— Кара Яр неспособна к преступлению! — горячо ответил я. — Я лишь рассказал ей о том, что грозит Земе при столкновении с Луа, и повторю это Совету Матерей. — Я видел, как ошеломлены были Матери Совета, слушая о наводнениях и землетрясениях, гибели городов и наконец всей планеты. — Спасти Зему и ее обитателей может только взрыв распада на Луа, который отклонит ее с опасного пути.
Поднялась Лада Луа.
— Слова Кары Яр и Инко Тихого ранят любое сердце. Нам и во сне не привидится убийство. Как женам примириться с гибелью миллионов сердец?
Мона Тихая осталась суровой:
— Пусть звездовед Нотар Крик поведает, отвечают ли нам на призывы разумные с Земы?
— Попытки установления электромагнитной связи с Земой делались в течение более чем тысячи циклов. Весьма прискорбно, но, по-видимому, на Земе некому ответить нам.
— Там могут не знать электромагнитной связи, — возразил я.
— Безответственно допустить, что фаэты на Земе одичали, забыв достижения предков, — настаивал Нот Кри.
Лада Луа почти просительно посмотрела на меня.
— На щедрой планете, где в изобилии воздух и пища, — начал я, — собирать плоды и убивать животных для еды куда проще, чем поддерживать цивилизацию с помощью технических средств. Да их и не осталось, на Земе после отлета на Map корабля «Поиск»… А вот наши предки на Маре могли выжить только с помощью технических устройств, необходимых для того, чтобы дышать и есть. Вот почему былая цивилизация фаэтов вместе с электромагнитной связью сохранилась на Маре, а не на Земе.
— Так можем ли мы осудить Кару Яр и двух мариан? — обратилась Лада Луа к Моне Тихой.
— Что предлагаешь ты, добрейшая? Или ты признала обвиняемой себя, а отступницу Кару Яркую — судьей и обвинителем?
— Настаивать я не решусь, — развела руками Лада Луа.
— А я настаиваю! — воскликнула Кара Яр. — Знания предков надо открыть и для спасения земян, и для счастья мариан.
— Ради своего счастья мариане не будут знать проклятой тайны распада вещества, — произнесла Мона Тихая.
— А по-моему, лучше решить так, — сказала Лада. Луа. — Разделим две тайны. Откроем одну — Тайник Добра и Зла. Пусть смельчаки летят на Зему, проверять, есть ли там братья по крови и разуму. А тот страшный распад останется запретным, пока не понадобится для спасения живых.
— Готов лететь, — предложил я.
— И я, — подхватила Кара Яр.
— Я полагаю, что риск полета на Зему все же лучше, чем гибель без скафандра в пустыне Мара, — заметил Нот Кри.
Так Совет Любви и Заботы вместо вынесения приговора обвиняемым решил открыть нам Тайник фаэтов.
И вот на пути к Тайнику пылевая буря засыпала наш вездеход почти у цели.
Прорыв за ночь ход в песке от выходного люка, мы все-таки к утру выбрались на поверхность бархана.
В лучах светила Сол пустыня походила на мгновенно застывший бурный океан. Нам приходилось перебираться через валы-барханы, таща за собой запасные баллоны с кислородом.
Наконец, вдали над скалами показалась круглая башня с заостренным торцом. Мне вспомнился звездный корабль, высеченный древними сказочниками в нашей детской келье.
Это был входной шлюз Города Жизни!
В древние пещеры мы вошли в скафандрах. Тягостное чувство оставлял покинутый город с мостами через высохшее русло бывшей реки.
Огромное впечатление произвели на нас мастерские с исполинскими машинами, которые нужно было только запустить, чтобы они начали работать, как десятки тысяч циклов назад. Именно здесь я ощутил высоту нашей технической цивилизации, которая в состоянии была поддерживать искусственную (именно искусственную) жизнь глубинной расы мариан.
Я переглянулся с Карой Яр. Мы не сказали ни слова, но поняли друг друга: на этих и подобных им машинах, если понадобится, можно будет изготовить даже то, что хотим мы найти в Тайнике Добра и Зла.
Далее мы видели древние лаборатории, не уступавшие своим оборудованием современным. Да, Map был готов к великому заданию, смысл которого мы мечтали найти в тайнике.
Мона Тихая уверенно вела нас по галерее. Мы освещали путь холодными факелами из светящихся камней, заряженных Карой Яр в энергетическом поле установки Дня и Ночи.
Мона Тихая свернула в сторону, и мы вошли в большую пещеру, где прежде танцевала молодежь, вступая в жизнь.
За сотни тысяч циклов пещера преобразилась. Сталактиты, свисавшие со свода, срослись с каменными натеками сталагмитов, образовав столбы. Напрасно протискивались мы среди колонн, отыскивая Статую Старца.
— Увы, — вздохнула Мона Тихая. — Сердцем скорблю. Сделали, что могли. Нет ни статуи, ни тайника…
— Не служит ли это доказательством того, что сказки фаэтов только сказки? — заметил Нот Кри.
Кара Яр рассматривала одну из колонн:
— Из чего была сделана статуя Великого Старца?
— Из сталагмита, — мрачно ответила Мона Тихая.
— Значит, над статуей свисал сталактит. И капли, стекая с него, оставляли на статуе высохший след. Когда мариане ушли и перестали очищать статую, камень постепенно поглотил ее всю.
Мона Тихая пожала плечами. Кара Яр не сдавалась:
— Свет холодных факелов просветит колонны. Надо уловить тень исчезнувшей скульптуры.
Только в третий раз, просвечивая весь лес колонн, мы уловили (скорее воображением, чем зрением) фигуру старца.
Под нею в нижней пещере когда-то лежала плита с письменами. Сейчас она тоже была поглощена каменным столбом. Нам нужен был не этот столб, а стена перед ним.
Фаэты умели создавать механизмы, реагирующие на определенное чувство. Вот почему камни могли открыться перед тем, кто способен был на подвиг во имя добра.
Кара Яр радостно вскрикнула. Она нашла на стене спиральный барельеф. По преданию, именно на подобную спираль нужно было смотреть, чтобы воздействовать на эти механизмы. В наше время на Маре существовали подобные устройства, в особенности когда машина должна была прийти на помощь марианину. Достаточно ему было встревожиться, автоматы тотчас принимали меры.
Мона Тихая встала перед спиралью и устремила на нее взгляд. Лоб ее прорезала поперечная морщина.
Камни не дрогнули. Никто не мог сомневаться в том, что Мона Тихая желала добра близким. И все же…
К ней на помощь подошла добрейшая Лада Луа. Они обе напряженно смотрели на спираль — все безрезультатно.
— Увы! — вздохнул Нот Кри. — Сказка остается сказкой.
— Нет! — возмутилась Кара Яр. — Надо соскоблить поверхностный слой камня, чтобы облегчить механизмам работу.
