Есть в романе непосредственные ссылки на американскую действительность. Говоря о рабстве в стране короля Артура, Твен обращается к судьбам негров в США. Он протестует против протекционистских пошлин, вспоминает о людях, опутанных долгами, мучимых безработицей, — ясно, что здесь речь идет скорее о современной Америке, чем о средневековье. Твен настаивает на праве рабочих объединяться в профсоюзы, добавляя с иронией, что «богачи станут скрежетать зубами, возмущаясь тиранией профессиональных союзов». Он многозначительно говорит о человеке труда: «Да, большой счет предъявит он за все издевательства и унижения, которых натерпелся».
То, что написано о рабочих в «Янки», перекликается самым непосредственным образом с восторженной статьей Твена о рабочем классе и профсоюзах, которую он создал примерно тогда же и которая не была полностью опубликована. Рабочий — член профсоюза, писал Твен, явился и не уйдет. «Ему надлежит осуществить самое справедливое дело, какое когда-либо делал человек, и он его осуществит. Да, он явился, и вопрос теперь не в том, как это было раньше, на протяжении тысячелетий, что нам с ним делать. Впервые в истории мы освобождены от необходимости управлять его делами за него. На этот раз он не прорванная плотина, а прорвавшаяся река».
Не только на тех страницах «Янки», где прямо упоминается Америка, звучит отклик на жизнь соотечественников Твена. Писатель осуждал жестокие законы, направленные на защиту богачей, и многие читатели, естественно, обращались мыслью к США, где суд так недавно и в столь страшной форме проявил свою зависимость от собственнических интересов. В романе нашла дальнейшее развитие тема народовластия, Твен подчеркивает право народа революционным путем изменить форму правления, если она не соответствует его потребностям. Писатель, который не столь давно насмешливо отзывался о бунтовщиках Франции, теперь прославляет французскую буржуазную революцию и революционную борьбу вообще.
Автор «Янки» не мог не чувствовать, что он переменился. Было время, писал Твен Гоуэлсу, когда он называл себя жирондистом, но теперь он санкюлот, Марат. Перемена произошла во мне, добавляет писатель, «в моем понимании фактов». Твен прямо осуждает тех, кто не борется с социальным злом. Он негодующе говорит о готовности угнетенных наброситься «на своих же братьев, защищая общего угнетателя».
«Янки при дворе короля Артура» — противоречивое произведение. Феодальному прошлому и капиталистическому настоящему Твен, как и сотни тысяч его соотечественников, противопоставлял веру в абстрактную демократию. Ему трудно было понять, что на самом деле в Америке есть только буржуазная демократия, которую никак не заставишь служить нуждам всего народа. Вот почему и в «Янки» можно обнаружить страницы, где Америка воспринимается как страна свободы. Янки, так часто выражающий мысли самого автора, враждебен классовым привилегиям, он желает добра народу. Но, строя свои утопические планы, герои романа останавливается на пороге социалистических идей, не решаясь переступить через него. И в этом оказалась ограниченность твеновского демократизма.
В последнем десятилетии века писатель склонен был все более скептически оценивать жизнь в США. В «Американском претенденте» (1892) он кладет на одну чашу весов Англию аристократов, а на другую — Америку, кичащуюся своими демократическими правами и учреждениями, и американская «демократия оказывается не менее уязвимой, нежели изъеденные молью аристократические порядки Англии. Вместе с героем своей книги, сыном английского лорда, писатель хочет разобраться в существе создавшейся в Америке обстановки. Ему очень трудно, и растерянность Твена дает себя чувствовать и в художественных особенностях повести — это одно из самых неслаженных его произведений. Писатель то пародирует стандартный американский роман с его счастливым концом и условными героями — юным европейским аристократом и очаровательной американской демократкой, то сам следует традициям; он вводит в книгу ряд гротескных персонажей и перемежает эпизоды, в которых реалистически изображена повседневная жизнь, самыми экстравагантными анекдотами.
Твену всегда были чужды то американские литераторы, которые искали противоядия духу стяжательства в кругах европейской аристократии или в мире идеализированного средневековья. Однажды Твен заметил, рассказывает Гоуэлс, что уничтожение феодальной аристократии в Англии было бы «неизмеримым благодеянием для английского народа и для всего мира». И в «Американском претенденте» писатель резко осуждает английских лордов. Но герой его книги обнаруживает, что неравенство существует и там, где нет наследственной аристократии. «В республике, где все свободны и равны, — пишет Твен, — капитал и власть создают все-таки высшее сословие».
Теперь уж Твен осознанно критикует не часть, а целое. Пусть его герой все еще верит, что в Новом Свете народ воспитан на более здоровых «понятиях и принципах», чем в Европе, все же автор «Американского претендента» недвусмысленно говорит: демократия в США потерпела крах. Примечательно, что в этой повести впервые у Твена возникают образы современных американских рабочих.
Почему же родина Твена не стала страною равенства и свободы? Писатель, конечно, не обладал ясным представлением об историческом процессе, не понимал проходящего характера буржуазного уклада. И, ища ответа на волнующий его вопрос, он порою необоснованно обращался к «природе» человека.
В «Американском претенденте» встречается мысль, что жестокость сильных столь же неизбежна в человеческом обществе, как неизбежно пожирание одного существа другими среди зверей. Твен глубоко заблуждался. Но не с философским спокойствием, а с искренней болью говорил он о том, что творится в буржуазном обществе.
В «Американском претенденте» вновь возникает образ Селлерса, одного из героев «Позолоченного века». Его окружает теперь атмосфера явной фантастики, самого «дикого» юмора. В конце концов, подобно Крокету, Селлерс выходит в космические просторы. Если в забавных рассказах о Крокете повествуется о том, как этот персонаж смело расправлялся с кометой, то Селлерс в конце повести шлет привет земле откуда-то из мирового пространства. По-прежнему Твен и вышучивает Селлерса и восхищается его жизнеспособностью; Селлерс — фарсовый герой, и в его же уста автор вкладывает некоторые из самых задушевных своих мыслей.
Химеры Селлерса включают не только план «материализации» душ покойников, но и намерение купить у русского царя Сибирь, чтобы устроить там республику. Что же побудило Твена вложить в голову его героя подобную идею? Надо полагать, первостепенную роль играло здесь желание выразить свое чувство восторга перед революционными деятелями России. Ведь в тюрьмах и рудниках Сибири, говорит он, томятся самые прекрасные, самые благородные, самые мудрые люди.
Ставшее известным недавно письмо Твена к Степняку-Кравчинскому, относящееся к 1891 году (как раз тогда Твен заканчивал «Американского претенденте»), помогает понять конкретные обстоятельства, в которых возникли строки повести, посвященные русским революционерам. Твен прочитал книгу Степняка-Кравчинского «Подпольная Россия» и был глубоко ею взволнован.
Письмо это проливает свет, в частности, на внутреннюю коллизию, которую переживал тогда Твен. Тяжкие раздумья писателя насчет всесилия денег в США, растлевающей роли золота, моральной коррупции богачей, а также и готовности немалого числа американцев из низов безропотно служить своим угнетателям стали порою выливаться в мизантропическую концепцию сущности человека. В письме к Степняку-Кравчинскому Твен говорит о людях со скепсисом и грустью: ведь даже в примерах мученичества «всегда можно подразумевать расчет». Но в деятельности революционеров далекой России он видит образец подлинного альтруизма.
Рассматриваемый нами третий период творчества Твена приходится на годы, непосредственно предшествовавшие эпохе империализма. Отношение писателя-реалиста к тому, что происходило на его родине, в заключительные десятилетия века стало несравненно более критическим, нежели в прошлом. Вместе е тем углубилась его душевная драма — драма честного демократа в мире, где рушились буржуазно-демократические иллюзии. Одним из свидетельств трагедии, которую переживал Твен, явился кризис положительного героя в его произведениях. Писатель не раз пытался преодолеть этот кризис путем обращения к старым, верным героям — друзьям Тому и Геку. Вот одна из причин возникновения у него ряда новых произведений, в центре которых все те же образы. После «Приключений Гекльберри Финна» были изданы повести «Том Сойер за границей» (1894) и «Том Сойер — сыщик» (1896); до сих пор не опубликованы рукописи ряда рассказов и памфлетов, написанных в разные годы, где снова фигурируют знакомые герои: «Гек Финн и Том Сойер среди индейцев», «Таинственный незнакомец в Ганнибале», «Деревенские жители, 1840-1843 гг.» и другие.
