этого заблуждения.
Если кто уверяет, что выпил шесть или восемь бутылок вина за один присест, то из одного только милосердия я буду считать его лжецом, не то мне придется думать, что он — скотина.
Хорошее воспитание надежнее всего защищает человека от тех, кто плохо воспитан.
Не верьте тому, кто, едва успев познакомиться с вами, вдруг, без всякого видимого повода, воспылает к вам горячей любовью.
ДЖЕФРИ ЧОСЕР (1340?—1400) — АНГЛИЙСКИЙ ПОЭТ. ПОЛОЖИЛ НАЧАЛО РЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ В АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ.
Остерегайтесь гнусным поведением,
А паче неуместным снисхожденьем
Детей своих губить.
Кто для других законы составляет,
Пусть те законы первым соблюдает.
Друзья должны в согласье полном жить.
Насилье может дружбу задушить.
…Праздностью рождается разврат,
Всех мерзостей источник преопасный.
В высоких душах жалость — частый гость.
Не жди добра, кто злое сотворил,
Обманщик будет в свой черед обманут.
Недаром говорят: в любви и власти
Никто охотно не уступит части…
Кто пьет, тот стал на путь разврата.
Жадность — корень всех зол.
ЧЭНЬ ГАО-МО (XVII В.) — КИТАЙСКИЙ ПИСАТЕЛЬ.
Вызывает добрую улыбку: тот, у кого острый язык; тот, кто мастер изображать других; кто, попав в компанию, сразу становится своим человеком; кто умеет удачно ответить; кто понимает без слов; кто умеет подать рассказ в новом свете; кто одним невзначай сказанным словом заставляет умолкнуть спорящих.
Остерегайся в своих шутках задевать чужие интимные дела; таить кинжал издевки; смеяться над тем, кто чего-то не понимает; касаться семейных дел; глумиться над мудрецами древности; поддерживать одну из сторон в споре; ставить человека в глупое положение; заставлять себя смеяться, когда не смешно; смеяться шутке прежде других; выражать свою неприязнь; быть многословным.
НИКОЛА СЕБАСТИАН ШАМФОР (1741–1794) — ФРАНЦУЗСКИЙ ПИСАТЕЛЬ-МОРАЛИСТ.
В серьезных делах люди выказывают себя такими, какими им подобает выглядеть; в мелочах — такими, какие они есть.
Людей, которые ни к чему не подлаживаются, живут как им велит сердце, поступают согласно своим правилам и чувствам, — вот кого мне почти не доводилось встречать.
В природе каждое явление — запутанный клубок, в обществе каждый человек — камешек в мозаичном узоре. И в мире физическом, и в мире духовном все переплетено, нет ничего беспримесного, ничего обособленного.
Люди делятся на две части: у одной, меньшей, есть обед, но нет аппетита; у другой, большей, — отличный аппетит, но нет обеда.
Чтобы жизнь не казалась невыносимой, надо приучить себя к двум вещам: к ранам, которые наносит время, и к несправедливостям, которые чинят люди.
Скажем прямо: счастливо живет в свете только тот, кто полностью умертвил некоторые стороны своей души.
Со счастьем дело обстоит, как с часами: чем проще механизм, тем реже он портится.
Клевета похожа на докучную осу если у вас нет уверенности, что вы тут же на месте убьете ее, то и отгонять ее не пытайтесь, не то она вновь нападет на вас с еще большей яростью.
Плуты всегда стараются хотя бы отчасти казаться честными людьми.
Созерцательная жизнь очень безрадостна. Нужно больше действовать.
Воспитание должно опираться на две основы — нравственность и благоразумие: первая поддерживает добродетель, вторая защищает от чужих пороков. Если опорой окажется только нравственность, вы воспитаете одних простофиль или мучеников; если только благоразумие — одних расчетливых эгоистов.
Наш разум приносит нам подчас не меньше горя, чем наши страсти.
Три четверти безумств на поверку оказываются просто глупостями.
Осмеивать и вышучивать нужно так, чтобы осмеянный не мог рассердиться; в противном случае считайте, что шутка не удалась.
Шутка призвана карать любые пороки человека и общества; она оберегает нас от постыдных поступков, помогает нам ставить каждого на его место и не поступаться собственным.
Существует поговорка, что самая красивая женщина не может дать больше, чем имеет. Это кругом неверно: она дает мужчине решительно все, чего он от нее ждет, ибо в отношениях такого рода цену получаемому назначает воображение.
Выслушать чужую тайну — это все равно что принять вещь в заклад.
Молчание человека, известного своим красноречием, внушает гораздо больше почтения, чем болтовня заурядного говоруна.
Наслаждайся и дари наслаждение, не причиняя зла ни себе, ни другим, — в этом, на мой взгляд, заключается суть нравственности.
В уединении мы счастливей, чем в обществе. И не потому ли, что наедине с собой мы думаем о предметах неодушевленных, а среди людей — о людях?
Кто слишком усердно убеждает, тот никого не убедит.
По-настоящему мы
