и приоткрыл дверь, чтобы было видно из палатки. Думаю, ночь не буду спать, а жулика поймаю. Это последняя банка сгущенки. Ну вот, значит, только все уснули, слышу, у входа что-то прошелестело и звякнуло. Смотрю, а это Шарик. Тихонько так подкрался и повалил банку набок. Потом подождал, пока вытечет молоко, и, не торопясь, стал лизать. Долго я терпел, думал, что же будет дальше? А самому и сгущенку жалко, и любопытно узнать. И что же вы думаете? Когда все молоко вытекло, этот паршивец вылизал его с травы, а банку вот так лапой поставил на место. – Дубовик показал, как это сделал Шарик, изображая собаку. – И главное, поставил туда же, где она стояла.
– Вот ворюга! – зевая, засопел Стас. – Я же вам говорил, что он жулик, а вы не поверили. Мне из-за него попало, да еще разбудили среди ночи. Ему надо надавать по шее, чтобы знал, что такое хорошо, а что такое плохо. Он такой же, как хозяин, любитель сгущенки…
* * *
Давно прошел срок связи, а Дубовик все копался с радиостанцией. В который раз за утро он проверил предохранитель и контакты кабеля со станцией, покрутил ручки настройки, но радиостанция молчала.
– Все, связи у нас больше нет, станция подмокла, – сказал он притихшим ребятам. – Просто удивительно! С виду вроде такая герметичная, да и вьючный ящик, как я понимаю, не совсем промокаемый, а вот на первой же переправе ей пришел конец. Тоже мне, новая модель!
– А что ты удивляешься? – живо откликнулся Антон. – Нам же сообщили, что рация боится сырости, помню, ты еще посмеялся, сказал, зачем, мол, такими циркулярками занимать эфирное время. А, оказывается, не зря отправили радиограмму. У тебя же вьюки насквозь промокли. Вот и результат!
Тот стал сокрушаться и ругать себя за оплошность. Антон предложил вскрыть радиостанцию и поискать причину неисправности, но Дубовик категорически отказался, сославшись на то, что она опечатана:
– Да и зачем там копаться, раз в этом деле не рубим. Разве только посмотреть, что там внутри.
– Что будем делать? По технике безопасности перегон без связи запрещен.
По инструкции мы должны прекратить движение и ждать, пока не привезут другую станцию.
Печально посмотрев на радиостанцию, Александр снял тангенту и кабель питания и вместе с антенной спрятал в чехол. Глядя на него, Антон подумал, что тот не расслышал, и хотел переспросить. Положив радиостанцию во вьючный ящик, Дубовик тихо сказал:
– Теперь она нам не нужна, пусть Тойон играет.
В палатке установилась гробовая тишина, стало слышно, как шумит река, щебечут птички. Три пары глаз, не мигая, уставились на Дубовика. Геологи ждали его решения, от которого зависела судьба перегона.
«Надо было привезти запасную радиостанцию, – подумал Антон. – Я же предлагал Стрельникову, а он отказался, сказал, что “Карат” не потянет. Тут недалеко, как раз бы пригодился…»
– На это уйдет как минимум неделя, а то и больше, – нарушил он молчание и решительно сказал, что они пойдут без связи. – Я думаю, начальство поймет. Иного выхода я не вижу. Вся ответственность лежит на мне, значит, мне и отвечать. Наказания я не боюсь, главное – не подвести своих мужиков. Вот что значит невезуха! Как не получилось с самого начала, так пошло – поехало. – Он матюгнулся. – Ведь осталось совсем немного. Антон, проверь лодку, а вы, – обратился он к Роману и Стасу, – снимайте лагерь.
Вскоре лошади стояли под седлами, а резиновая лодка, как большая рыба, лежала распластанной на берегу. Антон несколько раз ее перевернул и, махнув рукой, позвал Дубовика.
– Саша, я не нашел вентиля. Обычно он привязан к цепочке, а здесь нет даже цепочки. У меня такое впечатление, что он лежит где-нибудь в другом месте. Надо искать лодочный комплект.
В надежде на то, что вентиль попал в груз, геологи перетряхнули все вьюки, но тщетно. Как затравленный зверь, Дубовик метался от сумы к суме, а потом его будто прорвало.
– В прошлом году эту лодку сворачивал Пал Палыч. Как человек очень аккуратный, он, видать, вентиль положил в мешочек с резиновым клеем и заплатками. Их было два. Когда мы собирались в поле, я взял который побольше. Вот он, – Александр потряс зеленым мешочком из прорезиненной ткани. – В нем было все, а в маленьком раньше лежала только резина для заплаток и тальк. Как же я не проверил?! Вот что значит спешка. – Он тяжело вздохнул и рукавом вытер пот, выступивший на лице. За эти минуты Дубовик даже осунулся, взгляд живых глаз погас.
– Без вентиля эту пятисотку не накачать, – разочарованно сказал Антон, – это не трехсекционка. В той закроешь пробкой одну секцию – и качай следующую.
Воздух вокруг раскалился, стало душно. Небо вдали потемнело, солнце спряталось за тучу, и узкая полоса чистого неба на западе окрасилась пурпурным цветом. Вскоре сизые тучи закрыли горизонт. Такая резкая смена погоды предвещала грозу или ураганный ветер. Геологи быстро развьючили лошадей и снова поставили палатку.
Глава 40
Выход из тупика
Вспышки молнии и гром следовали друг за другом без промежутков. Бешено хлестал дождь. При каждом ударе грома Стас вздрагивал и внутренне сжимался в комок. В душе он был рад, что остались на прежней стоянке. В то же время хорошо понимал, что после прошедшего дождя уровень воды в реке может подняться, и, не дожидаясь, когда вода упадет, Дубовик начнет штурм.
Гроза между тем бушевала. Порывистый ветер гнул деревья, и они то выпрямлялись, то снова склонялись к земле. Ночью дождь перестал, и вместе с ним ушла гроза. Сквозь густой туман с трудом пробилось запоздавшее серое утро. Туман висел над рекой, стелился над сырой землей, серыми космами обволакивал деревья. Возле палатки геологов стояли мутные лужи. С лохматых лиственниц сыпались последние крупные капли стихнувшего дождя, звучно колотившие по крыше. Вода в реке поднялась и затопила береговую валунно-галечную косу. На перекатах стоял гул, переходящий в сплошной рёв. Взбесившийся Курунг-Юрях точно предостерегал об опасности, грозившей тем, кто осмелится зайти в мутную воду, несущую огромные валуны.
Целый день Дубовик с Антоном искали переправу в соседних боковых ручьях и попутно разведывали дорогу по хребту в верховье