Полные откровений и внутренних признаний, у нас были с ним круглосуточные разговоры. Если я, под мерное гудение его голоса и вентилятора засыпал, звукозаписывающая аппаратура продолжала вести работу по фиксации его рассказов. Постоянно находясь в приподнятом состоянии, он говорил безостановочно, практически круглые сутки… Чем-то его силы поддерживали. Куда он потом исчез? Можно только догадываться.
«Вернулся» я к месту службы и дальнейшего внедрения, другим человеком. Начальника моего уже не было. Бесславно был отправлен на пенсию и канул в небытие на дачных просторах. Я хоть его и не знал, но фото- и киноматериалов было предостаточно. Так что, за кружкой пива, мог детально поговорить с ним о «подвигах павших героев».
Сослуживцы знавшие меня, как облупленного разъехались, правильнее будет сказать — их разогнали на волне народного гнева распоясавшиеся демократы. Вместе с закрытием шахт и угольных разрезов, закончились и профсоюзные бунты. Наступила эпоха «великих» преобразований.
Я зажил другой жизнью. Женился. Родился сын.
Чуть позже, на той явке, где я припеваючи, под видом автомеханика и сантехника жил-работал, раздался стук в дверь.
«Здрасте-пожалуйста, я твой новый начальник, полковник Курдупель.» Выпили мы с ним две «взрослых» — литровых бутылки водки. Как водится, закусили копченым салом. В общем, познакомились. Во время знакомства, он назвал меня героем, что, безусловно, было приятно. Должно быть, читал мое личное дело. Я только знаю, что дела подобных агентов, в общей массе не валяются. Слишком велико желание противоположной стороны, таких как я, выявлять и создавать нам в дальнейшем разные сложности.
На завтра, протрезвев, состоялась официальная встреча. На которой Курдупель, поздравил меня с присвоением очередного звания. Я стал майором. После чего обрисовал контуры будущей операции и поставил, передо мной — Кириллом Новиковым, сверхтяжелую задачу.
Интересно, те, кто готовил меня для целей выполнения задач особой важности, объяснили Курдупелю, истинное мое положение?
Хотя о чем это я?
Если он, до сих пор жив, значит обо мне, не в курсе.
* * *
Интересное задание. Высоки и благородны цели его выполнения. Ну, не благородно ли, не радостно — уничтожение сети поставщиков наркотиков, идущих беспрерывным потоком в страну.
Пришлось крутиться змеей, вползая в прекрасно законспирированную сеть, по доставке и распространению «дури».
Сперва определи меня рядовым солдатом «местечковой» мафии. Пока другие воруют, на стреме постоять или, там, киоск поджечь. Одним словом, мелочёвка… Все потому, что рекомендации были не ахти какие весомые, от того и начал с рядового быка…
Хочешь, не хочешь, а чтобы сойти за своего, работал не на трах, а на совесть. Доказывая свою преданность и верность избранным идеалам, старался. Со старанием подоспело и доверие товарищей. Само собой и кровью замазали. Убивал непокорных и просто попавших под подозрение, таких же бандитов, как и сам. Был грех, а иначе как…
После одного такого убийства — было дело, дурачок-курьер проворовался. Его в назидание другим, в воспитательно-профилактических целях, зарубили штыковыми лопатами и пожарными топорами. Меня поставили на его место, т. с. повысили на одну ступень. То-то было счастья в конторе, то-то радости…
В новом статусе, пришлось под видом коммерсанта, загрузив под завязку, ходовым тряпьем, здоровенные КАМАЗы, мотаться в Среднюю Азию. По дороге, вместе с водилой, частенько вынуждены были отбиваться от дорожных бандитов и откупаться от жадной и дурной милиции.
Назад возвращались, заменив обычные топливные баки на двухстенные. Был и официальный груз, несколько десятков тонн алюминиевых слитков. Основной груз оседал в Подмосковье, но много добиралось и в Польшу, и в Германию. Трасса хорошая. Езжай себе с ветерком в голове. Но только не свисти по дороге, примета плохая, денег у покупателя-оптовика не будет.
Стоит ли говорить, что слитки внутри были полые и заполнены героином «999». Товар высшей очистки и качества. Я думаю, что от той заразы много народа полегло. Вот такой, неприятный сухарь с уксусом.
Действовал я на свой страх и риск. В случае моего ареста, конфискации или ликвидации груза, надежды на спасения со стороны спецслужб, не было никакой. Поэтому и приходилось работать по настоящему, без дураков. При наступлении неприятных и непредвиденных моментов, мне светил или огромный тюремный срок, или «свои» убьют, за отсутствие должного рвения по спасению вверенного имущества.
Каждый нормальный человек может спросить, зачем тебе это, братан-майор?
Пафоса, в виде — «есть, сынок, такая профессия, бороться с преступностью» не было. Тогда, дуся, к чему этих глупостей?
Я здраво отношу себя к той категории «адреналинщиков», которые от такого образа жизни получают удовольствие и жить без постоянного балансирования на границе жизни и смерти, попросту не могут. Есть такие, недомеренные жизнью ребята. Себя я отношу к этой категории, без всяких натяжек. Хотя, психиатр смотрел, говорит, что здоров.
Вскоре операция по разгрому наркосети вошла в завершающую стадию. Многочисленные «друганы» были арестованы и посажены в клетки. Им там было плохо. Низкокалорийное питание, грубость окружающих, переполненность камер. Чесотка со вшами. Фу, гадость! Много всяких слов говорилось в адрес того, кто помог им там оказаться.
На судебных процессах, мне пришлось выступать в роли раскаявшегося, «коронного» свидетеля. То есть, для непосвященных — преступника, пошедшего на сговор с прокуратурой, в обмен на свободу и освобождение от уголовной ответственности.
После окончания процессов. Вынесения, даже на мой взгляд, слишком суровых приговоров, девять человек получили «пожизненный» срок. Наркобоссы, которые, естественно, остались за скобками этого интригующего ристалища, пообещали, лично мне, скорую и мучительную смерть.
Сам я за популярностью не гонялся. Зато она за мной неслась вприпрыжку. На первых страницах ведущих желтых милицейских таблоидов, некто «в маске до пояса» (даже руки были закрыты), давал правдивые и разоблачительные показания.
Глупо было думать, что маска может спасти меня от узнавания. Как выяснилось позже, мои опасения были обоснованы. Очень скоро взорвали весь дом, где я жил с семьей. Конечно, по счастливой случайности, никто из мирных жителей не пострадал, только пожарные и спасатели. Конечно, пытались расстрелять на улице мою жену и сына.
Но я этого всего не знал. В момент этих жутких событий, я был под хорошим кайфом и медленно, но верно, катился к своему смертельному исходу. Такова суть разработанной и поддержанной оперативной мыслью идеи.
