— Твой… — У Элмера вырвался крик, похожий на блеяние укушенной овцы. — Твой — кто? Но ведь ты не замужем?
— Замужем, будь оно все!.. Оскар, убирайся отсюда! Как ты смеешь так врываться!
Медленно, рассчитанным шагом, Оскар вошел в полосу света.
— Так, голубчики. Накрыл с поличным! — усмехнулся он.
— Да ты что, в самом деле? — гневно крикнула Хетти. — Это мой босс, пришел переговорить насчет одного дела по работе.
— Угу! Так точно… А я, между прочим, сегодня сунул кое-что горничной и забрал отсюда все его письма к тебе.
— Нет, неправда! — Хетти кинулась к своему письменному столу и застыла в отчаянии, глядя на пустой ящик.
Элмер угрожающе двинулся на Оскара.
— Довольно, с меня хватит! Давай письма и пошел отсюда, а не то вышвырну вон!
Оскар небрежно извлек из кармана револьвер.
— Заткни глотку, — сказал он почти ласково. — Вот какое дело, Гентри. Эта история должна бы влететь тебе тысяч в пятьдесят, но думаю, столько тебе не осилить, и все же имей в виду: на суде за то, что ты лишил меня расположения Хет, я назову именно эту сумму. А если хочешь уладить дело без суда, тихо, мирно, по-джентльменски, без грубостей, то я отпущу тебя и за десять тысяч — и без огласки, или, может, ты не боишься огласки, а, преподобный отец?
— Если вы вообразили, что сможете меня шантажировать…
— Вообразил? Да господи! Я точно знаю, что смогу! Так я зайду к тебе завтра в церковь часов в двенадцать дня.
— Меня там не будет.
— Рекомендую быть. Если ты готов поладить на десяти тысячах, — отлично! Никто не в обиде, и все довольны. Если же нет, то я даю указание своему адвокату — Мэнни Силверхорн, да было бы тебе известно, самый ловкий сутяга во всем городе — завтра же возбудить дело о совращении жены, да так, чтобы все вечерние газеты дали экстренные выпуски с подробностями. Пока, Хетти! Будь здоров, Элмер, дорогой! Тихо-тихо, Элмер. Осади. Только тронь — и дырка. Ну, всего наилучшего!
Разинув рот, Элмер смотрел вслед уходящему Оскару. Затем круто повернулся к Хетти.
Хетти торопливо подавила неосторожную улыбку.
— Боже, значит, и ты в этом замешана! — крикнул он.
— А ты что думал, нюня! Крепенько мы тебя прижали, а? Не отвертишься. Письма на суде будут звучать очень неплохо. Только не думай, пожалуйста, что такие деловые люди, как мы с Оскаром, стали бы тратить время на скрягу священника, дутого фанфарона, у которого на счету и десятки-то нет! Мы охотились на Уильяма Доллинджера Стайлса. Да жаль, он не такой простак, как ты! Когда я поехала с ним завтракать и попробовала залучить к себе, он меня отшил. Ну, а денежки-то мы все равно вложили в это дельце — вот мы и решили хоть покрыть расходы за твой счет да еще и получить немного сверх того, недотепа несчастный! И, будь покоен, не просчитались! А теперь — проваливай! Надоело слушать твою трескотню! Нет, милый, трогать меня не советую: Оскар ждет за дверью. Сожалею, что не смогу быть завтра в церкви: насчет вещичек и жалованья не беспокойтесь, я их еще днем забрала.
III
В полночь, едва дыша, Элмер звонил у дверей Т. Дж. Ригга. Он звонил отчаянно, без конца. Никто не отвечал. Тогда он встал под окнами и завопил:
— Т. Дж.!.. А Т. Дж.!
Одно окно наверху распахнулось, раздраженный голос, хриплый спросонок, негодующе произнес:
— Ну что еще надо?
— Сойдите скорей! Это я, Элмер Гентри! Нужно поговорить! Беда!
— Ладно. Иду!
Вот в дверях появилась комичная фигурка в длинной ночной рубашке, с сигарой во рту. Впустив Элмера в дом, Ригг повел его в библиотеку.
— Т. Дж., меня накрыли!
— Кто? Бутлеггеры?
— Нет. Хетти. Вы знаете — моя секретарша.
— Ага. Так. Понятно. Были с ней в хороших отношениях?
Элмер рассказал все начистоту.
— Ясно, — сказал Ригг. — В двенадцать Оскара встретим вместе. Надо оттянуть время, а там я что-нибудь устрою. Не волнуйтесь, И вот что, Элмер, может, и священнику не мешает хоть попробовать стать приличным человеком?
— Это мне хороший урок, Т. Дж.! Клянусь, никогда в жизни больше не свихнусь — даже не взгляну на женщину. Черт — вы всегда мне были верным другом, старина!
— Да люблю, понимаете, когда у тех, с кем я имею дело, все идет гладко. Чистейший эгоизм! Ладно, выпейте чего-нибудь! Сейчас не помешает.
— Нет! Хотя бы этот обет сдержу! Пожалуй, только он один и есть за душой… О, господи! И ведь только сегодня вечером думал, до чего я значительная и важная персона, что меня и рукой не достанешь.
— А из этого можно сделать проповедь — да вы, наверное, и сделаете!
IV
Просветленный, раз и навсегда исправившийся Элмер Гентри просуществовал не один день. Он молчал во время переговоров, состоявшихся назавтра в церковном кабинете между Оскаром Даулером, адвокатом Оскара — Мэнни Силверхорном и Т. Дж. Риггом. Говорили только Ригг и Силверхорн. (И Элмер с огорчением отметил, как дружески и шутливо держится Ригг с Силверхорном, о котором сам же высказывался в самых неметодистских выражениях.)
— Что ж, да, материал против доктора у вас имеется, — сказал Ригг. — Мы это признаем. И я согласен — он действительно стоит десять тысяч долларов. Но дайте нам хоть неделю, чтобы достать деньги!
— Договорились, Т. Дж. Значит, встречаемся здесь же через неделю, так? — сказал Мэнни Силверхорн.
— Нет, лучше у вас в конторе. Тут слишком много любопытных сестер. Так и шныряют.
— Идет.
Последовали самые сердечные рукопожатия, только Элмер не подал руки Оскару Даулеру.
— Ай-ай, Элмер! — насмешливо хрюкнул Даулер. — А ведь мы, можно сказать, близкие родственники!
Они ушли. Сломленный, несчастный Элмер жалобно взглянул на Ригга.
— Но как же, Т. Дж.? Мне никогда в жизни не набрать десять тысяч!.. Я и тысячи не скопил!
— Да гром вас разрази, в самом-то деле, Элмер! Вы что, вообразили, будто мы так-таки возьмем и выложим им десять тысяч? От силы полторы тысячи — вот во что это вам обойдется. Я дам взаймы. Пятьсот — ублажить Хетти и что-нибудь около тысячи — на сыщиков.
— То есть как это?..
— Сегодня в без четверти два ночи у меня был разговор с Питом Рисом, хозяином сыскного агентства. Я ему дал команду действовать. Несколько дней — и мы будем знать всю подноготную этих Даулеров. Так что — не тревожьтесь.
V
Элмер успокоился ровно настолько, чтобы не умирать от страха всю неделю, но явно недостаточно, чтобы расстаться с ролью смиренного христианина и нежного отца семейства. К изумлению и немалому замешательству своих детей, он каждый вечер играл с ними. Что же касается Клео, то его любовь к ней доходила почти до обожания.
— Милая моя, — сказал, он, — я вижу, что был… правда, тут не только моя вина: я был так поглощен работой!.. Но факт остается фактом — я был к тебе недостаточно внимателен и сейчас хочу, чтобы ты завтра вечером пошла со мною в концерт.
— Ах, Элмер! — расцвела Клео.
А раз он даже послал ей цветы.
— Вот видишь! — радовалась его мать. — Я так и знала: вам с Клео будет только лучше, если я с тобой потолкую кой о чем. Конечно, твоя мать, возможно, просто глупая, провинциальная старуха, но кто, как не родная мать, поймет сына? Я была уверена, что хоть ты и доктор богословия, но стоит мне завести с тобой этот разговор — и ты будешь по-другому смотреть на вещи!
— Да и разве не благодаря твоему воспитанию я стал христианином и священником? О, сколь многим человек бывает обязан благочестивой матери! — сказал Элмер.
VI
Мэнни Силверхорн был одним из лучших адвокатов по увечным делам в Зените. Сотни раз заставлял он трамвайную компанию платить компенсацию за причиненный ущерб людям, которым она не нанесла никакого ущерба, сотни раз он заставлял владельцев автомобилей платить за увечья людям, которых они и не думали увечить. Но при всех своих талантах Мэнни Силверхорн страдал одним недостатком: он любил выпить.
Обычно, даже напиваясь, Мэнни все же умел не болтать о порученных ему судебных делах, но на этот раз он напился в присутствии Билла Кингдома, репортера «Адвокат-таймс», а мистер Кингдом был еще более тонкий специалист по части перекрестного допроса, чем даже мистер Силверхорн.
Билл без особой симпатии заговорил о докторе Гентри. Мэнни злорадно ощерился:
— Ну, ничего, ничего, Билл, не волнуйся. Твой доктор Гентри получит свое! Ну и влип же он у меня! Надо думать, чрезмерный успех у дам ему влетит-таки в копеечку!
Билл сделал предельно равнодушное лицо.
— Да, брось болтать, Мэнни. Не валяй дурака. Никаких у тебя улик против Элмера нет и не будет. Чересчур он ловок для тебя. Не с твоим умишком, Мэнни, поймать такого парня!
— Что-о? Не с моим умишком?! Ну так вот что я тебе скажу…
Да, Мэнни был пьян. Но при всем при том Биллу понадобилось целый час дразнить его разговорами о том, насколько он уступает Элмеру в изворотливости, целый час расточать грубоватую, но сладчайшую лесть, целый час выказывать не слишком свойственную ему готовность угощать Мэнни за свой счет, пока наконец, доведенный до предела, Мэнни взвизгнул:
