Соломон допросил пленников и сказал викингам, что они находятся в стране графа Кастильского, а то место, куда он хочет их привести, находится далеко на западе. Крок сказал, что придется подождать перемены ветра, чтобы было легче двигаться в том направлении, а пока что им остается только есть и отдыхать. Но, добавил он, ситуация может осложниться, если значительные силы противника атакуют их здесь в то время, как ветер дует с моря, или вражеские корабли блокируют им выход из бухты. Но Соломон, по мере своих возможностей, объяснил, что такая опасность невелика, поскольку у графа Кастильского почти нет кораблей в море, и ему потребуется значительное время, чтобы собрать достаточные силы для того, чтобы причинить им вред. В прежние времена, рассказал он им, этот граф Кастильский был сильным правителем, но сейчас он вынужден преклонять колено перед маврским халифом в Кордове и даже платит ему дань, потому что, за исключением только императора Германского Отто и императора Константинопольского Василия, нет в мире монарха столь же сильного, как халиф Кордовский. При этих словах все громко рассмеялись, сказав, что еврей несомненно говорит то, что он считает правдой, но он, видимо, мало осведомлен относительно данного вопроса. Неужели, спросили они его, он никогда раньше не слыхал про короля Харальда Датского, и разве он не знает, что нет в мире короля столь же могущественного, как он?
Орм был все еще слаб после своей морской болезни и не хотел есть, что заставило его забеспокоиться, не заболел ли он чем-нибудь более серьезным, потому что он всегда волновался за свое здоровье. Вскоре он свернулся калачиком подле одного из костров и глубоко заснул, но ночью, когда весь лагерь затих, пришел Токе и разбудил его. По щекам Токе текли слезы, он заявил, что Орм — его единственный друг, и ему хотелось бы, если можно, спеть ему одну песню, которую он только что вспомнил. В песне пелось о двух медвежатах, объяснил он, он услыхал ее еще ребенком от своей матери, и это — самая красивая песня, какую он когда-либо слышал. Сказав это, он сел на землю рядом с Ормом, вытер слезы и начал петь. Орм имел одну особенность, она состояла, в том, что ему трудно было быть общительным, когда его только что разбудили после крепкого сна. Однако он не сказал ни одного слова в знак протеста, а просто перевернулся на другой бок и попытался заснуть снова.
Токе не смог вспомнить большую часть своей песни, и это вновь расстроило его. Он пожаловался на то, что весь вечер просидел в одиночестве, и никто не пришел составить ему компанию. Особенно больно ему от того, что Орм ни разу даже не взглянул по-дружески в его сторону, чтобы подбодрить его, а он всегда считал Орма своим лучшим другом, с того самого момента, как они встретились. Но теперь он понимает, что Орм — всего-навсего никчемный мерзавец, как и все жители Скании; а когда такой щенок, как он, забывает, как надо себя вести, то единственным лекарством против этого может быть только хорошая взбучка.
С этими словами он вскочил на ноги и стал оглядываться в поисках палки, но Орм, который к этому времени уже совсем проснулся, поднялся и сел на землю. Когда Токе увидел это, он попытался нанести ему удар ногой, однако, как только он поднял ногу для удара, Орм выхватил головешку из костра и бросил ее Токе в лицо. Токе не успел нанести удар и упал на спину, но через мгновение уже снова был на ногах. Лицо его побледнело, он был ослеплен яростью. Орм также вскочил на ноги, теперь они стояли друг против друга. Ярко светила луна, но в глазах Орма вспыхивали опасные красные огоньки, когда он в бешенстве бросился на Токе, который попытался выхватить меч. Меч Орма лежал в стороне, и у него не было времени поднять его. Токе был крупный и сильный человек, широкий в кости и с огромными руками, Орм же еще не дорос до своей полной силы, хотя уже и сейчас он был достаточно силен для того, чтобы справиться с большинством мужчин. Он обхватил шею Токе одной рукой а другой — схватил правую руку Токе, чтобы не дать тому вытащить меч, но Токе крепко вцепился в Орма, неожиданным рывком приподнял его от земли и перебросил через голову, как пушинку. Орму, однако, удалось сохранить захват, хотя чувство у него было такое, будто позвоночник его может сломаться в любую минуту, и вывернуться, уперевшись одной ногой Токе в поясницу. Затем он стал заваливаться на спину, увлекая за собой Токе, и, собрав воедино все силы, сумел перевернуться, так что Токе оказался под ним, лицом уткнувшись в землю. К этому времени еще несколько членов отряда были разбужены шумом, и Берсе бежал к ним с веревкой, бормоча, что ничего другого и нельзя ожидать, если позволить Токе так нализаться. Они крепко связали его по рукам и ногам, хотя он боролся изо всех сил, чтобы помешать им. Однако, через некоторое время он успокоился и вскоре стал кричать Орму, что вспомнил всю песню до конца. Он начал было петь, но Берсе облил его водой, после чего тот заснул.
Проснувшись на следующее утро, Токе стал яростно ругаться, обнаружив, что связан. Он не мог вспомнить ничего из того, что произошло. Когда ему рассказали, он стал мучиться угрызениями совести за свое поведение и объяснил, что большая его беда состоит в том, что выпивка иногда делает его трудным в общении. Пиво, сказал он, полностью изменяет его, а сейчас выяснилось, что и вино оказывает на него такое же действие. Он стал обеспокоенно спрашивать, не считает ли Орм теперь его своим врагом, из-за его поведения прошедшей ночью. Орм ответил, что нет, Добавив, что с удовольствием продолжит схватку в любое удобное для Токе время. Но он попросил Токе пообещать ему одну вещь, а именно — воздерживаться от пения, поскольку скрежет козодоя и карканье вороны на крыше сарая являются намного более мелодичными, чем его ночные серенады. Токе рассмеялся и пообещал, что постарается исправить свои таланты в этом отношении, поскольку он вообще-то добрый человек, за исключением тех случаев, когда пиво или вино портят его характер.
Все подумали, что Орм замечательно вышел из положения, особенно если принять во внимание его молодость, поскольку очень немногие из тех, кто попадался Токе под руку, когда он достигал слезливой стадии, оставались невредимыми. Так что Орм вырос в глазах своих товарищей, да и в своих собственных тоже. После этого случая его стали называть Рыжий Орм, не только из-за цвета волос, но также и потому, что он показал себя человеком темпераментным, с которым лучше не связываться без серьезных на то оснований.
Через несколько дней вновь задул попутный ветер, и они вышли в море. Они держались довольно далеко от берега, чтобы избежать опасных течений, и плыли строго на Запад вдоль побережья королевства Рамиро до тех пор, пока не обогнули мыс. После этого они стали грести на юг вдоль крутых и изрезанных берегов, пройдя через небольшой архипелаг, который напомнил им об их родных островах у берегов Блекинге. Наконец они достигли устья той реки, которую все ждал еврей. Они вошли в реку во время прилива и гребли вверх по течению до тех пор, пока путь им не преградила запруда. Здесь они сошли на берег и стали держать совет. Соломон рассказал о пути, который им предстояло пройти, сказав, что смелые люди могут пройти всего за один день до крепости, где жил тот, которому он стремился отомстить. Это был человек по имени Ордоно, один из маркграфов Рамиро, самый большой злодей, мерзавец и бандит (по словам Соломона) во всех христианских землях.
Крок и Берсе тщательно расспрашивали его относительно крепости, выясняя детали о ее укреплениях и местоположении, о том, насколько сильна армия маркграфа, защищающая крепость. Соломон отвечал, что крепость расположена в такой скалистой и пустынной части страны, что армия халифа, состоящая главным образом из кавалерии, никогда не появляется там. Это делает крепость прекрасным убежищем для бандита, и за ее стенами скопились огромные богатства. Стены крепости сложены из дубовых стволов, защищенных земляным валом, который в свою очередь окружен частоколом. Число защитников крепости составляет самое большее двести человек. Соломон считает, что они, вероятно, не слишком, бдительно несут вахту, поскольку крепость имеет такое удаленное расположение. А вообще-то, большинство солдат маркграфа часто отсутствует, занимаясь грабежами на юге страны.
Крок заявил, что численность защитников крепости беспокоит его меньше, чем земляной вал и частокол, которые могут помешать внезапной атаке. Некоторые из членов отряда сочли, что было бы не трудно поджечь частокол, но Берсе напомнил им о том, что при этом может загореться и вся крепость, а в этом случае им мало что достанется от тех богатств, которые в ней находятся. В конце концов они решили довериться своей удаче и определить, какому плану следовать уже когда достигнут цели. Было решено оставить сорок человек на борту кораблей, а остальным отправляться в путь, когда наступит вечер, поскольку станет прохладнее. После этого тянули жребий для определения тех, кто останется на кораблях, потому что все хотели быть на месте, когда начнется разграбление крепости.
