в кабаке, на «Медузе», подрался с троллем. Ну, он мне серёжку с куском уха и оторвал».
- А ты? – поинтересовался Ивашка.
- А я ему, оба уха, отрезал, - с той же улыбкой ответил Серж.
Боцманом в помощь Толстуну взяли родного брата «Колотушки» погибшего в прошлом плавании от зубов чёрных морских змей. Младший «Колотушка» был ещё на голову выше своего брата и в плечах пошире. Такой может и на гоблина с голыми руками выйти и ещё неизвестно кто кого одолеет.
Мичманом взяли старого Ивашкиного знакомого ещё по прошлым плаваниям, гнома по прозвищу «Зубоскал». Он всегда был душой компании, знал и умел рассказывать анекдотов про гоблинов и троллей, про островных гномов. Но при всей его несерьёзности матросы всегда выполняли все его команды. Любили, наверно?
С трудом нашли специалиста по парусам. У гномов основным видом судна является галера. А там управлять парусами не сложно. Другое дело бриг. Здесь нужно умение и опыт. К счастью нашёлся один матрос, плававший на гоблинском судне рабом и изучивший парусное дело не по книжкам, а по ударам плетью по спине. Звали его «Тигр» за полосатую от плетей спину и неукротимую ненависть к троллям и гоблинам. Его и взяли боцманом по оснастке.
Остальных матросов отобрали просто. Зачислили самых сильных и здоровых, из тех, кто плавал в южных широтах. Так что день, можно сказать, прошёл плодотворно, команду набрали. А в сумерках уже Ивашка всё-таки не удержался и зашёл на верфь. У брига появилась мачта. И из обрубка, стоящего вчера на стапелях, он превратился в красавец бриг, готовый распустить крылья (паруса) и умчаться на юг к бирюзовой волне, ветрам с запахом тропических, к земным островам.
А на утро все матросы и офицеры были в порту на верфи. Ивашка спросил Стеньгу не помешают ли ему двадцать пять помощников, совершено бесплатных. Корабел даже думать не стал, за полчаса всем нашёл работу: кому красить, кому прибивать, кому шпаклевать. И работа закипела с новой силой, ведь моряки знали, что работают для себя, ускоряя открытие новых земель, обогащение. Да просто солнце приближая, в конце концов! Все так устали от зимы с её дождями и снегами.
Вечером же новоявленного капитана ждал скандал.
- Когда отплываем? – спросила за ужином Натали.
- Через несколько дней, - механически ответил Ивашка, пережёвывая большущий кусок пирога.
- Дак нам пора собираться, - всплеснула руками учительница.
- Ура! – завопили во весь рот Дюшка и Леночка.
- Стоп, стоп. Какое, ура? – охладил их пыл шкипер.
- Как какое. Разве мы не договаривались ехать все вместе за кладом. Разве не ждала я этого, пока ты сидел в тюрьме и скитался по всей планете. Всё. В этот раз я еду с тобой, - упёрла руки в бока Натали, - и дети поедут.
- Но ведь там драконы, гоблины, штормы, чёрные змеи и ещё, наверное, куча всякой гадости, - пытался защищаться Ивашка.
- Разве мы не видели штормов или здесь не было гоблинов. И потом, я понимаю, что мы плывём во всеоружии. Эльф, Хулкур, Толстун, ты – разве есть более надёжная защита от всех этих опасностей.
- А дети, - упорствовал моряк.
- Помнится, ты говорил, что вышел в море первый раз юнгой, когда был такой же, как Дюшка.
- Ну ладно, Дюшка пацан, может, ему и на самом деле пора в первое плавание. Но вы?
- Знаешь, какая была любимая песня у моего отца, - спросила вдруг Натали.
- Нет.
- Ну, так слушай:
Остаётся берег за кормой,
И стихает чаек крик вдали,
Обещаю, я вернусь домой,
Машут парусами корабли,
И уходят, оставляя след
В клочьях пены ровно на мгновенье.
Не желай любимая мне бед,
Пожелай мне лучше возвращенья.
С берегов, укутанных в песок,
С берегов, усеянных цветами,
