Вслух советник сказал:
— Вторую роту пошлем к деревне, в обход моста.
— Хорошо.
— Третью оставим в резерве.
— Ты — с третьей ротой. Останься, контехеро…
Хезус прыжком вскочил на крыло своего командирского танка и одну за другой пустил в небо три красные ракеты — сигнал атаки.
Машины взвода Ромеро вышли из эскарпов и двинулись к мосту, ведя огонь из пушек и пулеметов.
Вместе с ними на склон, ведущий к мосту, выскочили из окопов бойцы батальона Руиса и пошли на штурм.
Внезапно забили пулеметы на флангах фашистов. Они были хорошо замаскированы и до сих пор не обнаруживали себя.
Хезус, уже спустившийся на танке почти к самым окопам, откуда началась атака, подал еще три ракеты. Машины взвода Игнасио ринулись на фланги, на пулеметы фашистов.
— Отлично! Молодец, Игнасио!
Сразу за танками, впереди цепей республиканской пехоты, Педро видел фигуру коренастого Руиса. Он шел, не пригибаясь и не останавливаясь, но его пули щадили. А рядом с ним и поодаль падали бойцы.
Среди убитых Педро заметил и того паренька с сумкой через плечо. Прежде чем упасть, он долго прыгал по полю, как заяц.
А пехота республиканцев все шла, шла, теряя бойца за бойцом.
— Черти упрямые! — проговорил Педро и сам не понял: то ли отругал, то ли похвалил наступавших. — Если бы это все вчера, потерь могло и не быть…
Раздавленные танками, замолчали пулеметы фашистов.
В это время на дороге к деревне с юго-востока показалась легковая машина. Педро вскинул к глазам бинокль. За машиной двигалась колонна автомобилей. Из них высыпали бойцы и, разворачиваясь цепью, побежали к селению.
— Анархисты! Вернулись… — прошептал Педро и поправил сам себя: — Вернули.
* * *
Бой на улицах деревни затих.
Педро это понял еще и по тому, что наши танки, остановленные на окраине, двинулись за селение и скрылись. Тогда советник перевел третью роту к мосту, за которым стояли две сгоревшие машины. Они были подожжены в середине боя.
Потом он поехал на штабном грузовике в деревню и по пути захватил с собой Хезуса.
Когда машина въехала в узкую уличку, ведущую к площади, Педро увидел бойца, который бил кулаками в калитку. Попросил остановиться.
— Что ты делаешь?
— Мне нужен кузнец. Здесь он живет?
Педро посмотрел на Хезуса.
— Не знаю, — ответил Педрогесо. — А зачем тебе кузнец?
— Мальчишки в подвале прикованы. В школе.
— Мальчишки? — переспросил Педро.
— Да. Двое. Они подвешены на цепях. Когда началась бомбежка, я нырнул в подвал спрятаться и увидел… Может, вы поможете? Всем не до этого.
— Идем!
— Это их кто-то из местных фашистов, — говорил боец. — Один мальчик без сознания, а второй сказал, что их вчера вечером поймали… А за что — не говорит.
Они гуськом спустились в подвал. Там было сыро и резко пахло плесенью. Свет едва проникал сквозь зарешеченное окно.
Против окна, распластанные по стене — запястья на цепях, вделанных под потолком, — висели двое мальчишек. Педро узнал Пепе и Мигеля, приходивших вчера посмотреть на корриду.
Педро подошел к Пепе и приподнял безвольно повисшее лицо. Хезус то же сделал с Мигелем и приказал бойцу раздобыть лом или какую-нибудь железку.
— Цепи старые, пожалуй, и без кузнеца справимся.
— Пепе! Пепе! Кто вас? — Педро заметил, что мальчик открыл глаза, и от волнения заговорил с ним по-русски. Взгляд паренька постепенно стал осмысленным. — Пепе! Пепе! Ты узнаешь меня? Я — Педро!
— Русо…
— Кто вас распял, Пепе?
— Камарадос…?
— Кто распял вас, Пепе?
— Падре… Падре Салестино…
— Поп? — Педро посмотрел на Хезуса. — Поп?
— Ты же слышишь. Он знает, что говорит. — Хезус чуть выше поднял все еще безжизненное тельце Мигеля. Голова мальчика легла ему на плечо.
По ступенькам в подвал застучали ботинки. Командиры обернулись, ожидая увидеть бойца, но вбежала женщина. Она кинулась к Пепе, обхватила его ноги.
— Мальчик, мальчик мой!
— Мама, — проговорил мальчик, и Педро увидел у него на глазах слезы. Но Пепе сдержался, как и подобает настоящему испанцу.
— Отойди, женщина, — проговорил он. — Я еще не все сказал.
Женщина отошла, прикрыла платком рот.
— Падре Салестино спрашивал, кто мне дал звездочку. Он очень сердился, пообещал, что убьет меня, когда придет настоящая власть. Так он говорил про франкистов. Но я ничего не сказал.
— Ты молодец, — сказал Хезус. — Ты настоящий мужчина, хотя и маленький.
— Неважно, сколько тебе лет, но ты настоящий мужчина, — сказал Педро и, дотянувшись до закованного запястья мальчика, потряс ему руку.
— И Мигель тоже ничего не сказал. Он скоро очнется. Он тоже настоящий мужчина.
— Вы оба отличные мужчины, — сказал Хезус. — Настоящие мужчины и надежда Испании. Я гордился бы вами, если бы вы были моими сыновьями. Но я и сейчас не меньше горжусь, что у других испанцев есть такие сыновья.
В подвал вошли боец и еще один — с молотком и зубилом.
— Я привел кузнеца, — сказал боец. — А вас разыскивают танкисты. Я сказал им, что вы здесь.
Кузнец молча принялся за дело. Педро загородил рукой лицо мальчика, чтобы осколки камня и ржавая пыль не попали ему в глаза.
Надо было сначала расковать Мигеля, — сказал Пепе. — Я бы мог потерпеть.
— Ничего, — ответил Педро. — Сейчас разобьют и его цепи.
И поставил мальчишку на пол. На запястьях Пепе еще болтались обрывки ржавой цепи. Потом был освобожден Мигель. Но он все еще не пришел в себя, и боец взял его на руки.
— Я отнесу. Женщина мне покажет его дом. Вас ждут.
Пепе подошел к Хезусу и, подняв голову, чтобы видеть лицо командира, спросил:
— Вы идете в наступление?
— Да, — ответил Хезус. — Мы погоним фашистов дальше.
— Я не боюсь падре Салестино, — сказал мальчик. — Мне очень хочется, чтобы наши побили фашистов. Всех фашистов.
— Мы все хотим этого, — сказал Хезус. — И я знаю, что ты ничего не боишься.
— Вы идете в наступление?
— Да.
Они вышли из подвала. Впереди шел боец с Мигелем на руках, за ним Пепе с матерью, потом танкисты и кузнец, который по-прежнему молчал.
Прищурившись от яркого солнца, Пепе поднял к виску кулак с обрывком цепи на запястье.
— Салюд!
Танкисты тоже подняли кулаки и ответили:
— Салюд!
Они сели в машину и поехали к площади.
Она была полна. Тут собрались и жители, радостные, возбужденные избавлением, и бойцы батальона Руиса, и анархисты. На террасе кабачка Педро увидел знакомое лицо. Это был Савельев, советник бригады, с которым они вместе прибыли в Испанию. Педро на ходу спрыгнул с машины, подбежал к Савельеву, забыв про всякую «конспирацию»:
