М. Роуз - Парфюмер Будды

– Поцелуй меня.

Он обнял ее. Она почувствовала на своих губах горький яд. Какая я счастливая, подумала она, здесь, в объятьях этого мужчины. Но вдруг она почувствовала на щеке влагу и оторвалась от него. Слезы были не ее, это его слезы катились по ее щекам. Айсет была не против оставить этот мир ради него. Тот был ее миром. Без него она не хотела жить. Но в глазах Тота она увидела сожаление.

– В чем дело?

– Моя работа не завершена.

Во всем виновата она, она принесла ему горе; то, что сделала она с ним, непростительно. Если бы только можно было вернуться обратно, если бы можно было все переделать, изменить судьбу.

Айсет захотелось поцелуями избавить его глаза от печали, но сделать этого она не смогла. Она снова прильнула губами к его губам. Теперь они могли целоваться до самой смерти.

Драгоценный артефакт был аккуратно завернут в обыкновенную пузырчатую упаковку и спрятан в карманный блокнот Жас. Она купила его много лет назад, но пользовалась до сих пор. Чем потрепаннее становилась кожаная обложка, тем лучше он выглядел. Как Гриффин, подумала она. Он был в синяках, изранен, перебинтован и залеплен пластырем, но для Жас он был самым лучшим на свете.

Гриффина перевели из отделения интенсивной терапии в обычную палату. Он спал и все не просыпался с тех пор, как Жас пришла полчаса назад. Она ждала, когда Гриффин проснется, потому что ей надо было, чтобы он кое-что сделал.

Жас хотелось, чтобы Гриффин понюхал остатки жидкости в египетском сосуде. Если с ним ничего не случится, то она будет точно знать, что Малахай ошибался, что ее галлюцинации не были воспоминаниями о прошлой жизни, что она просто сумасшедшая.

Но если у Гриффина появятся галлюцинации и он вспомнит их двоих в прошлом… если запах вызовет у него воспоминания и он сможет узнать, как они любили друг друга в другом времени… тогда они – ames soeurs[36].

– В некотором царстве, в некотором государстве, – прошептала она на ухо Гриффину, рассказывая ему историю, которую отец рассказывал им с Робби. – В Египте, в 1799 году, Жиль Л’Этуаль нашел древнюю книгу рецептов духов. Среди них был рецепт эликсира, помогающего людям находить свои родственные души. После того, как Жиль понюхал этот эликсир, он стал иным. Книга и аромат были утеряны, но когда-нибудь в будущем другой Л’Этуаль найдет их, и тогда…

Гриффин открыл глаза и улыбнулся ей.

– Что ты сказала?

– Я рассказывала тебе сказку.

– Расскажешь еще раз? Я почти ничего не расслышал.

Она кивнула.

– Потом.

– Ты была дома, поспала? – спросил он.

– Пыталась.

– Как Робби?

Жас успокоила Гриффина, заверив, что с братом все в порядке и что он скоро придет. Она видела Робби перед уходом, но не сказала ему про найденный сосуд и надпись. Для этого еще будет время. Прежде всего надо было выяснить, что происходило с ней. Что означали видения, были ли это воспоминания или же просто сумасшествие.

У Гриффина зазвонил телефон. Он посмотрела на дисплей и улыбнулся.

– Это дочь.

– Ответь. Я принесу кофе.

Направляясь к двери, Жас услышала, как Гриффин заговорил по телефону, заметила восторг в голосе, когда он произнес имя Элис. Дрожащей рукой она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Жас помнила, как произносил ее имя отец. Вспомнила о разводе родителей, о своем одиночестве, о несчастье Робби, о том, как горе родителей разрушило их жизнь, превратило в тень.

– Где часовня? – спросила Жас одну из проходивших мимо медсестер.

За несколько минут она добралась до простой часовенки на нижнем этаже. Жас ни о чем не думала, гнала от себя все мысли, просто передвигала ногами и шла вперед. Лишь дойдя до маленькой церкви и усевшись на деревянную скамью, она позволила вихрю запутанных мыслей завладеть ее сознанием.

У подножия прекрасной и безмятежной мраморной Мадонны горела дюжина маленьких алых плошек. С обеих сторон от нее стояли вазы с лилиями, их аромат смешивался с запахом свечей. Полуденный свет заливал часовню сквозь кобальтовые витражи окон, придавая ей ту же меланхоличную и печальную атмосферу, которая царила в мавзолее, где была похоронена мать.

Ты знаешь, что делать.

Голос раздался из тени мрачной маленькой молельни.

Жас не ожидала услышать голос матери здесь. Она никогда не слышала ее вне Священной Усыпальницы.

И это будет правильно.

– Ты ничего не знаешь! – крикнула Жас, не успев сообразить, что заговорила вслух. Она никогда не разговаривала с призраком матери. Никогда не допускала, что такие явления – не более чем ее собственное воображение, игравшее злые шутки.

Не было ничего плохого в том, чтобы попросить Гриффина понюхать эликсир. Если Жас сумасшедшая, то Гриффин ничего не вспомнит. Если она в порядке, то он вспомнит то же, что и она, и они узнают, что были вместе прежде.

Но в обеих жизнях он умер ради тебя. Как это было с Жилем, когда муж Мари-Женевьевы нашел их вдвоем ранним утром в Париже. И как это случилось с Тотом в Египте, когда он выпил самим же приготовленный яд.

– Так что? – спросила Жас.

Часовня, наполненная ароматами печали и молитв, молчала.

Жас снова задумалась. В прошлом он уже дважды умирал из-за нее. И всего два дня назад Гриффин чуть не погиб снова. Если реинкарнация реальна, если они прожили все эти жизни рядом друг с другом, то над ними довлеет кармическая сила.

Дважды он был ее возлюбленным, не будучи свободным.

Дважды она была причиной его смерти.

Когда Жас вернулась в палату, Гриффин уже закончил говорить по телефону.

– Как Элси? – спросила она.

– Они прилетели в Париж. Она будет здесь через час.

Жас прижала сумочку к груди.

– Как она будет рада видеть тебя. Тебе тоже полезно повидаться с ней.

Гриффин кивнул и начал что-то говорить.

Жас перебила его.

– Мне надо идти… – Она крепче сжала сумочку. Жас любила этого мужчину, все еще желала его, но знала, что надо уйти. – Думаю, мне следует…

Жас замолчала. Как ей с ним проститься?

Она посмотрела в глаза Гриффина, попыталась сказать без слов, но знала, что не получится.

– Спасибо за все, за то, что помог нам с Робби, за то, что спас меня. Никогда не смогу… – Голос ее дрогнул. Она еще крепче сжала сумочку, услышав, как лопнул один из пластиковых пузырьков на пакете. – Гриффин, уезжай домой к жене и дочери. Ты же сам сказал, что не знаешь, закончилось ли все. Дай ей еще один шанс.

– Но…

Жас знала, что Гриффин собирался сказать, и прервала его. Ей не хотелось этого слышать.

– Ты не сможешь принять решение, если я буду рядом, а придется. И не ради Элси или жены. Ради себя самого, Гриффин, – Жас хотелось взять его за руку и почувствовать тепло кожи, но она знала, что делать этого не стоит. Она никогда его не отпустит.