Денис уже сидел в одном из двух кресел и пристально следил за процессом настройки.
— Движение начнется автоматически через десять минут после старта корабля Брюса, — сказал Капитан-Командор Денису. Не мне. — Вы будете потайными ведомыми, он, если не подадите никаких сигналов, вас не заметит. Когда выйдете из канала, схема расположения окружающих объектов отобразится на передней стенке. Облетаете планету, находите место, прицеливаетесь и жмете. У катера Кристо похожая система управления. Разберешься.
— Разберусь, — кивнул Денис.
— Тогда всё. Вы готовы.
Он повернулся ко мне, и мы поменялись местами.
— Когда почувствуете движение корабля, не забудьте пристегнуться, — добавил он, когда я уселась.
— Ты нас освобождаешь? — вдруг спросил Денис.
Его голос прозвучал глухо, да и смотрел он мимо Капитана-Командора. Быть пленником много для него значило.
— Вы в плену не у меня, а у Королевы, — помедлив, напомнил Капитан-Командор.
Для прощания вполне достаточно.
И все же он сказал это, глядя в мои глаза спокойными, круглыми зрачками:
— Хотя бы иногда думай обо мне.
Потом ушел.
Активированные системы катера с мягким шипением загерметизировали выход.
Через какое-то время я поняла, что не дышу и даже не двигаюсь. Это вовсе не доставляло мне дискомфорт, но причина такого состояния была странной: я мысленно разглядывала лицо Капитана-Командора, словно он своим последним взглядом намертво впаял мне в сознание собственный образ.
— Могу поспорить, — тихо произнес Денис, — что список людей, за которых ты боишься, стал на одного больше.
Список пополнился. Мысль об угрожающей Капитану-Командору опасности серьезно портила мне настроение. Он стал мне близок.
— Ничего, — сказала я, скорее самой себе, чем Денису. — Сегодня же мы вернемся на Землю, и все будет по-прежнему. Наколдованные мирки… Остров справится без Капитана-Командора. Ребята могут сами.
Сердце забилось в прежнем ритме. Маленькая кабина показалась уютной, и я смогла вытянуть ноги.
— Ничего уже не будет по-прежнему, — задумчиво возразил Денис. — Ребята справятся, но… Ты изменилась.
Я заметалась в поисках зеркала. Конечно, не нашла и посмотрела на свои руки и ноги. Все, как обычно. А, у меня теперь есть броня! Плюс десять к обороне, как раньше сказал бы Димка Лавров.
— Никто же не знает. Или ты думаешь, что для меня восприятие температуры так важно?
— Нет, не думаю, — по-взрослому снисходительно улыбнулся Денис. — Важно не восприятие тобой температуры, а восприятие тебя окружающими, в наколдованных мирках. Раньше ты была девчонкой, ребенком, и к тебе относились как к ребенку. То есть ты не была объектом эротических желаний. Тебе не навязывались, не требовали внимания, из-за тебя не конкурировали, не ревновали. Именно это и нравилось. Но ты выросла. Теперь мужчины будут стремиться тебя трахнуть, а женщины — это понимать, и их отношение к тебе будет вытекать из этого понимания.
— Чего ж так грубо-то? — растерянно пробормотала я. — Почему все мужчины?
— Не все, не все. Те, кто не будет стремиться трахнуть тебя, будут думать, что ты сама хочешь, чтобы они тебя трахнули. Так лучше?
Фу. Совсем противно. В последний раз было такое: один взрослый парень не упускал случая ко мне прикоснуться и шептал при этом что-то слюняво-невнятное, но я подумала, что нарвалась на психически больного. Случай на базе террористов не в счет — тогда у сексуального посягательства была далекая от эротизма цель, ведь правда?
Денис редко ошибается, а уж в вопросах полового общения — никогда. Он видит.
— Ты серьезно? — осторожно спросила я. — Люди смотрят друг на друга через призму сексуальных желаний?
— Угу, — отозвался Денис.
Мы помолчали. Я думала о том, что же такое во мне изменилось, чтобы я стала выглядеть по-взрослому. Ведь я сама себя ощущала, как прежде, младше многих окружающих.
— Да ты привыкнешь, — вдруг утешил Денис. — Зная об этом, легко управлять любой ситуацией.
То есть я буду использовать в своих интересах желание одних меня «трахнуть» (словечко-то подобрал погрубее!), сексуальные ожидания других и отношение ко всему этому третьих? А зачем мне это?
Кажется, последний вопрос я задала вслух.
— Выбора не останется, — тут же объяснил Денис. — Таковы правила игры, в которой участвуют все земляне. Не захочешь играть — надевай рясу или чадру.
Земля — территория избыточного разнообразия и ненужных возможностей, да?
Я думала об этом до тех пор, пока наш катер не начал двигаться. Передняя стенка ничего не отображала, но по легкой вибрации и ощущению блуждающей тяжести было понятно: мы покидаем Великий Магистрат.
Мы синхронными жестами опустили прижимные устройства.
— Надеюсь, полет не затянется, — с облегчением сказал Денис. — А то я скоро проголодаюсь.
— Когда долетим до Земли, целься в ресторан, — посоветовала я.
— Ага, — радостно согласился он. — Интересно, у нас все еще зима?
Да уж. По своим внутренним часам, мы провели в космосе несколько дней, не больше недели. Но эти каналы в пространстве, вроде, съедают и время…
Денис перестал улыбаться. На его лице внезапно появилась тревога, а зрачки резко расширились.
— Чувствуешь? — спросил он.
Шея.
В шее что-то заворочалось.
Я всмотрелась в шею Дениса.
«Паучок»-проклятье пульсировал. Все резче и резче.
Так же, как мой.
Я поняла. Но даже подумать об этом не успела.
Я ничего не успела.
Стало очень светло и жарко.
А потом у меня разорвалось сердце, и пронзительная боль заполнила все тело.
Все было нормально, пока я не осталась с мистером Оуэном Брюсом наедине. До этого, в кабинете Магистра, я чувствовала себя почти счастливой: наконец-то, точно, домой! Но очень скоро стало ясно, что этим спокойствием я обязана присутствию Андрея — оно испарилось, как только мы с Брюсом и еще тремя Магистрами вышли из кабинета, в котором велись переговоры. В тот миг покровительства Перворожденных я лишилась, попав под власть незнакомого человека.
От беспокойства я слабо помню, чем был заполнен промежуток между переговорами и перелетом к Земле, и даже когда я сказала себе, что Оуэн Брюс — лицо официальное и поступит со мной в соответствии с какими-нибудь правилами, то есть правильно, успокоиться до конца я не смогла. Мы, вроде, сидели с Магистрами за большим столом, вроде, что-то ели и пили, вроде, какие-то трехмерные изображения мелькали посреди зала, но все это пронеслось мимо моего сознания.
