— Не надо, — простонал я.
На что я надеюсь? Взывать к его совести — всё равно что молить о пощаде голодного вампира.
— Ты мне больше не нужен, — сказал Родерик. — Ты сделал даже больше, чем от тебя требовалось. Не только более или менее сохранил для меня тело, но и достал мои вещи из могилы. Я знал, что Кристиан спрячет их там, но не думал, что мне не придётся самому идти с лопатой на кладбище. Почему ты их забрал? Так хотелось овладеть артефактами или они сами тебя позвали, почувствовав в тебе хозяина? Вероятнее второе, тебе же противна чёрная магия.
Да что я за человек, мной даже бездушные вещи управляют!
Руки стали ещё прозрачней. Я беспомощно цеплялся за траву и пытался встать.
Всё. Больше не могу…
— Роберт, не сдавайся! — встревожено прокричал Жак.
Он-то здесь откуда?
— Жак? — выпалил я в недоумении, вскакивая на ноги.
И правда, рядом стоял мой друг. Перепуганный, взъерошенный, словно весь путь до меня проделал пешком. Если это дело рук Жнеца, я ему этого никогда не прощу.
— Как этот придурок здесь очутился? — Родерик растерял показное спокойствие.
Я проигнорировал его.
— Уходи, здесь опасно… — не успел я договорить, как запоздало заметил, что чары циничного родственника больше не действуют.
— Бросить тебя здесь наедине со злодеем? — из-за моей спины неспешно вышел Франсуа. — За кого ты нас держишь?
— Да вы что, совсем не понимаете, — я не знал, куда себя деть от отчаяния. — Вы не должны рисковать собой из-за меня. Вдруг с вами что-то случится? Поймите же, это моя битва, и никто, кроме…
Франсуа перебил меня с беспечной улыбкой:
— В каждом из нас часть тебя, так что не смей говорить, что это нас не касается.
— Точно, — поддакнул Жак.
Земля задрожала. Пасторальный ландшафт медленно умирал, растения на глазах ссыхались и клонились к земле. На их месте незамедлительно пробивались свежие ростки.
От нового пейзажа у меня захватило дух — эту старинную часовню на краю деревенского погоста я не спутаю ни с чем.
Как грибы после дождя, вокруг нас стали вырастать надгробия. В дневном свете они выглядели не страшней булыжников на морском побережье, но я не удержался и на шаг приблизился к Франсуа.
— Прекрати, — сурово произнёс Родерик, с неприязнью оглядываясь.
— Всё, кончено, дядюшка, — к нам вышла Элен в чересчур жизнерадостном для кладбища наряде.
А? Я что-то пропустил, и уже нахожусь в Чистилище? Это уже слишком!
Господи, я всего лишь хочу, чтобы он исчез из моей жизни. Хочу, чтобы мои близкие не страдали. Хватит больше неприятностей, хватит.
Родерик дёрнулся, как от сильной боли, и через секунду пред нами стоял старик, которого я видел, когда был ребёнком. Словно под тяжестью обрушившихся на него лет, он рухнул на колени. Слабый. Жалкий.
— Ты не избавишься от меня, — прохрипел он.
Я покачал головой.
— Прости, но я тоже не готов расстаться с жизнью. В отличие от твоей, в моей жизни есть люди, которых я люблю, и ради которых готов на всё, — я сделал глубокий вдох и заговорил уверенней. — Да, ты мой предок, но я не безмолвный голем, созданный из корыстных побуждений. Я человек. А ты — хуже любого зверя. Если раньше твоё имя вызывало у меня только любопытство, то сейчас, глядя на тебя, я испытываю боль. Мне горько от того, что родители погибли из-за тебя. Ни за что. С ними бы ничего не случилось, если бы они вернулись домой… Трудно представить, что целью всей твоей жизни была моя смерть. Это всё неправильно.
На меня уже смотрел безглазым взглядом полуразложившийся труп.
Меня начинало трясти. Я был готов позорно разреветься, лишь бы затупились чувства.
Кто-то ласково приобнял меня сзади.
— Ты справишься, — прошептала Хедвика и положила голову мне на плечо. — Он заслуживает жалости, но сейчас не думай об этом. Он не должен воспользоваться твоей слабостью.
Безобразный труп исчез. О его недавнем присутствии напоминала только примятая трава.
Как мне надоели все эти перемещения. Не очень приятно путешествовать по сомнительным местам, к тому же без возможности выбрать маршрут и сносных попутчиков.
Я уже хотел было встать с пола, как ко мне подбежал Жак.
— Господи, я так за тебя испугался! Ну, ничего мы с ним ещё разберёмся…
— Подожди, — я приподнялся на локте. — Где остальные? Где Родерик?
Но друг меня не слушал.
— А я с самого начала подозревал, что это не ты. Сердцем чуял! Он говорил не как ты… Не поверишь, он так удивился, когда я сказал, что по-английски не понимаю! А видел бы ты, как он курил, это вообще умора. Весь в слезах, соплях… Я-то подумал, ты от переживаний решил попробовать.
Я бегло оглядел кабинет и подобрал мерцающую руку славы. Она так и валялась на ковре, Жаку, видимо, не хватило смелости переложить её хотя бы на стол.
Неужели всё кончилось? Я по-настоящему вернулся?
— Жак, как вы все там оказались? И ты, и Франсуа…
— Где? Я всё время был здесь.
Смачное ругательство заставило нас обоих вздрогнуть. На окне, вытянувшись во весь рост, стоял Оливер в человеческом обличье. Как напоминание о «тёплой» встрече, на его пиджаке темнело пятно крови.
— Удрал! — это было первое приличное слово, которое он произнёс, угрожающе взмахнув косой. — Ну, ничего, придёт время, и я до него доберусь!
По спине пробежал колючий холодок. Если Родерик ускользнул от Жнеца, мне грозят новые неприятности.
Не скупясь на проклятья, Оливер прошёлся по комнате и внезапно наклонился.
— Люблю сувениры, — вздохнул он и положил пулю в карман. — А ты молодец, — он развернулся ко мне. — Я всё порывался помочь вам косой, да твой дружок не давал. Орал: «И меня тогда руби, изверг»!
Жаку явно не понравилось, что его передразнивают. Он обиженно фыркнул, но не стал вступать в перепалку.
К нашему облегчению, окутанная дымом коса пропала.
— Что ж, господа, пока утешимся мыслью, что без тела Родди придётся туго, — ухмыльнулся Жнец.
Я выронил руку славы.
Вспомнил о Роберте.
События последующих дней можно было бы назвать благоприятными, но я не опущусь до такого цинизма. Граф де Сен-Клод скоропостижно скончался. Если верить газетам, у него не выдержало сердце, и смерть настигла несчастного в тот момент, когда он что-то наигрывал на рояле Катрин. Возможно, всё произошло вполне обыденно, или граф вовсе наложил на себя руки, и некоторые издания не стеснялись подобных версий. Как следствие, полиция, лишившись давления с его стороны, стала более придирчиво выбирать подозреваемых. Что касается конкретно меня, Элен доходчиво объяснила, что её секретарь непричастен хотя бы потому, что никогда не выезжал из страны. Кто такой этот парень, чтобы проводить лето в Чехии в компании аристократов? Был арестован — когда? Кто это подтвердит? Сбежал из-под надзора, будучи прикованным наручниками к полицейскому? Это похоже на бред. Всякий раз вспоминая об этом, я мысленно извинялся перед инспектором Леграном и надеялся больше никогда с ним не встречаться.
