— Давай уже, создавай «прокол» на дирижабль, зови Чигусу, — потребовала Лесита, когда в массивные двери сокровищницы, заваленные теперь изнутри, гулко ударилось что-то, напоминающее таран. — Ты можешь перенести кусок сокровищницы? Вот с этим всем меня перенести можешь?!
Лесита вскочила на высокий блок, состоящий из множества стопок бумажных денег, а рядом с ним покоился такой же ровный большой кубик из золотых слитков.
— Адхи, не медли, я слышу движение за дверьми. Нас сейчас засекут! Они прочесывают весь дворец, — предупредил Сергей Янович, передумавший героически умирать. — Не иди на поводу этой жадной пиратки, вытаскивай нас всех сейчас, как можешь.
— Ни с места! — приставила к его голу кончик сабли Лесита. — Так, орчонок! Ты либо переносишь меня с золотом и деньгами на корабль, либо мы все вместе тут погибаем.
«Да чтоб тебя! Немудрено, почему твой разум так легко опутали мороки черных линий», — подумал Адхи, поражаясь алчности пиратки. Но она мечтала об этом ограблении, наверное, полжизни.
Вроде бы блоки с деньгами и слитками не выглядели сложным заданием. В конце концов, ему удавалось перенести сквозь «прокол» сразу две повозки. Но он не знал, примут ли белые линии тех, чьи помыслы погрязли в корысти да еще с награбленным добром.
«Это деньги на войну и на жуткие трудовые лагеря», — решил Адхи, и от того на душе сделалось немного легче. Он потянул за белые линии, нащупывая их через толщу грязных черных. И вскоре открылись врата, не просто приглашающие войти в коридор перемещения, но втягивающие в себя спасительным ураганом. Оставалось только предельно сконцентрироваться на образе дирижабля, чтобы переместить туда Леситу с золотом, Емелю и Сергея Яновича.
«Чигуса? Слышишь меня? Держи открытым врата! Помоги мне!» — обратился сквозь белые линии Адхи, не словами, а скорее всем существом, чувствами и чаяниями. И подруга услышала его на другой стороне:
«Адхи? Ты жив!»
«Держи врата открытыми, сейчас появится Лесита. А потом немедленно закрывай!» — скомандовал Адхи, загружая в «прокол» золотые слитки. Переправить неподвижный объект оказалось сложнее, чем несущиеся вперед повозки, а он не успел потренироваться. Но выбора не оставалось.
Вскоре «прокол» затворился, и Адхи остался один в хранилище. Из закрывающейся призрачной калитки лишь донесся отчаянный возглас Емели:
— Эй! А как же ты?
В толстую дверь сокровищницы с силой врезалась чья-то мощная магия, массивные створки распахнулись. Адхи кинулся за опустошенные сундуки, прячась у стены от вспышки темного колдовства. Черные линии, казалось, превратились в кулак гиганта, а потом расползлись жадными щупальцами.
— Воры! Убийцы и воры! Золото Марквина! — обескураженно взвыли мэйвы, влетая в сокровищницу. — Найти их! Немедленно найти!
«Так и золото не королю принадлежало… Золото на войну предоставлял Марквин Сент. Ах да, короля-то и не осталось», — подумал с мстительным удовлетворением Адхи. Значит, грабили они даже не жителей Тхуадора, а все ту же тварь, служителя Змея Хаоса. И терзания улеглись в душе, сделалось совсем легко. Адхи выдохнул и открыл новый «прокол» уже для себя одного.
Теперь он пролетел легкой пушинкой, не обремененный ни чувством вины, ни чужими кладами. Рюкзак с золотом он оставил на кипе бумаг и отправил на дирижабль вместе с Леситой. И через мгновение ноги вновь нащупали неровную брусчатку.
— Ребята, скорее в прокол, — крикнул Адхи, оказавшись возле колоннады. На площади уже царила настоящая паника: стражники прочесывали торговые ряды, не позволяли артистами и купцам двигаться с места, задерживали случайных людей, срывая с них маски. Они уже искали убийцу короля. Зеваки и безвинно арестованные подозреваемые на разный лад пытались узнать, что стряслось, но никто не объяснял. Только хватали новых и новых людей, показавшихся неблагонадежными и прямо в карнавальных костюмах закидывали в глухие железные повозки-клетки.
— Ты вовремя! Мы бы не выбрались отсюда без тебя, — приветствовал Ледор, прижимаясь к стене. Кудесники выжидали в узком лазе между лестницей колоннады и соседним зданием.
— Скорее, к нам идет стража, — поторопила Офелиса. — Мы здесь самые подозрительные! Остальные все местные, мне кажется, сейчас они поймут, что у нас поддельные документы.
Адхи собрал последние силы и потянул за края «прокола», но врата оказались меньше самой узкой калитки. От перенапряжения уже кружилась голова и наваливалась сонливость безразличия, но им еще предстояло выбраться. Тогда он снова позвал сквозь белые линии: «Чигуса, я пытаюсь открыть врата на дирижабль, пожалуйста, помоги мне».
«Сейчас! Кажется, теперь я тоже умею открывать ворота», — донеся воодушевленный голос Чигусы, и из полупрозрачной калитки показалась знакомая рука. Адхи дотронулся до нее, как посреди битвы в редуте. Он цеплялся, как утопающий, но на этот раз им предстояло вместе вытащить наставников. Вскоре они раскрыли шире створки калитки, и кудесники опрометью кинулись в «прокол» под возмущенные возгласы стражников:
— Эй! Что происходит?! А ну стоять! Тревога! Куда они делись…
Но столица Тхуадора перестала существовать. Все растворилось, завертелось колыханием светлых линий, а среди них кружились и кружились сияющие перья Белого Дракона. И Адхи оказался одним из них, легкий дух-из-скорлупы, покинувший свое тяжелое ненужное тело.
«Нет, еще рано. Рано, Дада еще не спасен»! — упрямо пробуждался он от губительно легкого сна. Обморок длился не больше минуты, но очнулся Адхи уже на полу дирижабля. Его голову держала на коленях взволнованная Чигуса и заботливо перебирала слипшиеся от пота косицы.
— Выбрались… — только охнул Адхи, но тут же смутился и поднялся. Чигуса тоже покраснела, но оба счастливо улыбались.
Тем временем Лесита так и сидела на несметных богатствах, раздавивших стол с картами в кают-компании. Все равно чертежи замка уже не пригодились бы. Капитан, похоже, все еще не верила своему счастью, поэтому беспрестанно перебирала и перекладывала то пачки бумажных денег, то золотые слитки. На голове ее уже красовалась похищенная корона, нелепо заменяя потерянную в казематах треуголку.
— Ах ты тварь, хотела бросить меня на площади? Хотела, чтобы у Чигусы не было выбора и она осталась без наставницы? — напустилась на Леситу разъяренная Офелиса. — То-то мне план не нравился! Ты и не собиралась вытаскивать нас с площади, бросила бы без кибиток и реквизита.
— Нет, нас застали врасплох, вернее, из-за этого любителя резать глотки королям мы чуть не попались, — попытался заступиться за капитана смущенный Емеля, которого перевязывал корабельный лекарь.
— Знаешь, Лесита, не по пути нам, наверное, — глухо согласился Адхи. — Сокровищницу царя Сваитана грабить совесть как-то не позволяет. Царь-то работные лагеря не устраивал и нищих не казнил.
— Ага, зато крепостное право у него все еще не отменено, — фыркнула Лесита, не обращая внимания на раненую руку и отмахиваясь от заботы лекаря.
— На мою помощь в таком черном деле можете не рассчитывать, — твердо заявил Сергей Янович. — Если посмеете Царю вред причинить, я же вас властям и сдам. Говорю прямо, даже если вы сейчас убьете меня на месте. За спасение благодарю, но в кромешных делах не участвую.
— Знаете что, летите-ка вы сами к царю, — сказала с неприязнью Лесита. — А я полечу на свою базу. Хватит с меня ваших Марквинов Сентов и его мэйвов. Летите, бегите, ползите — мне все равно.
— Значит, так тому и быть, — твердо заявил Адхи. — Нам предстоит трудный путь на «дурную луну» в Вермело.
— Хорошо, высажу вас у границы Сваитана. Нам пока надо залечь на дно, а потом я начну собирать команду для захвата базы, — небрежно пожала плечами Лесита, и Адхи понял, что вскоре им предстоит расстаться навсегда.
***
В этот вечер Лесита с командой отмечала победу, вновь пила мандариновую самбуку и потчевала всех мясом, к которому сама не притрагивалась. Она громко смеялась, чокаясь со старпомом и уцелевшим экипажем. Но понурые и сосредоточенные кудесники ощущали, как в душе капитана разрастается опустошенность.
