Ознакомительная версия.
После уборки мы отдыхаем перед телевизором. Сейчас вечер воскресенья. Но ни у кого нет этого знакомого воскресного ощущения, потому что завтра – День труда, и у нас остается лишь один денек перед началом занятий.
Китти трудится над своим коллажем с собаками (какая неожиданность!).
– И какую ты хочешь больше всего? – спрашивает ее Джош.
Китти молниеносно отвечает:
– Акиту.
– Мальчика или девочку?
И вновь следует незамедлительный ответ:
– Мальчика.
– Как ты его назовешь?
Тут Китти медлит, и я знаю почему. Поворачиваясь, я щекочу ее босые ноги.
– А я знаю, как ты его назовешь, – певуче протягиваю я.
– Молчи, Лара Джин! – визжит сестренка.
Теперь все внимание Джоша переключилось на меня.
– Ну же, скажи нам, – умоляет он.
Я поглядываю на Китти, та одаривает меня злобным сверкающим взглядом.
– Не бери в голову, – говорю я, внезапно занервничав. Китти может быть и ребенок, но она из тех детей, с кем шутки плохи.
Тогда Джош тянет меня за хвост и продолжает:
– Ай, да брось, Лара Джин! Не томи нас.
Я привстаю на локтях, Китти же пытается зажать ладонью мой рот. Хихикая, я говорю:
– В честь мальчика, который ей нравится.
– Заткнись, Лара Джин, заткнись!
Китти пинает меня и случайно разрывает одну из фотографий с собаками. Сестренка издает крик и падает на колени, рассматривая коллаж. Ее лицо красное из-за подступающих слез, которые она пытается сдержать. Я ощущаю себя ничтожеством. Сажусь и пытаюсь обнять ее в знак сожаления, но она уклоняется от меня и пинает по ногам настолько сильно, что я взвизгиваю. Поднимаю фотографию и пытаюсь прикрепить обратно, но прежде чем успеваю это сделать, Китти выхватывает ее из моих рук и отдает Джошу.
– Джош, исправь, – произносит она. – Лара Джин испортила ее.
– Китти, я же только дразнила, – запинаясь, говорю я. – Не собиралась я называть имя мальчика. Я бы никогда его не сказала.
Сестра игнорирует меня. Джош разглаживает бумагу подставкой и с концентрацией хирурга склеивает две части. Он утирает лоб.
– Фу-у. Думаю, не отвалится.
Я хлопаю в ладоши и пытаюсь поймать взгляд Китти, но она даже не смотрит в мою сторону. Знаю, это заслуженно.
Мальчик, в которого влюблена Китти, – Джош.
Китти быстро забирает коллаж у Джоша и сухо произносит:
– Я пошла доделывать наверх. Спокойной ночи, Джош.
– Спокойной ночи, Китти, – отвечает наш гость.
Я кротко говорю:
– Спокойной ночи, Китти, – но она уже несется вверх по лестнице и, естественно, не отвечает.
Как только до нас доносится звук закрывающейся двери спальни, Джош поворачивается ко мне и произносит:
– Вот это ты попала.
– Знаю, – отвечаю я. Внутри меня все сжимается. Почему я это сделала? Даже когда я говорила, я уже понимала, что это неправильно. Марго бы так никогда не поступила со мной. Не так старшие сестры должны обращаться с младшими, особенно, когда я настолько старше Китти.
– Кто ей нравится?
– Просто мальчик из школы.
Джош вздыхает.
– Разве она уже доросла до того, чтобы влюбляться? Мне кажется, она еще слишком юна для всего этого.
– Я влюблялась в мальчиков, когда мне было девять, – говорю я ему, все еще думая о Китти. Интересно, как мне сделать так, чтобы она на меня больше не злилась. Не похоже, что на сей раз я отделаюсь только сникердудлем.
– В кого? – спрашивает Джош.
– Что в кого?
Может быть, если я каким-нибудь образом уговорю папу купить ей щенка…
– Кто был твоей первой любовью?
– Хм-м. Моей первой настоящей любовью? – Я влюблялась в детском саду, первом и втором классах, но это не считается. – Первой, которая действительно что-то значила?
– Конечно.
– Ну… думаю, Питер Кавински.
Джош едва не давится.
– Кавински? Ты шутишь? Он же такой банальный. Я думал, тебе нравился кто-то более… ну не знаю, утонченный, что ли. Питер Кавински – клише. Он как картонная фигурка «крутого парня» из фильма про старшеклассников.
Я пожимаю плечами.
– Сам спросил.
– Вау, – произносит он, качая головой. – Просто… вау.
– Раньше он был другим. Ну, я имею в виду, он был все тем же Питером, но в меньшей степени. – Джош колеблется, и я добавляю: – Ты парень, поэтому тебе не понять.
– Ты права. Я не понимаю!
– А вообще-то, кто бы говорил, ты сам-то был влюблен в мисс Ротшильд!
Джош краснеет.
– Она тогда была действительно симпатичной!
– Угу. – Я одариваю его понимающим взглядом. – Она была «действительно симпатичной». – Наша соседка, мисс Ротшильд, часто подстригала газон в коротеньких махровых шортиках с верхом от бикини. В те дни соседские мальчишки всегда приходили поиграть во дворе Джоша.
– В любом случае, мисс Ротшильд не была первой, в кого я влюбился.
– Нет?
– Нет. Ты была.
Мне требуется несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Все, что я могу выдать:
– А?
– Когда я впервые переехал сюда. До того, как узнал твою истинную натуру. – За это я пинаю его в голень, Джош взвизгивает. – Мне было двенадцать, а тебе одиннадцать. Помнишь, я разрешал тебе кататься на моем скутере? Он был моей радостью и гордостью. Я сберег деньги с двух дней рождений, чтобы купить его. И я дал покататься на нем тебе.
– Я думала, ты просто был щедрый.
– Ты упала и посадила огромную царапину на его боку, – продолжает он. – Помнишь это?
– Да, помню, как ты плакал.
– Я не плакал! А был по праву расстроен. Тогда и пришел конец моей маленькой влюбленности. – Джош встает, и мы направляемся к выходу.
Перед тем как открыть дверь, Джош оборачивается и говорит:
– Не знаю, что бы я делал, если бы тебя не было рядом после того… как Марго бросила меня. – Его лицо заливает легкий румянец, покрывая каждую очаровательно веснушчатую щеку. – Ты придаешь мне сил, Лара Джин.
Джош глядит на меня, и я вспоминаю каждое разделенное когда-либо мгновение с ним. Затем он быстро и пылко обнимает меня и исчезает в ночи.
Я стою в открытых дверях, и в моей голове проносится мысль, настолько быстрая, настолько неожиданная, что я не могу удержаться: «Если бы ты был моим, я бы никогда с тобой не рассталась. Ни за что на свете».
А ВОТ ИСТОРИЯ НАШЕГО С ДЖОШЕМ ЗНАКОМСТВА. Однажды мы с девочками устроили на лужайке пикник с мишками, настоящим чаем и кексами. Мы расположились на заднем дворе так, чтобы никто нас не увидел. Мне было уже одиннадцать: слишком взрослая девочка для таких игр, а Марго – тринадцать: слишком-слишком взрослая. Именно мне в голову пришла подобная идея (вычитала ее в книге). Я смогла притвориться, что это все ради младшей сестренки, и убедила Марго поиграть с нами. Мама умерла годом ранее, и с тех пор Марго редко отказывала нам в чем– либо, если дело касалось Китти.
Мы расположились на старом синем детском одеяле Марго с изображением белки. Я расставила треснутый чайный сервиз, мини-кексы с черникой и крупинками сахара, которые заставила папу купить в магазине, а также положила по плюшевому мишке для каждой из нас. Мы все были в шляпках – я настояла на этом.
– Ты должна надеть шляпу на чаепитие, – беспрестанно повторяла я, пока Марго наконец-то не надела ее лишь для того, чтобы я отстала. На ней была мамина соломенная садовая шляпа, Китти нацепила теннисный козырек, а я украсила старую меховую бабушкину шапку, прикрепив несколько пластиковых цветочков на макушку.
Я разливала теплый чай из термоса в чашки, когда Джош взобрался на забор и стал следить за нами. Месяц назад из окна игровой комнаты мы наблюдали, как въезжала семья Джоша. Мы надеялись, что нашей новой соседкой окажется девочка, но когда увидели, что грузчики вытаскивают мальчишеский велосипед, то вернулись обратно к игре.
Джош молча сидел на заборе. Марго была напряжена и смущена, ее щеки пылали, но она не сняла шляпу. Китти окликнула его.
– Привет, мальчик, – сказала она.
– Привет, – ответил он, мальчик с длинными непослушными волосами, которые приходилось откидывать назад. На нем была красная футболка с дыркой на плече.
Китти спросила:
– Как тебя зовут?
– Джош.
– Ты должен поиграть с нами, Джош, – велела сестренка.
Так он и поступил.
Тогда я и не подозревала, насколько важным станет этот мальчик для меня и для самых любимых мною людей. Но даже если бы я и знала, что бы изменилось? Мы бы никогда не были вместе. Даже если бы…
Я ДУМАЛА, ЧТО ПЕРЕБОЛЕЛА ИМ.
Когда я писала письмо и прощалась с ним, я по– настоящему говорила «пока». Мне было не так тяжело, в особенности когда я думала, как сильно он нравился Марго, как сильно она его любила. Как я могла держать обиду на первую любовь сестры? На саму Марго, которая пожертвовала столь многим ради нас всех? Она всегда-всегда ставила меня с Китти на первое место. Отпустить Джоша – это своего рода мой способ поставить интересы Марго выше своих.
Ознакомительная версия.
