— Вот что я вам скажу, мужики, — вмешался Кострулев. — Какое вам дело до этого поганого самолета и треклятого золота? Спасибочко дяде Белограю за его заботу, он в нас поверил и сдержал свое обещание. У меня есть паспорт и нет грязного прошлого. У меня есть светлое будущее, если только я его не испачкаю, когда вернусь в Москву. Старые долги надо отдать. Ради того и в каменном мешке выжил. У Трюкача тоже долги остались. И покойный Улдис мечтал со своим прошлым разобраться. Мы терпели. Один только Кашмарик не выдержал. На кого же мы телегу катим? Молитесь на генерала! Или его светлости князю Пенжинскому с его умом и знаниями надо было продолжать писарем у вертухая работать на благо родины, пока не окочурится? О чем вы думаете, правдорубы? Что скажешь, Важняк?
— Я бы Белограя оправдал.
— Вот, вот! И опять угодил бы лет на двадцать. Ты одного невинного уже отпустил, а потом поперся с ним в этапе в родной солнечный Магадан. Вы где правду хотите найти? Или мало на ваших глазах зеков постреляли лишь за то, что у них силы кончились и они на ноги встать не могли? Лично я попрошу отца Федора причислить генерала к лику святых.
— Ты намерен с ним встретиться? — рассмеялся Огонек. Кострулев схватил мальчишку за ворот и тряхнул.
— Ты видишь, сколько здесь паспортов, сопляк? Есть для каждого, кто шел с нами в одной упряжке. Отец Федор объединил нас, заставил думать не только о своей шкуре, но и о других. Или Лебеда виноват в том, что ему монстр крылатый ногу покалечил? А ведь кубанский казачок пять сотен верст прошагал к свободе по колымской мерзлоте. И не скурвился. Лучок зеленый на чердаке выращивал, чтобы другие от цинги не сдохли. Я о них не забыл. И не забуду.
Повисла долгая пауза.
— А я думал, мы на север пойдем, — тихо сказал Георгий. — До океана за месяц дойти можно. В самый раз — листья уже желтые, через неделю завьюжит.
— Какой тут мороз, — усмехнулся Чалый, — семечки. Эвенки нас в оленьи тулупчики обрядят.
— Надо идти назад, — согласился князь. — Теперь у нас есть подробная карта и зарубки капитана, не заблудимся.
— Выходить будем ночью, болотами. Тропа знакомая, мокроступы есть. Езиды нас не заметят, — поддержал его Шабанов.
— Нам нужен детонатор с часовым механизмом, — сказал Журавлев.
— Есть такой. — Дейкин указал на запертый ящик.
— Проблемы решены! — весело провозгласил Огонек. — И не надо на меня смотреть, как на волка. Я ничего не имею против попа и Лебеды. Поди заждались. Скоро мы их обрадуем.
— А что у вас такой вид грустный, Елизавета Степанна? — спросил князь.
— Самолет я взрывать не дам. — В тоне Лизы появились знакомые стальные нотки. — Белограй свое дело сделал и смылся. Мой муж остался за него и несет полную ответственность за случившееся. Он со своего поста не уйдет.
— Какой он тебе муж, Лиза? — удивилась Варя. — Ты любишь другого человека. Даже слепой это поймет.
— Да. Я свою любовь не скрываю. Больше того. До последнего времени я не знала, что такое чувство существует. Судьба мне преподнесла подарок, настоящая любовь — это счастье. Но у меня есть долг. Я искала проклятое золото, чтобы спасти мужа. Если его найдут по нашим координатам, то Челданова наградят, а не расстреляют.
— Но мы кроме речного песка ничего не нашли, Лиза! — прошептал Огонек.
— Золото есть в заваленной шахте. Вы можете уходить. Я остаюсь. Сигнал подам сама, когда все мешки будут набиты золотом. Они должны его найти.
— С ума сошла девка! — покачала головой Варя.
Чалый сел рядом с Лизой и обнял ее за плечи. Она вздрогнула.
— Не надо, Родион, я все решила.
— Она решила найти самолет, и она его нашла, — глядя на женщину, с укоризной сказал Шабанов. — Это ее заслуга. Она решила набить исковерканную железяку золотом и набьет. Может, есть сомневающиеся?
— Давайте попробуем разобраться в сложившейся ситуации спокойно, — миролюбиво заговорил Журавлев. — У меня нет никаких конкретных предложений. Посмотрим на вещи трезво. Начать надо с того, что на расстоянии вытянутой руки от нас живут воинственные племена, которые не потерпят соседства. Одних смельчаков они уже завалили в шахте. А тех было немало, судя по скелетам и могилам…
— Справились с бандой Зеленого, справимся и с дикарями, — возразил Чалый.
— Возможно. Я ведь не спорю, я раскладываю наши карты. Шахту надо откопать и восстановить подъемный механизм, чтобы поднять три тонны на поверхность.
— Проще простого! — воскликнул Огонек. — Гляньте, сколько у нас динамита. Мы эту гору в равнину превратим.
Журавлев продолжал:
— Золото надо раздробить в порошок. В мешках должно находиться рассыпное золото.
— А то мы его мало дробили, — усмехнулся Шабанов.
— Шахта в десяти километрах, если не дальше.
— Одолжим оленей у эвенков, — вставил свое слово Кострулев.
— На пути лежит болото, сплошная топь. Мы перемахнули ее за день… Потому что шли налегке.
— Скоро ударят морозы, — перебил его Георгий. — Пока вы отроете шахту, болото уже замерзнет, по снежному насту олени легко идут.
Будто никого не слыша, Журавлев продолжал говорить:
— Перед нами высоченная гора с отвесным скалистым склоном, подверженным камнепадам. Самолет лежит на самой вершине. Каждый знает, чего стоило взобраться сюда, мы падали, разбивали колени и локти. Нас спасала общая связка. Мы поднимались без лишнего груза, который мог потянуть всех за собой.
— А зачем таскать на горбу, когда можно сделать лебедки, — прорезался нежный голосок Октябрины. — Мы же подняли тяжелые тюки из ущелья. Веревки можно сплести из тех же гибких длинных стеблей. Я тоже хочу остаться. Мой отец где-то рядом, я уверена в этом. Мы его найдем. Он жив!
— Хорошо, — кивнул Журавлев. — Для вас преград не существует. Самолет набит золотом, координаты переданы в Москву, и Москва высылает десант. Все получилось. Где же труп Белограя, нашего новоиспеченного спасителя?
— Позвольте, я вам отвечу, Матвей Макарыч, — вступил в разговор Пенжинский. — О посланной экспедиции в Москве известно. Так?
— Да. Телеграмма послана за подписью Челданова, — подтвердил Дейкин.
— Что соответствует действительности. Мы и есть та самая экспедиция. Мы нашли самолет. Он развалился, но уцелел — это тоже правда. Допустим, мы нашли мертвые тела. И как подобает, предали земле. Две могилы мы видели. Почему не сделать еще четыре холмика и не повесить таблички на крестах? На одной из них будет стоять имя генерала Белограя. Он выполнил свой долг, но погиб. Только золото не умирает, и его найдут в самолете.
— С теорией вы справились, — сказала Варя. — Вам море по колено. Когда мы уходили в поход, никто не думал о плохом. Один сбежал, двое застряли в мертвой деревне, еще двоих засосало в чертову глотку. Мелочи, конечно. Мы всего лишь преодолевали препятствия на пути. Теперь вы решили на глазах у воинственного племени похитить его золото. Вспомните о золотом наконечнике стрелы. Я не слышала о людях, добровольно отдающих свои сокровища. Война неизбежна, если мы начнем насаждать свои порядки в чужом доме. Мы все погибнем. Лиза готова пожертвовать своим счастьем, я — нет, оно мне слишком дорого досталось.
