16
Стоит вспомнить М. Е. Салтыкова-Щедрина, который писал: «Горе — думается мне — тому граду, в котором и улица, и кабаки безнужно скулят о том, что собственность священна! наверное, в граде сем имеет произойти неслыханнейшее воровство!»
Взглянем на Запад. В фундаментальной книге об истории финансовых систем [173] сказано, что в XIX веке подоходный налог стал основным рычагом финансовой политики. «В подавляющем большинстве стран с 1890 по 1980 гг. происходил неуклонный рост доли поступлений от подоходного налога в государственный бюджет. В конце XX века в Англии и США доля подоходного налога составляла около 25 % доходов бюджета, в Германии — 36 %, во Франции — 17 %. В целом, в XVIII-XIX вв. доля прямых налогов в бюджетных доходах государства постепенно возрастала и доходила к середине XX века до 50 %».
Рассуждения Найшуля замечательны тем, что своей сильной стороной он считает чисто математический, логический анализ экономики — без «химер совести».
В тот момент С. Кордонский работал референтом президента В. В. Путина.
Рейтинг следующих за патриархом авторитетных в сфере религии фигур таков: художник И. Глазунов — 6 %, певица А. Пугачева — 5 %, великий князь Владимир Кириллович — 4 %, герой афганской войны генерал Громов — 4 %, рок-певец Б. Гребенщиков — 3 %, архангельский мужик И. Сивков — 3%, писатель Ф. Искандер — 2 %, актер-культурист С. Сталлоне — 2 %, старец Троицко-Сергиевской лавры Наум — 2%, сексолог И. Кон — 2 %, по 1 % — академик-физик Е. Велихов, бизнесмен К. Боровой. Затруднились ответить или не нашли себе авторитета в данном списке — 33 % [174].
Н. П. Шмелев писал: «Своеобразным символом в этом смысле стала Воркута, которая рыночной ценой угля покрывает лишь 15 % своих издержек, остальные 85 % ей оплачивает госбюджет» [199].
В 2007 г. в Кемерово прошла встреча ветеранов труда. Разговор зашел и о 80-х годах. Один шахтер вспомнил, что нередко компании молодых приятелей собирались и летели на субботу в Москву — погулять и «попить пивка». Утром туда, вечером обратно. Зарплата позволяла им такие маленькие удовольствия.
Даже А. Д. Сахаров писал в 1987 г.: «Нет никаких шансов, что гонка вооружений может истощить советские материальные и интеллектуальные резервы и СССР политически и экономически развалится — весь исторический опыт свидетельствует об обратном» [150].
Мы говорим о статистически значимых факторах и тенденциях, а не о конкретных личностях — в обществоведении, как и во всех других сферах, есть множество свободных и творческих умов, которые лишь имитируют конформизм.
Пьетро Инграо, один из руководителей итальянской компартии, писал в 1992 г.: «На Востоке насильственно возникла система социально-политических режимов, которые радикально отличаются от моделей, принятых на Западе. Я отвергаю идею, будто эти деспотические режимы, называемые «реальным социализмом», имели хоть какое-то сходство с гипотезой коммунистического общества… Все мы приветствовали мирное вторжение демократического начала, которое нанесло удар по диктаторским режимам. Символом этого было падение берлинской стены» [8].
Масштабы этого отката нельзя преуменьшать. На молодежных конференциях экономистов, победителей крупных конкурсов, проявляются общие признаки «нового мышления» — отсутствие логики и полная оторванность от реальной жизни, радикальный наивный идеализм.
Хорос дает такой психологический портрет обществоведов этой категории: «Это отсутствие политической ответственности и того, что можно назвать психологией государственного человека, сочетается у постсоциалистических реформаторов с поразительным, доходящим порой до наивности (или цинизма) нарциссизмом. Они охотно дают интервью, позируют фотографам. Они рекламируют свои идеи как последнее слово экономической науки и презрительно третируют любого, кто заикнется о каком-то государственном регулировании, как реставратора командно-административной системы».
Некоторые философы считают проблемой всемирного масштаба «фетишизм науки, идущий параллельно с фетишизмом потребления, вещизмом».
Инвентаризация металлического фонда СССР до этого проводилась в 1926-1928, 1938-1940, 1954-1955 гг.
Речь идет только о металле, находящемся на территории США, хотя к нему следовало бы приплюсовать металлический фонд, которым располагают предприятия американских корпораций в других странах, прежде всего, в Латинской Америке.
Заметим, что при плановой системе за пятилетку 1986-1990 гг. в РСФСР было построено 59 тыс. км шоссейных дорог общего пользования (без внутрихозяйственных), а за пятилетку 2001-2005 гг. в РФ 15,4 тыс. км.
Такая возможность нас еще ожидает. По данным МЧС на 2003 г., износ промысловых трубопроводов достиг 80 %. Никакой программы замены изношенных труб нет и не предвидится из-за невозможности для добывающих компаний накопить достаточные ресурсы стали.
Предисловие к ней написал Н. П. Шмелев. Он высоко оценил труд автора, опытного специалиста, хорошо знающего сельское хозяйство США: «Несомненной заслугой работы является фундаментальная экономическая проработка, особенно в разделах, где обосновывается эффективность химизации». При этом Н. П. Шмелев был одним из тех, кто активно проклинал и химизацию, и мелиорацию сельского хозяйства в СССР.
В общем, эта кампания, предпринятая с участием представителей научной элиты, привела к ситуации, которая в докладе Министерства сельского хозяйства РФ «Научно-техническое развитие агропромышленного комплекса России» (Москва, 2000 г.) изложена так: «В хозяйствах зачастую используются упрощенные технологии производства растениеводческой продукции, которые отличаются достаточно низким уровнем, что приводит к резкому падению урожайности и технологических качеств сырья. По этой причине резко сократилось производство сильного зерна, сахаристость отечественной свеклы в последние годы на 30-40 % уступает зарубежной, понизилось качество овощей, картофеля.
Причинами нарушения технологий возделывания сельскохозяйственных культур стали: отсутствие необходимой в хозяйствах сельскохозяйственной техники, сокращение внесения необходимых минеральных удобрений в почву более чем в 10 раз, усиление процессов закисления, засоления и эрозии почв из-за сокращения мелиоративных работ, резкого уменьшения вложений в известкование и фосфоритование».
Появление на собраниях элитарной интеллигенции такого человека, который не побоялся бы воззвать к здравому смыслу, особенно в присутствии «американских коллег», — явление исключительное. Отказ от норм рациональности стал именно нормой, а следование им — оригинальным, экстравагантным явлением.
Данные МВД, по мнению социологов, не отражают масштабов явления, поскольку МВД учитывает только тех, кто попадает в сферу его прямых функций. Официальной статистики не публикуется.
В 1913 г. на 1,5 млн жителей Москвы было 150 богаделен и несколько десятков ночлежек.
Напомним, что для постиндустриального общества, согласно определению Д. Белла, характерно «доминирование теоретического знания, превалирование теории над эмпиризмом и кодификация знаний в абстрактные своды символов, которые… могут быть использованы для изучения самых разных сфер опыта» [31].
О вольности обращения с фактами и говорить нечего. «Мощный кризис» не поразил Китай, несмотря на его большие инвестиции, — китайская валюта сохранила стабильность как на внутреннем, так и на мировом рынке. А вот «ипотечный кризис» США нанес удары даже по финансовой системе Западной Европы. Но это к рассуждениям В. Л. Иноземцева о постиндустриальной экономике не имеет никакого отношения.
Рассуждения об инвестициях в такой форме создают еще одну зону неопределенности — не различаются инвестиции из собственных накоплений и иностранные инвестиции. В начале нового тысячелетия иностранные инвестиции (все их формы) составляли 3775 млрд дол. или 58,3 % от общей суммы валовых национальных инвестиций в основной капитал [125].
При этом Шкаратан немыслимым образом нарушает меру. Он считает «гигантской массой» 2,5 млн работников управления, получающих зарплату из государственного бюджета. Он должен был бы указать здесь систему координат и стандарты, сообщив, сколько таких работников в «правильных» государствах и сколько, по его расчетам, их будет в демократической России.
