Бородинский. Он так же встал в ступор, но тут же оценив происходящее, одним ударом в локоть выбил у Боброва нож, следом заломав его на полу.
— Солдат, чего стоишь? Бегом в санчасть за медиком, потом дежурного вызовишь из штаба.
На следующий день в кабинете Бородинского, возле его стола стояли в ряд офицеры второй роты. И замполит Колобов.
— Ну что, допрыгались? Хотелось бы назвать вас товарищами, да вот не получается. Давненько я таких происшествий не встречал за свою службу. Такое ощущение, что в тюрьме служу. Солдаты режут друг друга, командир роты лбы солдатам лущит на лево и на право не стесняясь, а замполит знает это и не предпринимает ни каких действий.
В этот момент он сильно ударил ладонью по столу, что все присутствующие немного вздрогнули.
— Что с бойцом, который в санчасти, Замполит?
— Каким из? Они оба в санчасти.
— Майор, ты чего идиот? Или из меня дурака хочеш сделать? С тем которого ножом.
— Жизни ни чего не угрожает, органы не задеты, жить будет. — ответил Колобов.
— Мдааа, и это солдаты лучшей роты моей части. Развели дедовщину тут, в какой то мере и моя вина. Рыба гниёт с головы. Я вас распустил, а вы своих подчинённых. Вообщем так, эту ситуацию я так оставить не смогу, я доложил в штаб округа, скоро сюда приедут специальные люди. Вам лично от меня всем по строгому выговору, а дальше как на верху решат. Всё свободны, Горелов останься.
Всё вышли, майор Горелов присел за стол.
— Ну что Валерий Сергеевич, навертел ты со своими порядками в роте. Одурел с повышением своим совсем. Но теперь даже не думай об этом, а думай как бы тебя в рядовые не разжаловали после этого случая, сюда едет прокуратура и следователи из штаба.
— Д я, товарищ Полковник… — начал говорить Майор.
— Помолчи, помолчи и послушай меня, Майор. — перебил его Бородинский. — Я тебе сейчас могу предложить только один выход из этой ситуации, как ни как мы офицеры и понимаем что карьеру ломать это очень тяжело. Поэтому бери бумагу и пиши рапорт.
— Какой рапорт, Павел Терентьевич?
— По собственному желанию о направлению тебя в командировку на Кавказ. Пиши, Майор.
Бородинский был суров в этот момент.
— Так как же? Так там же…
— Именно. Там и искупишь свою вину. Тут тебе суд, трибунал по полной присудит, а там дальше фронта не пошлют. Потом вернёшься боевым офицером, может и заслуги какие заработаешь, глядишь и закроют глаза на твои тёмные дела тут, назначение и получишь после, а тут теперь ни о каком повышении даже не зарекайся, пиши Майор, пиши. — глядя в глаза, проговорил Полковник Бородинский.
Боброва сажали в уазик военной комендатуры, из окна солдаты видели все это, старики стояли возле крыльца и покуривая смотрели в след уезжающей машины, увозящей их сослуживца.
На суде Боброву дали семь лет, три из которых дисбата*. Начальство решило сделать показательный суд, поэтому на нем присутствовала почти вся 2 рота и многие офицеры части. Бобров сидел, слушая приговор не поднимая головы, когда судья закончил и предоставили ему слово, бывший сержант просто расплакался как маленький нашкодивший мальчик. Не было в нем ни чего мужского и человечного, ни понимания, ни раскаяния за свои поступки. Лишь звериная обида на все общество, злость на других, которые унижали его, издевались и били тогда.
Назначение командиром роты капитана Зубкова произошло примерно через неделю после всех событий. Майор Горелов отправился в командировку на пол года в Чечню, но пообещал всем что никогда больше не вернётся в эту часть. В последствии так и произошло. Со своим нравом и характером, не сладко пришлось ему и там. Пьяный он ночью уехал в соседнее село за водкой, где в последствии подорвался на фугасе и был сильно кантужен. После чего комиссован из армии по ранению.
Порохова ни кто из стариков не дёргал и не трогал, видя его состояние после всего случившегося. В караул не ставили, он ходил лишь в наряды по роте. Частенько ночами уходил в туалет закуривал сигарету и курил с пустым взглядом смотря в даль. В окне мелькали огни караульных вышек. Изредка тишину нарушала дежурная машина, катающаяся по части. Порохову было тяжело осознавать, что та любимая с которой они расставались там на призывном пункте так тепло и душевно, смогла разлюбить его и найти ему замену на гражданке.
Наступила зима. В части во всю шла подготовка к новому 2003 году. Перед самым праздником некоторых отличных солдат наградили званиями ефрейтор. Так же это событие не обошло и 2 роту. Отличными солдатами оказались Рядовой Потапов и Рядовой Харин. Как это часто бывает по поводу этого решили организовать поляну*. На ковёр к старикам в каптерку были вызваны Фомин и Харин.
— Ну что, пацаны, задание к вам такое. — начал ст. Сержант Могилин. — Дуйте в столовку к своему корешу Сухому и скажите чтоб картошки нажарил к отбою, ну и так порезал че нибудь на закуску ещё.
Ребята уже собрались на выход.
— Стоять, кругом, отставить, смирно. — пробормотал Потапов сквозь зубы, в которых торчала тлеющая сигарета. — Харин, ты пару флаконов то организуй в честь такого повышения еп.
— Так а где ж я их? — спросил Харин.
— Ну молодёжжжь. — протянул Могила.
— Ты че, губашлеп, первый день в армии или с неба упал, больно головой ударилсяударился? Иди сюда я тебе на пальцах объясню где и как, душара. — начал заводится Потапов.
— Остынь, старый. — перебил его Могилин. — Короче валите после ужина в город, и берете пять пузырей водки. Вот деньги на три. Ещё пара с тебя, Харя, все таки уже не дух тряпошный, ефреееейтор. — протянул ст. Сержант, подняв палец вверх для серьёзности сказанного. — И чтоб до вечерний поверки как штыки тут были. У нас тут кстати ещё один повод нарисовался, Мороз из калечки* возвращается сегодня.
— Ооо, протянули ребята.
Перелез через забор неподалёку от кпп, Фомин и Харин оглянулись по сторонам в поисках не желательного патруля, и пулей перемахнув дорогу, скрылись в кустах. Добежав до магазина Харин остановился ещё раз оглянулся и сказал:
— Фома берём шесть пузырей, один ныкаем у казармы, в сугробе, я с Сухим договорился он нам кое что на поляну подгонет, устроем тоже пьянку, не много конечно но хоть что то, со своими посидим. Не все ж нам под дедов прогибаться. Стой тут если че свисти.
Обратно вернулись той же дорогой, без происшествий.
