стонала. Пустая шкатулка говорила сама за себя.
– Черт возьми! – крикнул мистер Стенфилд, – кажется, кого-то ограбили.
– Пожалуйста, позвоните, – попросил я его.
Он исчез на мгновение в своей комнате, не закрывая дверей, и сейчас же вернулся.
– Я позвонил всем трем.
– Вероятно, перерезаны провода, – сказал я, взглянув на доску, находившуюся в конце коридора. На ней не оказалось номера комнаты. – Пойдите к лифту и посмотрите, нет ли кого-нибудь там.
