Том сразу понял, что за план сложился в голове Сэлли. Он отвязал от обезьяны канистру.
— Держи на вытянутой руке. Покажи мне, что это такое. Том поднял канистру.
— Здесь литр керосина.
— Выброси.
— На той стороне засел наш снайпер, — спокойно ответил Том. — И пока мы говорим, держит канистру на мушке. Ты ведь знаешь, насколько горюч керосин.
На лице Хаузера не отразилось ни тени беспокойства. Он просто поднял автомат.
— Хаузер, если она выстрелит в канистру, мост сгорит. Вы будете отрезаны от большой земли и навсегда останетесь в Белом городе.
Одна задругой проходили напряженные секунды.
— Если мост сгорит, вы тоже погибнете.
— Ты все равно собирался нас убить.
— Блефуешь?! — бросил Хаузер. Время шло, а его лицо оставалось непроницаемым как камень.
— Хаузер, она может попасть и в тебя, — сказал Том. Автоматное дуло вновь поднялось на уровень его груди. В этот миг в двух футах от сапога Хаузера в настил моста ударила пуля, и бамбуковые щепки брызнули ему в лицо. Звук выстрела донесся мгновением позже и прокатился через ущелье.
Хаузер поспешно опустил автомат.
— А теперь, когда мы установили, что это не пустая угроза, скажи своим солдатам, чтобы нас пропустили.
— И что дальше?
— Тебе останутся мост, гробница и кодекс. Нам нужны только наши жизни.
Хаузер повесил автомат на плечо.
— Согласен.
Том нарочито медленно нащупал оборванную вертикальную тягу моста и с ее помощью привязал канистру к основному канату.
— Скажи своим людям, чтобы дали нам пройти. Сам останешься здесь. Если произойдет что-то непредвиденное, снайпер выстрелит в канистру, и ты сгоришь вместе со своим драгоценным мостом. Ясно?
Хаузер кивнул.
— Не слышу приказа.
Хаузер сложил рупором ладони и крикнул по-испански:
— Эй, там! Пропустите их. Ничего им не делайте. Я их освобождаю.
Последовала долгая пауза.
— Я хочу услышать ответ.
— Si, senor! — донеслось с другого берега. Бродбенты начали двигаться по мосту.
Хаузер замер на середине моста, нехотя признавая факт, что снайпер — видимо, та самая блондинка, что явилась сюда вместе с Томом Бродбентом, — в самом деле держит его на мушке. Допотопное ружье, сообщили ему солдаты. Что ж, а она умудрилась с 350 ярдов положить пулю рядом с его ногой. Сознавать, что она смотрит на него в прицел, было неприятным и в то же время будоражащим чувством.
Хаузер покосился на привязанную к канату канистру. Дистанция до нее не превышала сотни футов. Снайпер находился в трехстах пятидесяти ярдах. Мост качается от восходящих потоков. Не так-то легко угодить в цель, которая перемещается в трех измерениях. Если задуматься, почти невероятный выстрел. За десять секунд он вполне добежит до канистры, сорвет ее с каната и кинет в ущелье. Затем повернется и бросится к другому концу моста, постоянно двигаясь и ускользая за пределы дальности поражения. Каковы шансы, что она в него попадет? Он будет нестись со всех ног по качающемуся мосту, сам перемещаясь в трех измерениях относительно линии прицела. У нее не получится удержать его на мушке. И к тому же она — женщина. Нет слов, эта женщина умеет стрелять. Но никакая женщина не способна на подобный выстрел.
Все надо сделать очень быстро, пока не скрылись Бродбенты. Ей ни за что не попасть ни в него, ни в канистру. Никогда.
Хаузер пригнулся и бросился к сосуду с керосином. В тот же миг перед ним щелкнула пуля, и вскоре докатился грохот выстрела. Промах! Все не так страшно, как кажется. Он уже протянул руку к канистре, но услышал шлепок — перед глазами распустился огненный цветок, и его опалило жаром. Хаузер отшатнулся назад и с удивлением увидел, как по нему побежали голубые огоньки: по рукам, по груди, по ногам. Он упал, перекатился на спину, стал извиваться, хлестать себя по руке, но сделался похож на пылающего Мидаса: к чему бы ни прикасался, все превращалось в пламя. Он бился, крутился, кричал и вдруг воспарил, как ангел, закрыл глаза и отдался долгому, прохладному, восхитительному полету.
Том обернулся как раз в тот момент, когда человек-метеор, в которого превратился Хаузер, соскользнул с моста и, оставив в клубах тумана безмолвный дымный след, навеки исчез в бездонной пропасти.
Вся средняя часть моста, где только что стоял Хаузер, была охвачена пламенем.
— Бегите! — крикнул Том. — Быстрее!
Поддерживая отца, они бросились изо всех сил к краю ущелья. Четверо солдат, которые охраняли мост с той стороны, поспешно отступали подальше от пожара, но по-прежнему блокировали путь на большую землю. Они явно растерялись: ощетинились оружием, но не знали, что делать. Последний приказ Хаузера повелевал пропустить Бродбентов, однако обстановка изменилась, и они не знали, как следовало действовать.
Командовавший группой лейтенант крикнул:
— Стойте!
— Дайте нам пройти! — бросил на бегу по-испански Том.
— Нет! Назад!
— Хаузер дал вам команду нас пропустить! — Том чувствовал, как сотрясается мост. Горящие канаты вот-вот не выдержат и оборвутся.
— Хаузер мертв. Теперь я главный, — ответил лейтенант.
— Мост горит! Ради Бога!
На лице teniente появилась улыбка.
— Горит. И что из того?
Словно в подтверждение этих слов, мост сильно подбросило. Тома, отца и братьев швырнуло на колени. Уронив в ущелье сноп искр, оборвался один из канатов. Натяжение ослабло, и настил распрямился, как полотно лучковой пилы.
Том с трудом встал на ноги и помог подняться братьям и отцу.
— Вы должны нас пропустить!
Солдаты ответили несколькими очередями поверх их голов.
— Подыхайте вместе с мостом — таков мой приказ. Белый город теперь принадлежит нам.
Том обернулся. Средняя часть моста сильно дымила. Пожар раздували восходящие из ущелья потоки воздуха. Он заметил, как, разбрасывая во все стороны горящие ошметки пеньки, начал сдавать второй канат.
— Держитесь! — крикнул он и подхватил отца.
Канат разорвался так хлестко, словно стегнули бичом, и весь настил, какпадаюший занавес, сгинул в бездну. Беглецы вцепились в оставшиеся два каната, стараясь поддержать слабеющего отца. А мост тем временем ходил ходуном, будто разжимающаяся и сжимающаяся пружина.
— Черт с ними, с солдатами! Надо выбираться отсюда! Они переступали по нижнему канату, вцепившись руками в верхний. И при этом помогали Максвеллу.
Лейтенант и солдаты сделали два шага вперед.
— Готовьсь! — приказал teniente. И автоматы нацелились на беглецов.
Теперь Бродбентов от твердой земли отделяло не больше двадцати пяти футов. С такого расстояния стрельба ведется в упор. Том понимал, что у них нет шансов, но продолжал идти навстречу людям, которые собирались его убить.
