— Так точно. Чехи вот-вот выйдут на Главную — по ней опасней, — подтвердил Долов.
— А там в Москву, — продолжал Голованов. — До Вятки спокойно, а дальше осторожней, в Мурманске высажен англо-французский десант. Могут ударить на Вологду. Что это?.. Слышишь?
— Тревога!
— Долов, скачи, узнай, в чем дело! — крикнул Голованов.
Долов побежал к коню.
Ребров и Голованов выскочили на платформу. Далеко, у пассажирского вокзала, тревожно гудели гудки железнодорожных мастерских. К ним присоединились гудки паровозов. Заревели винный и дрожжевой заводы в городе. Длинные, заунывные свистки с короткими перерывами. Сомнений быть не могло, — железнодорожники созывают свой отряд.
— Егорыч, — тихо сказал Ребров, — а ведь лучше нам ехать не на Невьянск, а по Главной. Кстати, не нравится мне этот твой офицер, — указал он на скакавшего вдали Долова. — Мимо чехов-то мы авось проскочим, а по Горнозаводской больше опасных мест. Не попасть бы в ловушку к эсерам.
— Пожалуй, ты прав, — после минутного раздумья сказал Голованов. — Меняй маршрут. Я буду знать один. Не попадешь в Москву, — спрячь золото в Кизеловском районе, а там спеши сюда назад. — Ну, двигай, — и он пожал Реброву руку.
Они побежали к паровозу. Ребров протянул жезл:
— Красноперов! Едем! Держи путевку. Сквозная по Главной.
Мягко снялся с места и двинулся вперед в неизвестность поезд с золотом. Звуки паровозных гудков все шире и шире расползались над городом, а поезд развивал предельную скорость. Золотой запас мчится дальше и дальше по Главной в Москву.
В Невьянске в комнате дежурного сидят штатские люди с маузерами на боку. Один из них, высокий, с черной окладистой бородой и золотыми зубами, басит в телефонную трубку:
— К черту. Бросьте заниматься мелочами. Здесь полмиллиардом пахнет. Шлите немедленно отряд ко мне на вокзал. Поезд подходит.
Черный бросил трубку и перебежал к другому телефону:
— У семафора?.. Не пропускать назад, если попробует удрать! Переведите стрелки, как только пройдет.
— На перрон! — закричал он людям, сидевшим на деревянном диване в дежурной. — Подходит!
Люди с маузерами вышли из комнаты. Из зала третьего класса высыпала толпа вооруженных мужиков.
На заводской дороге, по ту сторону полотна, послышался дробный топот сапог, смутный говор людей, задребезжало и залязгало железо, словно там перекатывали железнодорожные тележки на чугунных колесах. На минуту шум затих. Послышалась команда:
— Разомкнись! Ложись!
Защелкали затворы винтовок. Снова покатили куда-то чугунную тележку.
— Тарабукин! — прокричал голос из темноты.
Чернобородый с фонарем в руке подбежал к краю перрона и, приставив ко рту полусогнутую ладонь, крикнул:
— Как подойдет, — по крыше!
— Ладно, — ответил голос, и за полотном все стихло. Вооруженные люди на перроне кучками попрятались за скамьи, за ларек, за керосиновый бак, за изгородь станционного садика.
Далеко за станцией зеленый фонарик семафора висел высоко в воздухе. Отдаленный шум скатывающегося с горы поезда донесся до слуха и затих. Зашумело ближе. Сперва запели, потом задрожали мелкой дрожью рельсы. Из-за поворота вылетели две светящиеся точки и понеслись на семафор. На платформе вдруг стало светлее от полосы светящихся окон поезда.
— Тра-та-та!.. — неожиданно ворвался в шипение паровоза пулемет. На паровозе затормозили. Страшный толчок потряс вагоны. Посыпались вылетевшие из рам стекла. Из окон раздались голоса:
— Спасите!
С подножек попрыгали полураздетые пассажиры: мужчины, женщины с детьми на руках. Сбились в кучу.
— Ракету! — крикнул Тарабукин.
Сзади треснул выстрел. Зеленой змеей взвилась в небо ракета и рассыпалась над пассажирами. Со всех сторон бежали вооруженные люди, сжимая поезд в кольцо.
Рядом с Тарабукиным бежал здоровый парень в войлочной шляпе. Винтовка казалась игрушечной в его узловатых руках. Брюки навыпуск смешно раздувались клешем, когда он большими прыжками перескакивал через железнодорожную колею.
— Масло с яйцами! — ругался он, разглядывая выскочивших пассажиров. — У комиссаров бабы золото возят!
Тарабукин на бегу, наткнулся на какую-то мягкую кучу. Он поднял фонарь и увидел на земле женщину. Она лежала, раскинув руки, а около нее жались притихшие в испуге ребятишки.
— По местам! В вагоны! — закричал Тарабукин, размахивая маузером.
Пассажиров загнали в вагоны.
— Что за поезд? Где золото? — снова кричал Тарабукин, хватая главного кондуктора за шиворот.
Толстый кондуктор в испуге спрятал голову в плечи и забормотал:
— Почтовый уральский…
— Где комиссар поезда? — взревел Тарабукин, замахиваясь рукояткой маузера.
— Комиссар? — лепетал главный, — комиссар в вагоне номер два, третье купе.
— За мной! — бросился ко второму вагону Тарабукин, оттолкнув кондуктора. Малый в войлочной шляпе в два прыжка обогнал его и первым заскочил в вагон.
— Эй, выходи! — толкнул он ногой дверь купе, не решаясь открыть ее. — Хуже будет. Выходи! Масло с яйцами!
Тарабукин тихонько подкрался с противоположной стороны коридорчика, осторожно дернул дверь за ручку и отскочил в сторону.
Дверь открылась: на нижней полке спокойно сидел полный пожилой человек в очках — волосы бобриком.
— В чем дело? — спросил он.
— Сдавайтесь! Застрелю! Ты Ребров? — заорал парень в шляпе.
— Ты комиссар золотого поезда?! — закричал Тарабукин, подняв маузер.
Полный человек улыбнулся, вынул из кармана бумажник и протянул Тарабукину удостоверение.
УДОСТОВЕРЕНИЕ
Предъявитель сего т. Нечаев Александр Васильевич, командируется Областным Советом в Нижне-Тагильский, Чусовской и Кизеловский районы по делам Областного Совета. Всем советским организациям предписывается оказывать т. Нечаеву всяческое содействие.
Председ. Обл. Совета Голованов.— Не тот, сволочь! — выругался Тарабукин. — Прохлопали полмиллиарда. Говорил — узнайте точно: здесь ли поедут. «Здесь, здесь»… а вот теперь они уже по Главной, наверное, за Каму перемахнули.
— Так мы при чем тут? — оправдывался парень в шляпе. — Телеграфировал из Таватуя начальник станции, ему из Екатеринбурга свой человек сообщил…
— «Свой человек», — передразнил Тарабукин. — Дурак, а не свой человек. Губошлепы! Надо по линии дать знать, чтобы ловили. — Тарабукин захлопнул дверь купе и повернулся к выходу.
— А этого куда, комиссара? — спросил парень, указывая на дверь купе.
