На зоне строились отряды. На крыше я заметил пулемет. Его катили двое спецназовцев. Я вернулся в свою комнату. Почти сразу в нее зашел Андрей-Степан.
— Мать честная! — схватился он сразу за голову, как только вошел. — Ты в курсе уже?
— Что ты имеешь в виду?
— Вот что имею, то и в виду, — сказал шнырь и вынул свой длинный член. — Слово на х во мн. числе — будут резать сначала, а потом расстреливать. Оборзели, суки, как в гражданскую. Как в Гражданскую — слово на х — будут в руку давать, а потом убивать.
— А че ты так разволновался? Или ничего не знал об этом?
— Была информация. Еще вчера говорили, что сначала будут убивать, а потом оскоплять. Нет, пришел приказ резать у живых.
Бежать надо. Ты продукты-то свои все собрал?
— Все здесь, — я кивнул на мешок. — Ну какой способ ты знаешь? Рассказывай.
Мы бежали. Сначала даже была погоня. Потом отстали. Несколько автоматных очередей прошли рядом, но к счастью мимо.
— Куда? — спросил Андрей-Степан.
— Это я у вас хотел спросить, куда?
— Нет, нет, милейший, я вас вывел с зоны, а уж вы спасайте нас обоих.
— Машина! — крикнул я. — Бежим.
Она ехала довольно быстро. Мы промчались метров пятьдесят. Андрей-Степан стал в буквальном смысле загибаться. Его всего перекосоёбило.
— Чего ты?
— Задыхаюсь, — ответил шнырь свиданки.
— Сердце, что ли?
— У меня легкие прокурены совершенно. Не могу больше бежать.
— Мы уже рядом. Прыгай!
— Сил нет. Помоги. — Андрей-Степан уцепился за борт. Я попытался подтолкнуть его снизу, но с первого раза не получилось. Этот гад сорвался. Он бы отстал, если бы Камаз не остановился у киоска. Водитель остановился у этого одиночного киоска, чтобы купить сигарет.
В этот день выпал такой снег, что разом покрыл голую Землю на двадцать сантиметров.
Мы проехали километров пять и совершенно замерзли.
— Я больше не могу, — сказал Андрей-Степан.
— Послушай. АС, — сказал я, — по-моему, нас преследуют.
— Я ничего не слышу. И к тому же я не АС.
— Андрей-Степан — сокращенно получается АС.
— АС — Пушкин, а я Андерсен. Можешь звать меня Анд. А хочешь, кличь Сон. Когда хочешь, чтобы я подошел, говори Анд, а если надо бежать кричи: Сон.
— Целая азбука морзе. Я не смогу запомнить.
— Смотри! — страшным голосом закричал Анд.
Молча за Камазом бежали несколько овчарок. Откуда они взялись?
— За нами послали погоню! — сказал Андерсон. — Я думал, мы оторвались. Что будем делать. Они могут запрыгнуть к нам в кузов.
— Вряд ли. Они уже устали, — ответил я. — А если запрыгнут, будем сбрасывать. — И тут же одна черная овчарка уцепилась за борт.
— Мне стало жарко, — сказал Анд и вдруг оскалил зубы и бросился на овчарку. Она сорвалась на дорогу.
Другая прыгнула и зацепилась за борт. Эту сбил я. Третья, палево-черная овчарка приземлилась прямо в середину кузова. Камаз немного притормозил на бугре, и она оказалась в середине. Мы оба бились с ней несколько минут. За это время две другие зацепились за борт. Они бы залезли в кузов и втроем разорвали нас, но Камаз подпрыгнул на очередном бугре. Они свалились в свежий снег. А третью мы выбросили сами. Спасение пришло в виде трассы. Камаз свернул на широкий тракт и прибавил газу. Овчарки еще бежали, но скоро скрылись из виду.
— Слава богу, — сказал шнырь. — Это были специально натасканные русские овчарки. Овчарки-убийцы. Нам повезло. Я даже не чувствую холода.
— Да, было жарко. Но скоро опять будет холодно. Надо где-то переночевать.
Снег прекратился. Стала видна полная луна. Анд посмотрел на нее и завыл:
— Мы бежали, бежали. Мы спаслись от погони. И заряд АКМа не сумел нас достать. Ну а страшных лягавых побросали мы в море и теперь ждут нас телки длинноногие-е! Кстати, о тёлках. Надо где-то выпить.
— Интересная логика.
— Ты прав, всё логично. Где вино, там и деньги. А где деньги, там и шикарные телки.
— Так уж и шикарные?
— Для нас теперь все бляди покажутся шикарными.
— А я бы сейчас… — Камаз подпрыгнул и я вместо того, чтобы сказать слово икра, только лязгнул зубами.
— Сейчас бы лопаточку с хорошей костью, — мечтательно проворчал Анд. — Брры. Холодно. Впереди должна быть закусочная. Давай, к черту выпрыгнем из этого холодильника. А? Я больше не могу. Замерз.
— Давай. Только я не понимаю, какая закусочная работает во втором часу ночи?
— Да ты че?! Сейчас на трассах все работают круглосуточно.
— А ты откуда знаешь? На свободе десять лет не был.
— Одиннадцать. Но на свиданке все ведь рассказывают. А че делать? Я только слушаю и слушаю.
— Не только слушал, но и подсматривал.
— Ты не понимаешь. Это работа такая.
— Работа в дырки подсматривать?
— Послушай, — сказал Анд, не отвечая на мой вопрос, — я не смогу сам спрыгнуть. Если Камаз не остановится, мне конец.
— Да не может он не остановиться у чапка.
— А если не остановится?
— А не остановится, я тебя сам выброшу за борт.
Но Камаз, конечно же, остановился. Здесь к тому же была и заправка. Водитель нас не заметил.
Посиневшие от холода, заиндевевшие, мы вползли в кафе. За стойкой никого не было. Только за дальним столиком сидели две молодые телки. У них была одна кружка пива на двоих. Ни мяса, ни креветок у них не было. Только нас, наверно, и ждали.
— У тебя деньги есть? — спросил шнырь.
— Откуда?
— Да полно врать. У тебя же только что была свиданка. Она тебе денег не привезла?
— Нет.
— Ни за что не поверю. Ну, ладно, потом сочтемся. У меня деньги есть. — Он полез за подкладку. Цвет его морды начал меняться. Она стала фиолетовой. Должна бы быть красной, но из-за мороза стала фиолетовой, а постепенно приобрела сиреневый оттенок.
— Ты чего?
— Денег нет.
— Посмотри по лучше.
— А что смотреть? — Он просунул руку подальше и показал пальцы через дыру. — Порвали шкуру, падлы лягавые. Чё будем делать?
— Ума не приложу. Во попали.
— Давай пока сядем за стойку, — сказал он.
— Думаю, нам лучше сесть за столик девушкам и угостить их. А за стойкой платить надо сразу.
— Хорошо, пошли, — согласился шнырь. Он остановился у столика дам, и сказал: — А я думал, здесь нам некого будет угостить ночью. Только с приисков, — завершил он свою краткую речь.
— Садитесь, садитесь, — обрадовались девушки, — мы вас очень ждали, — сказала одна. А другая добавила:
— А то ведь здесь богатых не бывает. Одни Камазники.
— Им бы только потрахаться, — сказала первая.
