Ознакомительная версия.
Лорел вытерла ноги о коврик и вошла внутрь. Половицы привычно скрипнули, мебель на прежних местах, но что-то изменилось. В воздухе висел запах сырости – неудивительно, дом стоял закрытым с тех пор, как Дороти забрали в больницу. Роуз бывала здесь наездами, когда внуки соглашались ее подбросить, да и муж Роуз Фил старался, как мог, но чувствовалось, что в доме никто не живет. Лорел поежилась. Как мало нужно, чтобы цивилизация уступила место девственной природе.
Упрекнув себя за мрачные мысли, она поставила сумку рядом с сумками сестер, и ноги сами повлекли ее на кухню. Здесь готовили еду, заклеивали ссадины, рыдали над разбитыми сердцами, сюда первым делом направлялись все, кто входил в дом. Роуз и Айрис уже были там.
Роуз щелкнула выключателем за холодильником, электричество загудело, и она радостно потерла ладони.
– Чаю?
– Отличная мысль, – согласилась Айрис, которая уже скинула уличные туфли и теперь сгибала и разгибала ноги в коленях, словно балерина перед выходом на сцену.
– У меня есть вино, – сказала Лорел.
– Другое дело. Чай отменяется.
Пока Лорел шарила в сумке, Айрис достала из буфета бокалы.
– А ты, Роуз? – Она подняла бокал и строго посмотрела на сестру поверх очков. Глаза Айрис были такого же темно-серого цвета, что и коротко остриженные волосы.
– Ох, даже не знаю. – Роуз поднесла круглые часики прямо к глазам. – Еще и шести-то нет.
– Брось, Рози, дорогая, – сказала Лорел, шаря среди слегка влажных столовых приборов в поисках штопора. – В вине сплошные антиоксиданты. – Найдя штопор, она прищелкнула липкими пальцами. – Не напиток, а эликсир здоровья.
– Ладно, так и быть.
Лорел вынула пробку и наполнила бокалы. Поймав себя на том, что по детской привычке проверяет уровень жидкости, она улыбнулась. Главное, чтобы Айрис была довольна. Всем поровну, гласил закон, но средние сестры следовали ему с маниакальной одержимостью. «Хватит считаться, ласточка, – обычно говорила мама. – Никто не любит девочек, которые хотят получать больше остальных».
– Мне глоточек, Лол, – попросила Роуз. – Не хочу выбыть из строя до приезда Дафны.
– Кстати, она звонила? – Лорел протянула самый полный бокал Айрис.
– А разве я не сказала? Вечно все забываю!.. Если не застрянет в пробке, будет к шести.
– Тогда неплохо бы заняться ужином, – сказала Айрис, открывая кладовку и разглядывая сроки годности на этикетках. – Если доверить ужин вам, будем жевать бутерброды с чаем.
– Помочь? – предложила Роуз.
– Нет-нет. – Айрис, не оборачиваясь, замахала руками. – Сама справлюсь.
Роуз посмотрела на Лорел, та передала ей бокал и указала в сторону двери. Этот обычай в семье соблюдался свято: готовила всегда Айрис, и всегда с видом мученицы, а остальные позволяли ей наслаждаться своим самопожертвованием: чего не сделаешь ради сестры?
– Ну, нет так нет, – сказала Лорел.
Роуз отправилась проверить, все ли в порядке в комнате Дафны, а Лорел, прихватив бокал, вышла во двор. Она полной грудью вдохнула свежий после дождя воздух, села на скамейку-качели и начала раскачиваться, отталкиваясь каблуками. Качели были их общим подарком матери на восьмидесятилетие. Дороти с порога заявила, что лучшего места, чем под дубом, для них не найти. Никто не стал возражать. Хотя в саду хватало куда более живописных уголков, Николсоны знали, чем дорога их матери эта пустая лужайка. Где-то здесь, на траве, умер их отец.
Память штука прихотливая. Память перенесла Лорел в тот вечер: она стояла на лужайке, прикрываясь от солнца рукой, и зоркими юными глазами высматривала отца, готовясь каждую секунду сорваться с места и повиснуть у него на шее. Он шел по траве, посреди поля остановился, посмотрел на розовые облака, заметил, что красный закат к непогоде, а потом неожиданно дернулся, начал задыхаться, схватился за грудь и упал.
На самом деле все случилось совсем иначе. В день смерти отца Лорел занесло на другой край света, и лет ей было не шестнадцать, а пятьдесят шесть. Она присутствовала на церемонии вручения «Оскара», гадая про себя, неужели она единственная здесь обходится без коллагена и ботокса, и ничего не знала, пока не пришло сообщение от Айрис.
Нет, в тот солнечный полдень на глазах шестнадцатилетней Лорел умер совсем другой человек.
Хмуро разглядывая горизонт, Лорел закурила и на ощупь сунула в карман коробок. Дом и сад еще были залиты солнцем, но дальние поля уже погрузились в тень. Она посмотрела вверх, где среди листвы проглядывали доски. Старую лестницу, что вела в дом на стволе, от времени перекосило. Кто-то украсил верхнюю ступеньку ниткой блестящих розовых бус. Наверняка внуки Роуз.
В тот летний день она не спешила спускаться по ступенькам.
Лорел глубоко затянулась, погружаясь в воспоминания.
Девочка на дереве очнулась и вспомнила все: незнакомого мужчину, нож с алой ленточкой, искаженное страхом лицо матери, и принялась медленно спускаться на землю.
Внизу она прижалась лбом к стволу, оттягивая решение: куда идти, что делать? В голове мелькнула странная мысль: нужно бежать к ручью, привести сестер, брата и папу с его кларнетом и мечтательной улыбкой…
Только сейчас Лорел заметила, что давно не слышит их голосов.
Крадучись и пряча глаза, она пошла по горячим каменным плитам дорожки. Покосилась в сторону: среди грядок что-то белело – что-то, чему здесь не было места. Лорел отвела глаза и ускорила шаг, по-детски надеясь, что, если не смотреть, все станет как прежде.
Она была не в себе, но внешне казалась неестественно спокойной. Словно кто-то накинул на плечи принцессе волшебный плащ и она исчезла, а когда вернулась, обнаружила, что весь замок спит крепким сном. Прежде чем войти в дверь, Лорел подняла с земли обруч.
В доме было тихо. Солнце зашло за крышу, и в углах коридора залегли тени. Она подождала, пока глаза привыкнут к темноте. Нагретые за день водосточные трубы, поскрипывая, остывали – этот звук принадлежал долгим летним сумеркам с мошкарой, что кружит и кружит вокруг лампы.
Лорел посмотрела на лестницу, покрытую ковром, и шестым чувством поняла, что сестер в доме нет. Тикали часы. Внезапно ей стало страшно: а вдруг все они ушли и оставили ее с тем, что лежит в саду под простыней? По спине прошла дрожь. Глухой стук, пришедший из гостиной, заставил Лорел обернуться. Отец опустил кулак на деревянную каминную полку и воскликнул:
– Ради бога, мою жену могли убить!
Из-за двери донесся спокойный мужской голос:
– Я понимаю вас, мистер Николсон, но и вы должны понять, что мы лишь выполняем свою работу.
Лорел на цыпочках подкралась к двери. Мама сидела в кресле, прижимая к груди дитя. Малыш спал, Лорел отчетливо видела его ангельский профиль и пухлые щеки.
Двое незнакомцев: лысый на диване, второй, помоложе, у окна – что-то строчили в блокнотах. Полицейские, догадалась Лорел. Произошло что-то ужасное. Посреди залитого солнцем сада лежала белая простыня.
– Вы встречались с ним раньше, миссис Николсон? – спросил полицейский постарше. – Могли бы узнать его издалека?
Мама не ответила, во всяком случае, ее бормотания никто не расслышал. Она задумчиво водила губами по детскому затылку, покрытому нежным пушком.
– Разумеется, нет, – ответил муж за нее. – Она уже сказала, что видела его первый раз в жизни. И я бы посоветовал вам сравнить его приметы с приметами того приятеля, о котором писали в газетах.
– Не сомневайтесь, мистер Николсон, мы ничего не упустим, но сейчас у нас есть только труп в саду и показания вашей жены.
– Этот человек напал на нее! – вспыхнул отец. – Ей пришлось защищаться!
– Вы видели это собственными глазами, мистер Николсон?
Уловив в тоне полицейского нотку недоверия, Лорел испуганно отпрянула от двери. Они не знают, что она здесь. И никогда не узнают. Она тихонько поднимется в спальню, стараясь, чтобы половицы под ногами не скрипели, и забьется под одеяло. Она тут ни при чем, пусть взрослые сами разбираются со своими загадочными взрослыми делами…
– Я спрашиваю, вы там были, мистер Николсон? Видели, что произошло?
…но ее неудержимо влекло в гостиную, из сумрачного коридора в комнату, залитую солнечным светом. Лорел всегда нравилось быть в центре событий, не рассуждая, бросаться на помощь. Ее вечно мучил страх проспать в жизни что-то очень важное.
Она была напугана, нуждалась в поддержке. Как бы то ни было, Лорел вышла из-за кулис прямо на авансцену.
– Я там была, – промолвила она. – Я все видела.
Отец удивленно воззрился на дочь, перевел взгляд на жену, потом снова на дочь.
– Лорел, – сказал он хрипло, почти прошипел, – не выдумывай.
Все глаза смотрели на нее. Следующая реплика решит дело, подумала Лорел, избегая папиного взгляда. Набрав воздуху в легкие, она выпалила:
– Этот человек выскочил из-за угла. Он хотел схватить малыша.
Хотел ли? Лорел была уверена, что хотел.
Ознакомительная версия.
