...Новый «адмирал» ввела в пиратском флоте суровую дисциплину, заставив мужчин не сходить с кораблей на берег без специального на то разрешения (за это ослушнику в присутствии всей команды судна на первый раз протыкали уши, а при повторном нарушении приказа казнили). Под страхом смертной казни пиратам запрещалось утаивать и присваивать что-либо из добычи, подлежащей дележу между всеми членами «вольного братства», причем индивидуальная добыча делилась таким образом, что ее владельцу доставалось двадцать процентов из ста. Кроме того, чтобы снискать поддержку у местного населения, «госпожа Цин» запретила традиционные грабежи и кражи в селах и деревнях за исключением конкретных пунктов, на которые совершался набег. За все продукты, изъятые у местного населения во время стоянок, пиратам предлагалось платить из своего кошелька[44]...
В общем, как говорила в середине нашего века этнопсихолог Маргарет Мид, известный знаток обычаев, традиций и образа жизни народов Юго-Восточной Азии: «Женщин нельзя допускать к участию в войне, они для этого слишком жестоки». Видимо, это относится только к женщинам той части Азии, которых хорошо знала американская исследовательница, но это правило — с точки зрения пиратов того времени, разумеется! — можно целиком отнести и к другим местным представительницам прекрасного пола, время от времени оказывавшимся во главе пиратских организаций наподобие «госпожи Цин» или известной «королевы пиратов» нашего времени «мадам Вонг»...
После нескольких маленьких бунтов возмущенных пиратов порядок был наведен, и в одном из больших морских сражений с правительственным флотом (1808 г.) все хорошо поняли цену организации и дисциплины, а также отдали должное стратегическому таланту маленькой женщины с веером вместо абордажной сабли в руке. Умело расположив эскадру, «госпожа Цин» разместила основную массу кораблей в засаде за мысом и выпустила на неприятельский флот передовой ударный отряд. В то время когда уверенный в скорой победе неприятель окружал «малочисленных» врагов и расстраивал свои боевые порядки, Цин во главе основных сил нанесла ему стремительный удар с тыла. Целый день длилось сражение, и только ночь спасла отдельные правительственные суда, трусливо бежавшие с поля боя. Современница Наполеона и адмирала Нельсона торжествовала победу не только над врагом, но и над своими пиратами, теперь свято уверовавшими в талант отважного «адмирала».
Однако на этом противоборство не прекратилось, поскольку китайское правительство решило раз и навсегда очистить свои моря от пиратов. Адмирал Лин-Фа получил приказ собрать все морские силы и идти на соединение с остатками первого правительственного флота. Лучше бы этого не произошло, так как, встретившись с ним и выслушав доклады бежавших капитанов, адмирал струсил и повернул эскадру к берегу. «Госпожа Цин» устремилась за нею в погоню и догнала бежавшую флотилию. И тут ветер стих, и полный штиль встал над морем, слышны были лишь ругательства матросов, адресованные друг другу. И вновь «адмирал в юбке» показала, на что она способна. Цин велела сесть в лодки и сампаны и окружить правительственные корабли. В ход пошли луки и стрелы, топоры и абордажные сабли, копья и ножи. Разгром второго правительственного флота был полным...
Разумеется, и у пиратов были свои проигранные сражения. Одна из таких неудач постигла их через год, когда по приказу императора был построен третий флот и начало над ним получил новый адмирал, бывший пират Цун Мэн-син, выступивший против своих товарищей. Перейдя на государственную службу, он стал ревностным преследователем бывших коллег, которых хорошо знал, как это некогда сделал и пират Морган, поступивший на английскую службу и ставший грозой для своих бывших друзей. Но на этот раз «госпожа Цин» не была поймана и война не прекратилась: собрав свои силы в единый кулак и объединившись с еще двумя «дикими» пиратскими флотами, она настигла победителей, направлявшихся за наградами, и жестоко отомстила им за свое поражение, разгромив и этот, третий по счету, правительственный флот.
Вот тогда-то «госпожа Цин» и была как почетная гостья приглашена в Пекин, чтобы... получить награды за одержанные победы, а также чин императорского конюшего. Впрочем, прибывшие для переговоров парламентеры и не рассчитывали на ее согласие посетить столицу, их задача заключалась в другом — поднести пиратским атаманам большие дары, пригласить их на императорскую службу и пообещать полную амнистию за все их «подвиги» в южных морях. И это им удалось, зерна раскола были внесены в пиратские ряды. Первым дрогнул адмирал «черного отряда», плававший под черным вымпелом. Со своей эскадрой в 160 малых и больших судов, с восемью тысячами матросов, с полутора тысячами стволов тяжелой артиллерии он принял приглашение императора и капитулировал. В награду за это ему и его людям были пожалованы деревни и полное помилование, кроме того, сам перебежчик удостоился высокого положения при цинском дворе.
...Несколько лет длились переговоры между правительством и пиратами, причем многие из них,- устав от тягот походной жизни, предпочли получить даром государственного поросенка, бочонок вина и определенную сумму денег для обзаведения хозяйством, чтобы начать мирную жизнь в какой-либо китайской деревеньке. Это было начало заката «вольного пиратства», наступившего в южных морях где-то на столетие позже после его заката в водах Атлантики. Многие из пиратских атаманов меняли свою одежду на форменную маньчжурскую куртку, заплетали волосы по принятой в то время в Китае маньчжурской моде в косу и начинали отстрел и отлов несговорчивых «рыцарей моря». Их десятками привозили в Пекин и публично казнили при стечении толп народа, чтобы никому неповадно было смотреть в сторону вольного моря. Так, с помощью лести и подкупа, денег и чинов был разбит этот самый большой в истории китайского морского разбоя пиратский флот. А прославленная «госпожа Цин», видя крушение своей империи, тихо отошла от дел и где-то в районе Макао закончила свою жизнь, занимаясь вместе с группой последних верных ей людей контрабандой и мелким разбоем и до конца оставаясь «экс-королевой южных морей...».
Наш рассказ был бы далеко не полным, если бы мы не обратились к истории морского пиратства в южных морях в XX веке. Ведь многие их районы продолжали рождать пиратов и даже в его второй половине — от Тайваня до Сингапура, от Макао и Гонконга до архипелага Сулу и острова Сулавеси.
...В середине XIX века китайские джонки и малайские прау, подозреваемые в пиратстве, дранью и щепьем взлетали на воздух как лопнувшие мыльные пузыри, когда их в упор расстреливали орудия европейских канонерок. В начале XX века жалкие пиратские суденышки уже, как утята при виде ястреба, разбегались по мангровым мелководным заливчикам при появлении стальных громад, стерегущих покой Великого морского пути из Европы в Азию. А в 1907 году в южные моря «для береженья перевозов» (как говаривали некогда русские стрельцы, охранявшие Волгу и Каспий от лодочных набегов «воровских казаков») прибыл английский крейсер «Непобедимый», имевший ход в 26 морских узлов и солидное вооружение. Казалось, крупному организованному пиратству, эпохе больших пиратских флотилий пришел конец. Действительно, английские, американские, японские и другие суда — особенно тесно от них становилось пиратам в годы мировых войн — постоянно находились в южных морях, дабы «защищать интересы своих наций и правительств». На местных пиратов, мелкую сошку, грабивших такую же мелкоту, как и они сами, рыбаков и торговцев, они мало обращали внимания, пока на горизонте не возникало какое-либо крупное событие, затрагивающее интересы их держав, или не вырастала новая значительная личность, организовывавшая пиратов согласно «духу времени».
