Грэм Грин - Нашла коса на камень

Аптекарь запер свое помещение на ночь, вышел через заднюю дверь в холл, общий для аптеки и верхних квартир, и поднялся по лестнице на два с половиной марша. В руках он держал подношение — маленькую коробочку с пилюлями; на ней был напечатан адрес аптеки и фамилия владельца: Прискет, д. 14, Нью-Энд-стрит, Оксфорд. Аптекарь был человек средних лет, с жидкими усиками и бегающими испуганными глазками. Он и после работы не снимал свой белый халат, как будто это одеяние могло защитить его от врагов, как короля его королевские регалии. Пока на нем был халат, его нельзя было повлечь в суд и предать казни.

На верхней площадке было окно; оттуда в мягком свете весеннего вечера виднелся Оксфорд: газовый завод, тюрьма, булочная, кондитерская и в отдалении серые шпили, словно вырезанная из бумаги бахромка. С улицы доносились назойливые звонки бесчисленных велосипедистов. На двери, выходившей на площадку, была прибита визитная карточка с надписью: «М-р Никлас Фенник, бакалавр искусств». Аптекарь дал три коротких звонка.

Дверь отворил человек лет шестидесяти, если не больше, со снежно-белыми волосами и розовой, как у младенца, кожей. На нем была домашняя куртка из темно-красного вельвета, на широкой черной ленте болталось пенсне.

— А, Прискет, — воскликнул он с преувеличенным радушием. — Входите, Прискет. Я только что было заперся...

— Я принес вам еще моих пилюль.

— Отлично, Прискет. Великолепное средство. Имей вы хоть какое-нибудь ученое звание — ну, хотя бы фармацевта, — я бы назначил вас заведующим медицинской частью в колледже святого Амвросия.

— А как подвигается дело с колледжем?

Мистер Фенник двинулся в глубь квартиры по тесному темному коридору, где стены были увешаны макинтошами. Мистер Прискет, ощупью перебираясь от одного макинтоша к другому, споткнулся о пару дамских туфель.

— Когда-нибудь мы все это совсем иначе отстроим, — произнес Фенник и сделал широкий жест своим пенсне, как бы раздвигая стены крохотной канцелярии, вмещавшей круглый стол, покрытый клеенкой, три или четыре просиженных кресла и застекленный книжный шкаф, в котором ютилась одна-единственная книга — справочник под названием «Каждый сам себе юрист».

— Разрешите вас познакомить, — сказал мистер Фенник. — Моя племянница Элизабет. Мой медицинский консультант. — Очень юная, худенькая и хорошенькая девушка, сидевшая за пишущей машинкой, небрежно кивнула. — Я готовлю Элизабет на должность казначея, — продолжал мистер Фенник. — Необходимость совмещать обязанности ректора и казначея вредно отзывается на моем пищеварении. Вы говорите, принесли пилюли... Ага, благодарю вас.

— Что вы думаете о нашем колледже, мисс Фенник? — подобострастно спросил мистер Прискет.

— Моя фамилия Кросс, — ответила девушка. — Считаю, что это блестящая идея. Удивляюсь, как дядя до нее додумался.

— Отчасти это была моя идея...

— Это меня удивляет еще больше, — с твердостью заявила девушка.

Мистер Прискет сложил руки на груди поверх своего белого халата и заговорил виноватым голосом, словно оправдываясь перед судом:

— Я только указал вашему дяде, что сейчас, когда все колледжи заняты под военные нужды и преподаватели остались не у дел, было бы вполне уместно перейти на заочное обучение.

— Стаканчик академического пива, Прискет? — предложил мистер Фенник, доставая из шкафчика темную бутылку и наливая два стакана, тотчас украсившиеся шапками пены.

— Но все дальнейшее оформление, — продолжал мистер Прискет свою оправдательную речь, — ну там, канцелярия и весь план колледжа святого Амвросия — все это принадлежит уже не мне.

— Моя племянница, — сказал мистер Фенник, — очень мало знает о наших планах. — Он стал беспокойно кружить по комнате, трогая рукой то один, то другой предмет. Больше всего в эту минуту он походил на старого ястреба, разглядывавшего мрачное содержимое своего гнезда.

— Насколько я понимаю, — с живостью сказала девушка, — мой дядя затеял крупное мошенничество под названием оксфордский колледж святого Амвросия.

— Мошенничество? О нет, дорогая. Наш проспект составлен в самых осторожных выражениях. — Он помнил этот проспект слово в слово; любая фраза была тщательно взвешена, и во время этих трудов справочник «Каждый сам себе юрист» все время лежал раскрытый возле его локтя. Теперь он стал читать проспект наизусть, громко и раздельно, слегка осипшим после крепкого пива голосом: — «Военная обстановка мешает вам учиться в Оксфорде. Старинный колледж святого Амвросия, воспитанником которого был Том Браун, решает на время войны отступить от традиций. Пока длится война — и только пока она длится, — вы имеете возможность получить университетское образование заочно, где бы вы сами ни находились, защищаете ли вы Империю на ледяных скалах Исландии или в знойных песках Ливии, на главной улице американского городка или в коттедже в Девоншире».

— Вы перестарались, — сказала девушка. — Вы, уж известно, всегда перестараетесь. Это звучит недостаточно академично. Никого не поймаете, кроме простофиль.

— Простофиль на свете много, — возразил мистер Фенник.

— Ну, дальше.

— Ладно, я это вычеркну. А дальше так: «Дипломы выдаются по окончании трех триместров вместо положенных трех лет». — Он пояснил: — Это чтобы ускорить оборот. Сейчас такое время, нельзя долго дожидаться денег. «Получайте настоящее оксфордское образование в старом колледже Тома Брауна. Для справок о плате за обучение и содержание обращайтесь письменно к казначею колледжа».

— И, по-вашему, университет не может этому воспрепятствовать?

Мистер Фенник ответил с достоинством:

— Любой человек имеет право открыть колледж. Всякий, кто хочет, и где хочет. В моем проспекте ни слова не сказано о том, что наш колледж составляет часть университета.

— Но содержание?.. Ведь это значит — стол и квартира.

— В данном случае, — сказал мистер Фенник, — это чисто условное обозначение. Просто небольшая сумма за право числиться на вечные времена в списках старинной фирмы, я хочу сказать, старинного колледжа.

— Ну, а обучение?.. Преподаватели?

— Прискет будет преподавать естественные науки. Я возьму на себя историю и античную литературу. А ты, моя дорогая, может быть, возьмешь экономические науки?

— Я в них ничего не смыслю.

— Экзамены, конечно, будут очень несложные — в пределах компетенции преподавателей. (Тут, кстати, есть прекрасная публичная библиотека.) Да, и еще один пункт: в случае провала на экзаменах и неполучения диплома плата возвращается.

— Но это...

— Никто не провалится, — испуганно ликующим голосом возгласил мистер Прискет.

— И у вас в самом деле уже есть желающие?

— Дорогая, я послал тебе телеграмму лишь после того, как установил, что мы можем твердо рассчитывать на шестьсот фунтов в год на нас троих. А сегодня, сверх всяких ожиданий, я получил письмо от лорда Драйвера. Он желает, чтобы его сын поступил в колледж святого Амвросия.

— Но разве сын может приехать?

— Он, разумеется, поступит заочно. Отец запишет. Молодой человек сейчас сражается за родину. Род Драйверов всегда был военным родом. Я посмотрел их родословную.

— Ну, что вы теперь скажете? — осведомился мистер Прискет с тревогой, но и с торжеством.

— Скажу, что это здорово. А вы подумали о том, чтобы устроить лодочные гонки?

— Вот видите! Говорил я вам, Прискет! — с гордостью произнес мистер Фенник, поднимая свой стакан академического пива. — У этой девочки голова работает.

Услышав шаги хозяйки на лестнице, пожилой седой человек с обритой головой немедленно принялся укладывать влажный спитой чай вокруг ствола аспидистры[1]. Когда дверь распахнулась, он заботливо вминал чай пальцами в землю.

— Прелестное растение, дорогая моя, — промолвил он, но тотчас понял, что на этот раз хозяйку не так-то легко будет умаслить. Она помахала перед ним конвертом.

— Послушайте, — сказала она. — Что это еще за штучки? Почему тут написано — лорду Драйверу?

— Это мое имя, дорогая, — ответил он. — Данное мне родителями. Лорд — имя, Драйвер — фамилия. Весьма употребительное имя. Например, Лорд Джордж Сэнгер.

— А почему же они не написали: мистеру Лорду Драйверу?

— По невежеству. Просто по невежеству.

— Не желаю, чтобы у меня в доме обстряпывались какие-то темные делишки. У меня всегда все было честно.

— Может быть, они не знали, как ко мне обращаться, — эсквайр или просто мистер, ну и оставили пустое место.

— Это письмо из колледжа святого Амвросия в Оксфорде. Такие люди должны бы знать.

— Это все из-за того, дорогая, что у вас такой шикарный адрес. Западный Лондон, один. Тут сплошь аристократы живут. — Он сделал слабую попытку завладеть письмом, но она отвела руку в сторону.

— О чем это такие, как вы, могут переписываться с оксфордским колледжем?