Жорж Санд - Маленькая Фадетта

Вѣроятно, старуха Фадэ научила внучку не бояться огней, а, можетъ быть, она сама рѣшила, что они безвредные, такъ какъ ихъ много водилось около брода и она привыкла къ нимъ. Удивительно, что Ландри до сихъ поръ не видѣлъ ихъ вблизи. Чувствуя, что Ландри дрожитъ всѣмъ тѣломъ, она ему сказала:

— Ахъ, ты, простота! вѣдь огонекъ не жжется, попробуй его схватить, ты его даже не почувствуешь.

— Часъ отъ часу не легче, — подумалъ Ландри, — неизвѣстно, что это за огонекъ, который не жжется? Самъ Господь создалъ его такъ, что онъ грѣетъ и жжетъ.

Онъ не подѣлился своей мыслью съ Фадеттой, онъ все боялся ея. Когда же она довела его въ цѣлости и невредимости до берега, ему захотѣлось поскорѣе избавиться отъ нея и побѣжать домой. Но его доброе сердце заставило его преодолѣть свое отвращеніе и поблагодарить ее.

— Ты мнѣ вторично помогаешь въ бѣдѣ, Фаншонъ Фадэ, — сказалъ онъ ей, — увѣряю тебя, я никогда этого не забуду. Я просто сходилъ съ ума, когда ты на меня натолкнулась, огонь совсѣмъ околдовалъ меня. Я бы не рѣшился перейти рѣку одинъ и умеръ бы отъ страха.

— Если бы ты не былъ такъ глупъ, то навѣрно прошелъ бы черезъ бродъ благополучно, — отвѣтила Фадетта. — Не могу понять, какъ можетъ такъ трусить взрослый семнадцатилѣтній парень, у котораго пробиваются усы. Меня это очень радуетъ.

— А почему это васъ радуетъ, Фаншонъ Фадэ?

— Потому, что я васъ не люблю, — небрежно сказала она.

— А почему вы меня не любите?

— Потому что я васъ не уважаю, — отвѣтила она, — никого изъ вашихъ, ни васъ, ни вашего брата, ни вашихъ родителей. Вы всѣ важничаете вашимъ богатствомъ и воображаете, что всѣ обязаны вамъ услуживать. Васъ сдѣлали неблагодарнымъ, Ландри, а это самый большой недостатокъ для мужчины, послѣ трусости, конечно.

Ландри обидѣли ея слова, но онъ сознавалъ, что они были отчасти справедливы и отвѣтилъ:

— Вините меня одного, Фадетта, никто изъ нашихъ не знаетъ, что вы мнѣ помогли. Но теперь я самъ все разскажу и вы получите то, что потребуете.

— Ахъ! какъ вы гордитесь, — продолжала Фадетта, — вы думаете, что можете со мной раздѣлаться подарками. Я не похожа на бабушку, она выносить всѣ оскорбленія, дай ей только денегъ. А я не нуждаюсь въ вашихъ подачкахъ и презираю все ваше. Вы не потрудились сказать мнѣ хоть одно ласковое слово въ продолженіи цѣлаго года, чтобы меня поблагодарить за мою услугу въ вашемъ горѣ.

— Виноватъ, Фадетта, каюсь чистосердечно, — сказалъ Ландри, пораженный ея разсужденіемъ. — Но и ты немного виновата сама. Отчего ты мнѣ тотчасъ не сказала, гдѣ братъ, и заставила меня мучиться и страдать, долго оскорбляя меня. Вѣдь не было трудно тебѣ отыскать его, ты его, вѣроятно, только что видѣла, пока я говорилъ съ твоей бабушкой. Ты бы могла просто сказать мнѣ, если бы у тебя было доброе сердце: «пойди на лугъ, онъ сидитъ на берегу рѣки». Это тебѣ бы ничего не стоило, а ты только потѣшалась надъ моимъ горемъ; вотъ что уменьшило оказанную тобой услугу.

Маленькая Фадетта не сразу нашлась и помолчала съ минутку. Потомъ она сказала.

— Ты всячески старался заглушить въ себѣ благодарность и представилъ себѣ, что твоимъ обѣщаніемъ разсчитался со мной. А все-таки ты черствый и злой; неужели ты не замѣтилъ, что я ровно ничего отъ тебя не требовала и никогда не напоминала тебѣ?

— Что правда, то правда, Фаншонъ, — отвѣтилъ справедливый Ландри, — мнѣ самому было совѣстно. Я хотѣлъ съ тобой поговорить, но ты меня такъ холодно встрѣчала, что я не рѣшался къ тебѣ подойти.

— Я не сердилась бы на васъ, если бы вы пришли на другой день послѣ вашего приключенія. Тогда вы бы поняли, что я не хочу никакой награды и мы бы стали друзьями. А теперь я не перемѣню моего мнѣнія о васъ; лучше бы я оставила васъ выпутываться съ огонькомъ, какъ знаете. До свиданья, Ландри, идите скорѣй высушить ваше платье и скажите вашимъ родителямъ: «я бы навѣрно утонулъ безъ помощи этого противнаго сверчка». — Фадетта круто повернулась и направилась къ дому, напѣвая:

Но Ландри чувствовалъ раскаяніе, хотя и не хотѣлъ дружиться съ этой невоспитанной и пронырливой дѣвочкой. Его доброе сердце заглушило остальныя чувства и онъ остановилъ Фадетту, схвативъ ее за капоръ:

— Полно сердиться, Фаншонъ Фадэ, — сказалъ онъ, — помиримся. Ты на меня зла, да и я собой недоволенъ. Скажи, что ты требуешь отъ меня, завтра же все получишь.

— У меня одно желаніе — никогда тебя не видѣть, — рѣзко отвѣтила Фадетта, — не приноси мнѣ ничего, я тебѣ все швырну въ лицо.

— Какъ ты рѣзко отвѣчаешь мнѣ, а я хочу помириться съ тобой. Если ты не хочешь принять подарка, то, можетъ быть, я могу оказать тебѣ какую-нибудь услугу. Я тебѣ желаю добра, а не зла. Говори скорѣе, что я могу для тебя сдѣлать?

— Попросите у меня прощенья, тогда мы будемъ друзьями, — сказала Фадетта, останавливаясь.

— Ты слишкомъ много требуешь, — отвѣтилъ Ландри; онъ чувствовалъ себя головой выше этой дѣвочки, которую не уважали, а относительно твоей дружбы, Фадетта, она такая странная, что нельзя ей довѣряться. Попроси чего-нибудь другого, что я бы могъ тебѣ дать безъ всякихъ затрудненій.

— Хорошо, — спокойно и ясно отчеканила она, — я исполню ваше желаніе, близнецъ Ландри. Вы не согласились извиниться передо мной, такъ пеняйте на себя. Теперь я требую отъ васъ исполненія вашего слова, вы обѣщали повиноваться мнѣ безпрекословно. А я потребую завтра, въ день св. Андаша, чтобы вы всѣ три танца послѣ обѣдни танцовали со мной, кромѣ того, два танца послѣ вечерни и два послѣ молитвы Пресвятой Богородицѣ, словомъ, въ общемъ семь танцевъ. И весь день, съ самаго ранняго утра и до поздняго вечера, вы должны танцовать только со мной и больше ни съ кѣмъ. Если вы не исполните этого, буду знать за вами три дурныхъ поступка: неблагодарность, трусость и вѣроломство. До свиданья, буду ждать васъ на паперти, мы откроемъ танцы.

И маленькая Фадетта открыла задвижку и скрылась такъ скоро, что Ландри, проводившій ее до дома, не успѣлъ вымолвить ни слова.

Сначала затѣя Фадетты показалась Ландри до того забавной, что онъ смѣялся надъ ней, а не сердился. «Эта дѣвочка, — думалъ онъ, — просто не воспитана, но она безкорыстна; вѣдь я могъ свободно заплатить ей, не раззоряя моихъ родителей». Но, поразмысливъ, ему показалась ея выдумка не такъ смѣшна, какъ на первый взглядъ. Правда, маленькая Фадетта танцовала превосходно, онъ видѣлъ, какъ она скакала съ пастухами по полямъ и дорогамъ, и извивалась такъ ловко, какъ настоящій чертенокъ, съ такой быстротой, что невозможно было поспѣть за ней. По она была некрасива и плохо одѣта; ни одинъ мальчикъ лѣтъ Ландри не приглашалъ ее, особенно при другихъ. Только разные оборванцы и мальчишки не брезговали съ ней танцовать, а деревенскія красавицы не охотно принимали ее въ свой кружокъ. Ландри стыдился такой дамы, да и притомъ онъ обѣщалъ, по крайней мѣрѣ, хоть три танца красивой Маделонъ; она могла оскорбиться, если онъ забудетъ свое приглашеніе.

Онъ прибавилъ шагу, не оглядываясь, потому что онъ боялся погони огонька, кромѣ того, онъ замерзъ и ему хотѣлось ѣсть. Когда онъ пришелъ домой, онъ высушилъ свое мокрое платье и разсказалъ, что не могъ найти брода вслѣдствіе темноты. Но про свой страхъ онъ не упомянулъ, также скрылъ происшествіе съ огонькомъ и съ Фадеттой. Онъ легъ спать, мысленно повторяя себѣ, что сегодня не стоитъ мучиться, а что завтра успѣетъ подумать о всѣхъ непріятныхъ послѣдствіяхъ своей встрѣчи. Но, несмотря на это мудрое рѣшеніе, онъ спалъ очень дурно. Ему снились 50 разныхъ сновъ, онъ все видѣлъ Фадетту верхомъ на домовомъ. Домовой былъ въ видѣ большого краснаго пѣтуха, держащаго въ одной лапѣ розовый фонарь, отъ котораго лучи свѣта распространялись по всѣмъ тростникамъ. А маленькая Фадетта превращалась въ большого сверчка, величиной съ козу, и пѣла голосомъ сверчка какую-то пѣсенку, но онъ не могъ разобрать словъ, а слышалъ только риѳмы: сверчекъ, огонекъ, домовой, водяной, Сильвинэ, бессоннэ. У него голова закружилась, а свѣтъ такъ ослѣпилъ его, что когда онъ проснулся, долго передъ нимъ  кружились черные, красные и синіе шарики, какъ всегда бываетъ, если мы напряженно смотримъ на солнце или на луну. Ландри до того утомила эта тревожная ночь, что онъ дремалъ всю обѣдню и не слышалъ проповѣдь священника, восхвалявшаго и превозносившаго добродѣтели св. Андоша. Выходя изъ церкви, Ландри совсѣмъ забылъ про Фадетту, такъ онъ усталъ. А она стояла на паперти рядомъ съ Маделонъ, очевидно, ожидавшей его приглашенія. Но не успѣлъ онъ заговорить съ ней, какъ сверчекъ выступилъ впередъ и сказалъ очень рѣшительно:

— Не забудь, Ландри, что ты меня пригласилъ вчера вечеромъ на первый танецъ.

Ландри весь вспыхнулъ, Маделонъ разсердилась и покраснѣла тоже. Увидѣвъ это, Ландри расхрабрился и отвѣтилъ Фадеттѣ: