Стивен Фрай - Миф. Греческие мифы в пересказе

Ознакомительная версия.

Мудрая и смекалистая Метида надоумила Зевса спуститься в Тартар и освободить его троих одноглазых и троих сторуких братьев. Зевс предложил им свободу до конца времен, если они помогут победить Кроноса и титанов. Уговаривать не пришлось. Гиганты тоже встали на сторону Зевса и показали себя отважными и неутомимыми воинами[37].

В последней решающей битве безжалостная ярость гекатонхейров – не говоря уже об их запасах голов и рук – чудесно сочеталась с бешеной электрической мощью циклопов, чьи имена, как мы помним, Яркость, Молния и Гром: Арг, Стероп и Бронт. Эти одаренные умельцы вложили свое мастерство в молнии, которые Зевс применил как оружие и научился с ювелирной точностью метать их во врагов, тем расщепляя на атомы. Под его водительством гекатонхейры поднимали и швыряли с чудовищной скоростью валуны, а циклопы жгли и ослепляли врага световым спектаклем и оглушали кошмарным ревом грома. Сотни рук гекатонхейров сгребали и метали, сгребали и метали в противника бесчисленные камни, словно ополоумевшие мельницы-катапульты, пока, побитые и потрепанные, титаны не попросили о прекращении огня.

Оставим их на время, великие окровавленные головы титанов свешены в полном и окончательном поражении, и на миг отвлечемся на то, что происходило в мире в те жуткие десять лет битвы.

Пламя и пыл войны выжгли, напитали и удобрили землю. Пробилась новая поросль и сотворила в наследство богам свежий зеленый мир.

Как вы помните, Космос когда-то был лишь Хаосом и ничем более. Затем Хаос изрыгнул первые формы жизни, первичных существ – и начала: свет и тьму. С развитием каждого следующего поколения и с возникновением и дальнейшим воспроизводством новых сущностей прирастала и сложность. Те древние первобытные стихии-основы преобразились в формы жизни еще большего многообразия, пестроты и изобилия. Рожденные существа обрели изощренные неповторимые личные черты и индивидуальность. Выражаясь компьютерным языком, жизнь словно сделалась двухбитной, затем четырехбитной, далее восьми-, шестнадцати-, тридцатидвух-, шестидесятичетырехбитной и так далее. Каждая следующая итерация производила миллионы, а затем и миллиарды новых разновидностей размеров, форм и, скажем так, разрешения. Сложился характер высокого разрешения – как тот, каким мы гордимся в себе, современных людях, – и произошел всплеск того, что биологи именуют видообразованием: возникали все новые и новые формы жизни.

Мне нравится представлять первые этапы творения как старомодный телеэкран, на котором происходит одноцветная игра «Понг»[38]. Помните «Понг»? Два белых прямоугольника вместо ракеток и квадратная точка вместо шарика. Бытие было примитивной, пикселированной разновидностью пинг-понга. За тридцать пять – сорок лет игры эволюционировали до трехмерной графики сверхвысокого разрешения с виртуальной и дополненной реальностью. То же и с греческим Космосом: творение, начавшееся с неуклюжих примитивных очертаний в низком разрешении, преобразилось до насыщенной разнообразием жизни.

Возникли двусмысленные, непоследовательные, непредсказуемые, интригующие и непостижимые твари и боги. Здесь применимо замечание Э. М. Форстера[39] о людях в романах: мир двинулся от плоских персонажей к округлым – к развитию личностей, чьи действия способны удивлять. Тут-то и началась потеха.

Мнемосина (память), одна из первых титанид, родила от Зевса девять очень смышленых и творческих дочек – муз, живших в разное время на горе Геликон (где позднее забил фонтан Иппокрена), на горе Парнас рядом с Дельфами и в фессалийской Пиерии, где журчал Пиерийский родник – метафорический источник всех искусств и наук[40].

Ныне музы считаются святыми покровительницами искусств в целом и личными источниками вдохновения для отдельных людей. «О если б муза вознеслась, пылая…»[41] – восклицает хор в первой сцене Шекспирова «Генриха V». Мы называем «своей музой» того, кто подогревает в нас творчество и подталкивает к величию. Музы есть в «музыке», «amusements», «музеях» и всяческих «musings»[42]. У. Х. Оден считал, что образ капризной богини, которая шепчет поэту на ухо, точнее всего описывает сводящую с ума ненадежность творческого вдохновения. Бывает, она подсовывает золото, а иногда, перечитав написанное, понимаешь, что она надиктовала тебе совершеннейший шлак. Мать муз, может, и Память, а вот отец у них – Зевс, и его вероломное непостоянство – тема многих дальнейших историй.

Но давайте познакомимся с этими девятью сестрами, каждая – воплощение и покровительница своего самостоятельного жанра в искусстве.

У КАЛЛИОПЫ довольно бесславная языковая судьба: она – муза эпической поэзии. Каллиопа отчего-то превратилась в паровой оргáн, какие играют на ярмарках, и, похоже, только там и услышишь ее имя в наши дни. Зато для римского поэта Овидия она была старшей из всех муз. Ее имя означает «прекрасный голос», и она же родила ОРФЕЯ, едва ли не главного музыканта во всей греческой истории. Величайшие поэты, в том числе Гомер, Вергилий и Данте, берясь за масштабные творения, взывали именно к ней.

Низведенная ныне до модели автомобиля «Рено» и названия конкурса рекламной индустрии, КЛИО, или Клео («знаменитая»), была музой истории. Она отвечала за объявление, повсеместное оглашение деяний великих и придание им известности. Старейший дискуссионный клуб в Америке, основанный в Принстоне Джеймзом Мэдисоном, Аароном Бёрром и другими, называется «Клиософское общество» в ее честь.

ЭРАТО – муза лирической и любовной поэзии. Ее имя связано с Эротом и эротическим, и в искусстве ее иногда изображают с золотой стрелой – чтобы подчеркнуть эту связь. Ее традиционные символы – горлица и мирт, а также лютня.

Муза самой музыки, «восхитительная» и «сладостная» ЭВТЕРПА родила от речного бога СТРИМОНА фракийского царя РЕСА, которому довелось сыграть некоторую роль в Троянской войне. От него ли происходит название макак, от которых, в свою очередь, происходят названия типов человеческой крови[43], или нет – пока окончательно не установлено.

Трагическая муза МЕЛЬПОМЕНА (чье имя в переводе с греческого означает «праздновать танцем и песней») изначально воплощала драматический хор, а позднее – весь жанр трагедии, важнейшее сочетание музыки, поэзии, драмы, масок, танца, песни и религиозного торжества. Трагические актеры выступали в обуви на толстой подошве[44], именуемой buskin в английском и «которнос» в греческом[45]; Мельпомену обычно изображают либо облаченной в котурны, либо держащей их в руке, а также, разумеется, в трагической маске с горестно опущенными уголками губ. Вместе с сестрой ее Терпсихорой она породила сирен, чье время еще далеко впереди.

По-гречески «гимнос» означает «восхваление», а ПОЛИГИМНИЯ была музой гимнов, или священных музыки, танцев, поэзии и риторики, а также – несколько неожиданно – сельского хозяйства, пантомимы, геометрии и созерцания. Видимо, сегодня мы бы назвали ее «музой осознанности». Обычно ее изображают довольно серьезной, сосредоточенно размышляющей, с задумчиво приложенным к губам пальцем. Она – еще одна претендентка, вместе с Каллиопой, на звание матери героя Орфея.

Хозяин сырной лавки: Ой, а я подумал, что вы жалуетесь на бузукиста.

Покупатель: О боже упаси. Я из тех, кто упивается любыми проявлениями терпсихорической музы.

Этот диалог из бессмертной сценки «Сырная лавка» труппы «Воздушный цирк Монти Питона» познакомил многих – в том числе и меня – с ТЕРПСИХОРОЙ, музой танца.

Милейшая, веселейшая и самая дружелюбная муза ТАЛИЯ покровительствует комическим искусствам и идиллической поэзии. Ее имя происходит от греческого глагола, означающего «процветать»[46]. Как и ее трагическая противоположность Мельпомена, Талия носит актерскую обувь и маску (эта маска радостно улыбается, само собой), но венок у нее из плюща, а при себе – рожок и труба.

Имя УРАНИИ происходит от Урана, первобытного бога небес (и прадедушки девяти сестер); она – муза, покровительствующая астрономии и звездам. А еще ее считают образом Вселенской Любви, греческой разновидностью Параклита – Духа Святого.

Трижды три музы напомнили мне познакомить вас еще с несколькими триадами. Гея и Уран породили, как мы знаем, троих гекатонхейров, троих циклопов и четырежды троих титанов. Мы уже познакомились с тремя эриниями, также именуемыми эвменидами, – теми самыми мстительными фуриями, что возникли из пропитанной кровью земли в миг оскопления Урана. Тройка для греков, судя по всему, очень магическое число.

В те десять лет, пока происходила титаномахия, какой бы апокалиптичной она ни была, Зевс всегда находил время удовлетворить свои желания. Возможно, он усматривал в этом естественное отправление своего долга по заселению земли. Что-что, а естественно отправлять долг Зевс любил.

Ознакомительная версия.