Постараюсь короче.
Мы с Q одногодки, но он в 570 раз красивее меня. У него замечательный характер. Он никогда не задирал носа, не хвастался. Особо не злился, если из-за чьей-то промашки у него выходили неприятности. Говорил: «Ну что поделаешь? Мы оба виноваты». А чтобы он кому-то причинил беспокойство – такого я вообще ни разу не слышал. Прекрасно воспитан. Его отец заведовал больницей где-то на Сикоку. Поэтому с деньгами проблем у него не было, но направо-налево он их не швырял. Всегда опрятный, одевался со вкусом.
В придачу ко всему еще и спортсмен. В школе был членом теннисного клуба, выступал на национальных спортивных играх школьников. Любил плавание, два раза в неделю ходил в бассейн. В политике считался умеренным либералом. Человек преуспевающий, хотя ничего исключительного не добился. За всю жизнь не завалил ни одного экзамена – правда, сдавать ему приходилось немного. Вот что значит хорошо слушать преподавателей на занятиях.
Здорово играл на пианино. У него была куча пластинок Билла Эванса и Моцарта. Любил французские романы – Бальзака и Мопассана. Иногда почитывал Кэндзабуро Оэ. И к прочитанному делал очень меткие замечания.
Конечно, пользовался успехом у женского пола. По-другому и быть не могло. Однако он не относился к тем, кто крутит с кем попало. У него была девушка – красивая, очень аккуратная, студентка-второкурсница из какого-то весьма приличного женского университета. Они встречались раз в неделю – по воскресеньям.
О-хо-хо…
Таким я знал Q, когда мы были студентами. Может, я что-то и упустил, но вряд ли важное. Одним словом, Q – человек без недостатков.
В то время мы с ним жили в соседних комнатах. Заглядывали друг к другу за солью или соусом – так и подружились. Стали собираться то у него, то у меня, слушали пластинки, пили пиво. Ездили в Камакуру[21] вчетвером – я со своей девушкой и он со своей. Замечательная была компания. Но на четвертом курсе, летом, я съехал с этой квартиры, и мы расстались.
Снова я встретился с Q лет через десять. Я читал книгу у бортика бассейна в одном отеле на Акасаке[22]. А рядом в шезлонге сидел Q. Возле него пристроилась шикарная длинноногая девица в бикини. Видно было, что они вместе.
Я сразу его узнал. Все такой же видный, теперь, в тридцать с небольшим, он прибавил к своему облику своеобразное достоинство, которого раньше не было. Проходившие мимо девушки так и стреляли глазами в его сторону.
Меня он не заметил. Лицо у меня, что ни говори, неприметное, да еще темные очки. После недолгих колебаний я решил не высовываться и не влезать в их беседу. Говорить нам с ним, в общем-то, не о чем. Что соль и соус, бывало, друг у друга занимали? Так для этого нескольких слов хватит. Поэтому я не заговорил и читал себе дальше.
В бассейне было совсем тихо, и я против воли слышал, о чем Q беседовал со своей пассией. Разговор у них шел весьма замысловатый. Я оторвался от книги и прислушался.
– Не нравится это мне. Это же не шутка, – говорила длинноногая девица.
– Нет, послушай! – отвечал ей Q. – Я все понимаю, но и ты меня пойми. Думаешь, мне нравится? Не я это решил, а Они. А я просто передаю тебе их решение. И не надо на это так смотреть.
– Ну и что теперь? – сказала девица.
Q вздохнул.
Я попробовал сложить картинку из того, что услышал, – многое, конечно, додумал от себя, – и вот что получилось. Q – какой-нибудь начальник на телевидении или что-то в этом роде, она – довольно известная певица или актриса. У нее что-то там не ладится, может, скандал или просто с популярностью проблемы, и ее решили выбросить из какой-нибудь программы. И Q, который непосредственно отвечает за эту программу, выпало огласить этот приговор. Я слабо разбираюсь в шоу-бизнесе, всех нюансов не знаю, но мне казалось, что, в общем, я недалек от истины.
И насколько я расслышал, Q искренне старался выполнить свой служебный долг.
– Без спонсоров нам не обойтись, – говорил он. – Ты же кормишься в этом мире. Должна понимать.
– Значит, ты за это не отвечаешь и ничего сказать не можешь, чтобы повлиять?
– Не то чтобы совсем ничего, но я действительно мало что могу.
Они препирались еще какое-то время. Девица хотела знать, что он сделал, чтобы ее выручить. Q уверял, что старался изо всех сил. Она не верила и требовала доказательств. Мне тоже как-то не очень верилось. Чем больше искренности он пытался придать своим словам, тем больше сгущалось вокруг них притворство. Но не по вине Q. Ни по чьей вине. И чем мог закончиться такой разговор? Ничем.
Наблюдая за парочкой, я заметил, что он ей нравится. И до этого момента все у них наверняка было хорошо. Но теперь, похоже, она закипала все сильнее и все-таки в последнюю секунду сдержалась.
– Ясно, – сказала она. – Хорошо. Купи мне колы.
После этих слов Q встал и направился к киоску. Он явно вздохнул с облегчением. Девица отрешенно смотрела перед собой, спрятав глаза за темными очками. Я увяз в своей книжке, зацепившись глазами за какую-то строчку, и никак не мог от нее оторваться.
Q вернулся, держа в каждой руке по большому бумажному стакану с колой. Передал один девице и опустился в шезлонг.
– Не принимай так близко к сердцу. Через какое-то время опять…
В этот миг девица метнула свой стакан прямо в лицо Q. Снаряд угодил точно в цель. Две трети содержимого выплеснулось на Q, остальное пришлось на мою долю. Не сказав ни слова, девица встала, поправила сзади купальник и торопливо ретировалась с поля боя. Даже не обернулась. Секунд пятнадцать мы с Q просидели с ошарашенным видом. Расположившиеся вокруг люди удивленно косились на нас.
Q пришел в себя первым. Извинился и предложил мне полотенце. Я отказался – все равно под душ идти. Q чувствовал себя неудобно; взял полотенце, обтерся.
– Книгу я вам компенсирую, – сказал он. Моя книжка в самом деле насквозь пропиталась кока-колой. Я сказал, что беспокоиться не стоит – грошовая книжонка, карманное издание, да и не особенно интересная. Можно даже сказать спасибо, что избавили от необходимости дочитывать до конца. Он улыбнулся – приятно, по-доброму, как прежде.
Он не стал больше задерживаться, извинился еще раз и ушел. Меня он так и не вспомнил.
* * *
Я назвал этот рассказ «Поблекшее королевство», прочитав в тот день в вечерней газете историю об одном королевстве в Африке, пришедшем в упадок. «Когда теряет блеск королевство, – было написано в статье, – наблюдать за этим куда печальнее, чем за крахом второразрядной республики».
Day tripper[23] тридцати двух лет
Мне – тридцать два, ей – восемнадцать… Как подумаешь, тошно становится.
Мне – всего тридцать два, а ей – уже восемнадцать… Так уже лучше.
Можно сказать, мы дружим. Ни больше ни меньше.
У меня есть жена, у нее – шесть бойфрендов. С ними она встречается по будням, а со мной в воскресенье – только раз в месяц. Остальные воскресенья она просиживает дома у телевизора. Когда она смотрит телевизор – становится похожей на тюленя. Такая же симпатяга.
Она родилась в 1963 году – в том самом, когда застрелили президента Кеннеди. И когда я в первый раз пошел на свидание. От какой же песни тогда все с ума сходили? Вроде от «Летних каникул» Клиффа Ричарда.
А впрочем, какая разница…
Так или иначе, это был год, когда родилась она.
Конечно, для меня тогда немыслимо было подумать, что когда-нибудь я буду встречаться с девчонкой 63-го года рождения. Да и сейчас я не перестаю этому удивляться. Ощущение, будто присел покурить на обратной стороне Луны.
В кругу моих приятелей принято считать, что с молоденькими девчонками скучно. И несмотря на это
многие с ними встречаются. Думаете, нескучных себе нашли? Ничего подобного. В конечном счете скука-то их и привлекает. Они ведут какую-то мудреную игру – купаются в скуке, выливают ее на себя ведрами, причем так, чтобы на их девчонок не попало ни капли, – и получают от этого истинное удовольствие.
По крайней мере, мне так кажется.
Действительно, из десяти девчонок девять – унылый, тоскливый суррогат. Хотя они сами, конечно, этого не замечают. Молоды, красивы, полны любопытства… «Причем здесь скука? Это не про нас», – думают они.
О-хо-хо.
Я девчонок ни в чем не виню и плохо к ним не отношусь. Наоборот – я их люблю. Они напоминают мне то время, когда я сам был одноклеточным юнцом. И это… как бы сказать… замечательно.
– Послушай! Ты бы хотел, чтобы тебе опять стало восемнадцать? – спрашивает она меня.
– Нет, – отвечаю я. – Не хотел бы.
Похоже, она не понимает.
– Не хочешь? Правда?
– Конечно.
– А почему?
– Да мне и так хорошо.
Она сидит, поставив локти на стол и подперев щеку ладонью, и, позвякивая ложечкой, задумчиво размешивает кофе.
– Что-то не верится.
– А ты поверь.
– Но ведь молодым быть классно?
– Пожалуй.
– Почему же ты говоришь: и так хорошо?
– Одного раза достаточно.
– А мне не достаточно.
