развлечь читателя. Тимур у себя на странице занимался тем же. Мы начали переписываться, обмениваться суждениями и впечатлениями.
Здесь же, в Facebook, Тимур поместил однажды свою Анкету, своеобразную визитную карточку. Это есть в книге. Автор пишет о себе очень искренне.
Теперь сам он стал Книгой. И мы можем общаться, листая эти страницы, возрождая дорогие черты, приобщаясь к обаянию и остроумию этого человека.
Поклонение Слову. Это не случайно и знаменательно — игра и словами, и смыслами. У этого непростого парня был к этому вкус. В его творчестве — в том, что нам осталось, — многое представляет собой мастерскую «пробу пера». Это излюбленный нами жанр разрозненных заметок, обрывков, заготовок, фрагментов, которые никогда не образуют целое. Мы комментировали публикации друг друга. Я — на правах старшего — что-то советовал, подсказывал. Особенно после того, как Тимур в одном из своих посланий назвал себя моим учеником. Так и написал: «Будем считать меня Вашим учеником».
А потом я встретил у Тимура такую вот фразу: «Станьте для людей учителем. Но делайте это так, чтобы они считали вас своим учеником». Знаете, ему это удалось. Получается, мы как бы были в учениках друг у друга.
Не случайно его обращение именно к филологии. Он шел через Слово — к тайнам мира, к корням, к человеческой природе во всей ее прелести и прихотливости. Любя слово, работая над ним, укрощая его, Тимур открывал смыслы, формулировал свои принципы, открывал законы — все это заслуживает внимания и восхищения.
Одним из условий счастья Тима называл любимое дело. У него это было — думать. Тот, кто начал это однажды делать, потом уже не может остановиться. Думать — становится долгом, обязанностью, предназначением. Как же иначе такой молодой человек мог бы стать автором такой солидной книги, которая теперь предлагается вниманию читателя.
Даже трудно представить, во что могло бы вырасти искусство слова Тимура. Ведь он был не просто мастеровым афоризма и каламбура. Сама его натура была вибрирующим камертоном. Он был поэтом — таким, как подобает быть поэту, — бескомпромиссным, дерзким, наивным, ранимым, уязвимым — такой дар трудносовместим с жизнью.
Разносторонне одаренный, Тима увлекался музыкой, сочинял стихи и песни, был наделен актерскими данными, искусством перевоплощения.
Один в поле — воин и рыцарь! Тимур был поборником правды, рыцарем справедливости. Даже шахматы — игра боевая и беспощадная (боец Виктор Корчной и книгу свою назвал так: «Шахматы без пощады») — воспринималась им прежде всего как поприще, где скрещивают оружие люди рыцарственные и благородные. Шахматы сближали нас дополнительно. Я увлекаюсь ими всю жизнь, хотя особо играть некогда. Тимур поначалу был поглощен Игрой, но, убедившись, что высшие достижения ему не по плечу (или ради них нужно пожертвовать вообще всем остальным), охладел к игре. Уверяю вас — нужна незаурядная сила воли, чтобы избавиться от чар шахмат.
Увы, малейшее соприкосновение с «большим обществом», с его нравами — всегда сильный удар по представлениям о правде, человечности и справедливости. Тем более разочаровывали его явления беззакония, коррупции, произвола («беспредела») — всего того, чем «постсоветское пространство» пугает до сих пор. Хватало этого и в родном для Тимура государстве. Разве иначе мог бы он написать, что готов жить даже по законам волчьим, воровским — но пусть только все будет честно и детально прописано и всеми выполняется (в отличие от всех норм, порождаемых парламентской машинерией и вовсе не укрепляющих законность и правопорядок). Те же шахматы привлекали его еще и потому, что здесь игрок, следуя незыблемым правилам, может с помощью своего искусства победить кого угодно — в пространстве доски 8х8 действует справедливость, и она обычно торжествует…
Один в поле не воин (?!) Нет, это не про него. Тимур своим примером в очередной раз заставил усомниться в незыблемости этой сентенции. Он не уставал убеждать — в своих публикациях, в общении с близкими друзьями: каждый значим и незаменим.
Это адресовано нам, каждому: «Просто помни: Ты — самый особенный, самый прекрасный и самый необычайный человек на земле. Такого, как ты, нет абсолютно нигде».
Самая малая польза от каждого может привести к переменам. Хотя сам Тимур, как это свойственно мыслителю, то был обуреваем стремлением изменять мир, то — немного отступив назад — любить мир и любоваться им таким, каков этот мир есть… Он был поборником деятельной гражданственности — когда мыслящий и неравнодушный человек не может устраниться от дел своего квартала и полиса, когда он несет свой голос не только на выборы — но и на площади, в эфир, в Океаническое пространство социальных сетей. Голос Тимура не умолкает! Он был озабочен сохранением и приумножением свободы повсюду — и в вашем доме тоже, потому что мыслил всегда поверх преград и пределов. Используя старую, но такую добрую категорию, хочется определить статус нашего Друга как «деятель освободительного движения» — в самом широком смысле этого слова.
Чувство справедливости толкало его к действию — как героя романа Ханса Фаллады «Каждый умирает в одиночку», который бросается бороться, расклеивая самодельные воззвания к городу. В Тимуре было безрассудство — но и бесстрашие — без которых весь этот мир вообще ничего бы не стоил.
* * *
Личность никогда не умирает, не исчезает полностью. Она всегда состоит из личностей (фрагментов, образов, черт, идей) других личностей — живущих рядом или недавно ушедших. Или ушедших давно. Или вообще не живших — литературных героев, мифологических персонажей. Наши близкие и друзья поселяются в нас, в наших сердцах и душах, становясь частью нашей натуры, нашей памяти, нашего воображения, деятельной силы нашего вдохновения.
Поэтому я думаю о Тимуре как живущем, хотя душа его странствует среди бесчисленных миров, вбирая в себя их красоты и вибрации. Еще древние задавались вопросом, хранят ли души память о своих земных жизнях. Надеюсь, что хранят. Ведь наш мир заслуживает того, чтобы Тима его помнил — как будем помнить и любить его всегда все мы.
Виталий Заблоцкий
Киев
Декабрь 2021
Ранним воскресным утром, здороваясь с цветами в саду, я заметил, что некоторые из них были в состоянии пошмелья.
* * *
А давай наплюем на всех и уедим! Уедим этот тортик!
* * *
— Я хочу, чтобы кто-нибудь мне признался, что разлюбил меня.
— Почему?
— Тогда я точно буду знать, что меня любили. У некоторых ведь даже этого не было.
* * *
Что общего между любителем писать книги и любителем
