безграмотные школьные ахунды не были бы законодателями нашей жизни» (стр. 218).
Однако, подобно большинству просветителей, Зайн ал-Абидин под активными действиями понимал только пропаганду словом. Он не был сторонником революционного движения и почти никак не отразил в своем творчестве борьбу иранского народа. Аишь в третьей части романа, и то вскользь, он отметил, что «тебризские революционеры прославили во веки веков азербайджанский народ». [260]
Зайн ал-Абидину была чужда идея классовой борьбы, политической борьбы масс, руководимых пролетариатом. Как человек, связанный со своим классом, средней и мелкой буржуазией, он не мог подняться выше его интересов. И все же смелая критика писателем отрицательных сторон окружавшей его действительности, превратившаяся на страницах романа в яркое выступление против феодализма, делала свое дело, объективно способствовала подготовке буржуазной революции в Иране.
Выдвигая свою программу экономического и культурного обновления Ирана, Зайн ал-Абидин обращал свои взоры на западные государства как на достойный подражания пример быстрого прогресса. Будучи противником деспотизма и невежества в своей стране, он имел преувеличенно идеальные, превратные представления о западной «цивилизации» и «демократии». В «Путешествии Ибрахим-бека» встречается немало панегирических высказываний о якобы существующих в европейских странах свободе, гарантиях прав личности, «заботе» демократически избранных правительств о благе народа и т. д. и т. п. Все это свидетельствовало о том, что Зайн ал-Абидин, восхваляя западную демократию, не видел ее формального, фальшивого характера, ее эксплуататорской природы. Вот как наивно писал он, например, о свободе печати: «Теперь уже для всех очевидно, что одна из причин прогресса Запада — это благоденствующее положение тех, кто связан с печатным словом...» (стр. 11). Или: «Любой грамотный человек на Западе... имеет право написать статью в соответствующих общепонятных выражениях и послать ее в газету» (стр. 226).
Время, в которое жил и работал Зайн ал-Абидин, было лишь начальным периодом проникновения в Иран западной «цивилизации», которую несли со своими капиталами европейские державы, и автор романа тогда еще не мог в полной мере представить губительные последствия вмешательства иностранцев в экономику и политику его страны.
С тех пор прошло много десятилетий. Как показал исторический опыт всех слаборазвитых стран, в том числе и Ирана, применение империалистического способа приобщения к западной «цивилизации» обрекло народы этих стран на отсталость, нищету, двойной и тройной экономический и политический гнет. Национальные богатства страны подвергаются систематическому хищническому разграблению. Львиная доля доходов, которые приносит добыча нефти в Иране, переходит в руки иностранных монополистов. Созданный в 1954 г. вместо Англо-иранской нефтяной компании Международный консорциум за пять лет своего существования получил около 1 млрд долларов чистой прибыли. В Иране имеют представительства более тысячи иностранных компаний и фирм, которые держат в своих руках ключевые позиции экономики страны. Происходящий здесь процесс концентрации торгового капитала, за который ратовал Зайн ал-Абидин, приводит в современных условиях к полному разорению основной части городского населения — мелких торговцев, ремесленников-кустарей, а принцип «свободной торговли», при которой сняты ограничения для иностранных товаров, подрывает отечественную промышленность. Огромные расходы на вооружение, особенно увеличившиеся после присоединения Ирана к созданному импералистами агрессивному блоку СЕНТО и после подписания в 1959 г. двустороннего военного соглашения с США, тяжелым бременем ложатся на плечи иранского народа.
Один из крупных знатоков истории и литературы Ирана — англичанин Элвелл-Саттон, исходя из примера этой страны, так характеризует отношения Востока и Запада: «Было время, полстолетия назад, когда Восток склонен был преклоняться перед Западом. Азиаты завидовали материальным достижениям Европы и Америки, старались сами их перенять; они готовы были отказаться от своих обычаев, от своего образа жизни и пойти по пути Запада. Но эти умонастроения длились не очень долго... Хваленый материальный прогресс Запада не только не создал ему славы непобедимости, но толкнул его на путь массового истребления людей и беззастенчивого попрания человеческих надежд и чаяний... Если западная цивилизация означает свободу грабежей и захватов по праву сильного, если она позволяет совершенно игнорировать права и нужды отдельных стран и народов, то такая цивилизация — не для Востока». [261]
Именно потому, что на протяжении многих десятилетий после окончательного закабаления Ирана иностранным империализмом иранский народ был отстранен от решения судеб своей родины, почти все проблемы, так или иначе волновавшие в конце XIX в. иранских просветителей, сохраняют свою остроту и в настоящее время. А это значит, что роман Зайн ал-Абидина и в наши дни продолжает служить делу антифеодальной и антиимпериалистической борьбы, что содержащаяся в нем острая сатира не только обращена в прошлое, но имеет актуальное значение.
Передовые демократические силы Ирана ведут ныне борьбу в более благоприятных исторических условиях. В обстановке мощного подъема национально-освободительного движения постепенно складывается единый фронт прогрессивных сил, включающий также различные слои мелкой и средней национальной буржуазии. И в арсенале этой борьбы свое место занимает произведение выдающегося иранского просветителя — «Путешествие Ибрахим-бека» Зайн ал-Абидина.
В комментариях даны пояснения к именам исторических лиц и легендарных персонажей, географическим названиям, терминам, связанным с вопросами религии, архитектурным памятникам, произведениям, упоминаемым в тексте, а также отдельным персидским словам и терминам, оставшимся непереведенными.
Стихотворные цитаты, не имеющие ссылки на источник, принадлежат «автору романа, Зайн ал-Абидину, или взяты им из неизвестных составителям рукописей.
Переводы стихов осуществлены Б. А. Голлером.
Имена собственные и географические названия передаются в тексте перевода в транслитерации, согласно существующим «Правилам подготовки к изданию памятников литературы Востока» (М., ИВЛ, 1959). Исключение составляют некоторые общеупотребительные названия и термины, вошедшие в русский язык. Система транслитерации упрощена, и слова переданы без диакретических знаков.
В переводе сделано несколько незначительных купюр (в тексте они обозначены многоточием, взятым в скобки <...>). Купюры касаются главным образом повторений, мест, содержащих устаревшие географические и исторические сведения, а также отдельных положений и высказываний, характеризующих наиболее слабые стороны мировоззрения автора романа и потому не представляющих интереса для современного читателя.
Е. Э. Бертельс. Очерк истории персидской литературы. Л., 1928, стр. 140.
См., например: Г. В. Шитов. Персия под властью последних каджаров. Л., 1933, стр. 15, 18, 27, 49, 66, 70 и т. д.
Саид Нафиси. Выдающиеся произведения персидской прозы. [На перс. яз.]. Тегеран, 1951 — 1953, стр. 21.
В докладе, сделанном им на съезде иранских писателей. См.: Первый съезд писателей Ирана. [Отчет на перс. яз.]. Тегеран, 1946, стр. 147.
Зайн ал-Абидин Марагаи. Сийахат-наме-йи Ибрахим-бек йа
