— Она младшая дочь моей тети, — объяснила Сара. Она и Крейг разговаривали друг с другом только на синдебеле.
Лагерь представлял собой несколько унылых пещер, вырытых в крутом берегу пересохшего русла и скрытых нависшими ветвями деревьев. Он выглядел явно временным. Буквально всю утварь можно было в течение нескольких минут собрать и унести. Женщины были такими же неулыбчивыми, как сами партизаны.
— Мы не задерживаемся надолго на одном месте, — сообщил товарищ Бдительный. — Каики наблюдают за нами с воздуха. Несмотря на то, что мы никогда не ходим по одному и тому же месту даже в уборную, на земле появляются тропы, которые хорошо видны с самолета. Скоро придется уходить и отсюда.
Женщины принесли еду, и Крейг только теперь понял, как сильно он проголодался и устал. Тем не менее сначала он достал из рюкзака несколько пачек сигарет и раздал их партизанам. На губах этих озлобленных людей впервые появилась улыбка, когда они начали передавать сигарету по кругу.
— Сколько человек в твоей группе?
— Двадцать шесть. — Товарищ Бдительный с наслаждением затянулся и передал сигарету дальше. — Но рядом есть еще одна группа.
Двадцати шести бойцов, с точки зрения Крейга, было достаточно. Если, конечно, использовать фактор неожиданности.
Все поели из общего котла, потом товарищ Бдительный разрешил выкурить еще одну сигарету.
— Куфела, ты говорил, что у тебя есть для нас работа.
— Машоны держат в тюрьме товарища министра Тунгату Зебива.
— Это ужасно. Это удар ножом в сердце всем матабелам, но даже здесь, в лесу, мы знаем об этом уже много месяцев. Ты пришел сообщить нам то, что знает весь мир?
— Они держат его в Тути.
— Тути. Хау! — Воскликнул товарищ Бдительный, и все партизаны заговорили одновременно.
— Откуда ты это знаешь?
— Мы слышали, что его убили…
— Это разговор старых женщин…
Крейг повернулся к сидевшим поодаль женщинам.
— Сара!
Она подошла к ним.
— Вы знаете эту женщину? — спросил Крейг.
— Она — двоюродная сестра моей жены.
— Она — учительница в миссии.
— Она — одна из нас.
— Расскажи им, — попросил Крейг.
Партизаны внимательно выслушали рассказ Сары о ее последней встрече с Тунгатой, а когда она закончила, все промолчали. Сара тихонько встала и вернулась к женщинам.
Товарищ Бдительный повернулся к одному из партизан.
— Говори!
Первый партизан, который должен был высказать свое мнение, был самым молодым. Другие будут говорить в порядке повышения возраста и положения. Таким был пришедший из древности обычай совета. Крейг приготовился терпеливо ждать, нужно было снова привыкать к ритму жизни Африки.
После полуночи товарищ Бдительный подвел итог:
— Мы знаем эту женщину. Она заслуживает доверия, и мы верим ее словам. Товарищ Тунгата — наш отец. В его жилах течет кровь королей, а он оказался в руках грязных машонов. С этим мы согласны. — Он сделал паузу. — Среди нас есть те, кто хочет вырвать его из лап насильников машонов, и другие, которые говорят, что нас слишком мало, что у нас один автомат на двоих и всего пять пуль на автомат. В этом наши мнения разделились. — Он посмотрел на Крейга. — Что скажешь, Куфела?
— Скажу, что я принес вам восемь тысяч патронов, двадцать пять автоматов и пятьдесят гранат, — ответил Крейг. — Я скажу, что товарищ Тунгата — мой друг и брат. Я скажу, что если здесь остались лишь женщины и трусы, я уйду с этой женщиной Сарой, у которой сердце воина, и найду настоящих мужчин в другом месте.
Изуродованное шрамом лицо товарища Бдительного стало обиженным, а тон укоризненным.
— Давай не будем больше говорить о женщинах и трусах, Куфела. Давай больше вообще не будем говорить. Давай лучше пойдем в Тути и сделаем то, что нужно сделать. Я так скажу.
Они разожгли костер, как только услышали шум двигателя «сессны», и погасили его немедленно, когда Сэлли-Энн мигнула посадочными огнями. Партизаны товарища Бдительного скосили траву на поляне пангами, сровняли бугры и засыпали ямы, поэтому приземление было уверенным и аккуратным.
Партизаны выгрузили боеприпасы и оружие в полной тишине, правда, не смогли сдержать радостных улыбок при виде мешков с патронами и рюкзаков с гранатами. Ведь это были орудия их труда. Оружие мгновенно исчезло в лесу, и буквально через пятнадцать минут Сэлли-Энн и Крейг остались наедине под крылом разгруженной «сессны».
— Знаешь, о чем я молила Бога? — спросила Сэлли-Энн. — О том, что тебе не удастся отыскать эту банду, а если удастся, они откажутся пойти с тобой, и ты вернешься вместе со мной в Ботсвану.
— Видимо, ты не слишком усердно молилась.
— Не знаю. У меня будет возможность попрактиковаться в течение нескольких следующих дней.
— Пяти дней, — сказал Крейг. — Ты должна вернуться утром во вторник.
— Да. — Сэлли-Энн кивнула. — Взлетаю ночью и буду над полосой рядом с Тути на рассвете, то есть в пять часов двадцать две минуты.
— Но ты не должна приземляться, пока я не подам сигнал, что полоса в наших руках. Ради всего святого, прошу, не трать зря топливо, чтобы его было достаточно для обратного полета в Ботсвану. Если не увидишь нас, не жди.
— Я смогу оставаться в воздухе над Тути в течение трех часов. Значит, у вас будет время до восьми тридцати.
— Если не появимся к этому часу, значит, ничего не получилось. А сейчас тебе пора улетать, любовь моя.
— Я знаю. — Сэлли-Энн не тронулась с места.
— Мне нужно уходить, — сказал он.
— Не знаю, как переживу эти несколько дней в пустыне, ничего не зная, боясь, что случилось самое худшее.
Он обнял Сэлли-Энн и почувствовал, как она дрожит.
— Я так боюсь за тебя, — прошептала она.
— Увидимся во вторник, — сказал он. — Обязательно.
— Обязательно! — согласилась она, и голос ее задрожал. — Не оставляй меня, Крейг. Я не смогу жить без тебя. Обещай, что не оставишь меня.
— Обещаю. — Он поцеловал ее.
— Вот, мне уже лучше. — Сэлли-Энн невесело улыбнулась.
Она поднялась в кабину и завела двигатель.
— Я люблю тебя, — произнесла она губами, резко развернула «сессну» и больше не оборачивалась.
По карте им предстояло пройти всего шестьдесят миль, и с переднего сиденья самолета дорога не представляла особых трудностей, с земли все выглядело иначе.
Он шли по самому гребню, справа и слева от них были крутые склоны, уходившие в долину Замбези. Они вынуждены были подниматься на холмы и спускаться в низины, поэтому им не пришлось сделать и шага по ровной местности.
Партизаны спрятали своих женщин в безопасном месте и неохотно согласились, чтобы Сара осталась в составе диверсионной группы. Она несла такой же груз, что и мужчины, и не отставала, несмотря на установленный товарищем Бдительным жесткий темп движения.
