После наблюдения за тяжелыми, утомительными и дорогостоящими процессами добывания алмазов из недр земли и очищения их от грязи нужно непременно посмотреть конторы Компании до Беерс в Кимберли, куда доставляют ежедневную добычу; здесь алмазы взвешивают, сортируют, оценивают и прячут в сейфы, где они хранятся до самой их отправки. Незнакомый и не пользующийся доверием человек никогда не попадет в эти конторы; однако, судя по многочисленным мерам предосторожности, преградам, запрещениям, предупреждениям и приспособлениям для охраны алмазов, даже знакомые и пользующиеся доверием лица не так-то легко могут украсть там алмазы.
Мы видели дневную добычу: маленькие кучки сверкающих алмазов разложены на прилавке на отдельных листах белой бумаги, на расстоянии фута одна от другой. В тот день алмазов было добыто на 70 000 долларов. В течение года через весы и этот прилавок проходит полтонны алмазов стоимостью в 18 000 000 — 20 000 000 долларов. Чистой прибыли — около 12 000 000 долларов.
Сортировка производится молодыми девушками; это приятная, чистая, легкая, но, вероятно, мучительная работа. Ежедневно через руки этих девушек проходит, сверкая своим блеском, доход целого герцогства, и тем не менее они ложатся спать такими же бедными, какими встали утром. И так происходит изо дня в день.
Прекрасное зрелище представляют собой алмазы в их первобытном состоянии. Они имеют самые различные формы; поверхность их бывает гладкой и округленной, очень острых ребер у них нет. Встречаются алмазы всевозможных цветов и оттенков — от ослепительно белого до настоящего черного; и благодаря своей гладкой поверхности, округлости линий, разнообразию цветов и необыкновенной прозрачности алмазы похожа на отборнейшие леденцы. Чаще всего встречаются алмазы светло-соломенного оттенка. Мне показалось, что эти неотшлифованные алмазы должны быть во сто раз прекраснее брильянтов, но когда принесли коллекцию отшлифованных камней, я понял свою ошибку. Нет ничего прекраснее розового брильянта, переливающего всеми цветами радуги, когда на него падает свет, — ничего, кроме одного удивительно похожего на него явления природы, которое тем не менее совсем ничего не стоит: это пронизанная солнечным светом до самого бело-песчаного дна морская волна.
К середине июля мы прибыли в Кейптаун, где должно было закончиться наше путешествие по Африке. Мы были вполне удовлетворены, ибо прямо перед нами возвышалась Столовая гора — последняя.из достопримечательностей Южной Африки; из этих достопримечательностей нам не удалось увидеть только мистера Сесиля Родса. Я, конечно, понимаю, что это немаловажное упущение. Я отлично знаю, что, будь мистер Роде действительно благородным и почтенным патриотом и государственным деятелем, каким считают его тысячи людей, или будь он сам дьявол во образе человека, каким считают его все остальные, он все равно является самой импозантной фигурой в Британской империи за пределами Англии. Когда он стоит на мысе Доброй Надежды, тень его падает до Замбези. Он единственный колонизатор во всех британских доминионах, чье каждое движение служит предметом наблюдения и обсуждения во всем мире и чье каждое слово передается по телеграфу во все стороны земного шара; он единственный человек некоролевского происхождения, чей приезд в Лондон привлекает такое же внимание, как затмение солнца.
Насколько я слышал, даже самые заклятые его враги в Южной Африке не решаются отрицать, что он — человек необыкновенный, а не просто баловень судьбы. Весь южноафриканский мир — друзья и недруги — трепещет от какого-то благоговейного страха перед ним. Одни видят в нем посланца божьего, другие — наместника дьявола, властелина людей, способного одним лишь дуновением осчастливить или погубить человека; многие на него молятся, многие его ненавидят, но люди здравомыслящие никогда его не проклинают, и даже самые легкомысленные делают это только шепотом.
В чем же тайна его всемогущества? Одни говорят, что она — в его огромном богатстве, крохи от которого вознаграждают и поддерживают существование множества людей, превращая их в его верноподданных; другие утверждают, что эта тайна — в его личном обаянии и силе красноречия и что эти качества способны загипнотизировать всех, кто попадает в орбиту его влияния, и превратить их л счастливых его рабов; третьи полагают, что она заключается и его величественных идеях и широких планах увеличения английских владений, в его патриотизме, в самоотверженности, с какой он пытается распространить благотворное покровительство Англии и ее справедливое господство над просторами языческой Африки, с тем чтобы и эта погрязшая во мраке страна озарилась славой британского знамени; четвертые считают, что ему просто нужна вся земля, нужна для себя самого и что только уверенность в том, что он ее получит и даст возможность своим друзьям существовать на ней, и есть та тайна, которая привлекает к нему столь многочисленные взоры и держит его в зените славы.
Выбирайте что хотите— цена одна. Родс сохраняет свою популярность и огромное число приверженцев, несмотря на все свои преступления, — это несомненно. По словам герцога Файфа, Родс «обманул» его, но тем не менее Файф остался ему предан. Своим вторжением в Трансвааль Родс причинил огромные неприятности реформистам, но большинство из них убеждено, что у него были наилучшие намерения. Он проливает слезы над обремененными большими налогами иоганесбуржцами, завоевывая их дружбу, и одновременно снижает на пятьдесят процентов налоги своим поселенцам, завоевав таким образом их любовь и преданность, - они просто приходят в отчаяние при малейшем слухе об аннулировании хартии. Захватив землю Матабеле, он грабит, убивает и порабощает это племя, а массы христиан на землях, полученных по хартии, аплодируют ему. Он вовлек в невыгодную сделку Английский банк, заставив его скупить ничего не стоящие денежные знаки, выпущенные на землях, полученных по хартии, и ограбленные сами тем не менее воздают ему почести, достойные принесшего им богатство божества. Он сделал все что мог, дабы обеспечить свое падение; на его месте десятка полтора великих мира сего рухнуло бы со своих пьедесталов, а он и по сей день стоит иа головокружительной высоте, под самым куполом неба, оставаясь чудом своего времени, загадкой нынешнего века, архангелом с крыльями — для одной половины мира, и дьяволом с рогами — для другой.
Откровенно признаюсь, я восхищаюсь им; и когда пробьет его час, я непременно куплю на память о нем кусок веревки, на которой его повесят.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Я путешествовал очень много и пришел к выводу, что даже ангелы
говорят по-английски с иностранным акцентом.
Новый календарь Простофили Вильсона
Столовую гору мне все-таки удалось увидеть — величественное зрелище! Высота ее три тысячи футов. Есть у нее и вершина высотой в семнадцать тысяч футов. Этим цифрам вполне можно верить. Мне сообщили их в Кейптауне два знатока этого дела, которые посвятили всю свою жизнь изучению Столовой горы. Видел я и Столовый залив, прозванный так за свою необычайно гладкую поверхность. Довелось мне посмотреть и замок, построенный триста лет назад голландской ост-индской компанией, который сейчас занимает главнокомандующий; видел я и бухту Святого Симона, где живет адмирал. Побывал я у губернатора и в парламенте, где при мне ругались на двух языках и ни на одном не пришли к согласию. Посетил я и клуб. Ездил по прекрасным набережным, что высятся у подножья гор, по райским долинам, где расположены виллы. Побывал я в чудесных старинных голландских домах — они остались столь же уютными, какими были прежде, — где наслаждался гостеприимством хозяев.
Перед самым отъездом я увидел в одном доме необычную старинную картину, связанную с любопытной романтической историей; на картине был изображен бледный молодой человек с умным лицом, в розовом камзоле с высоким черным воротником. Это был портрет доктора Джеймса Барри, военного хирурга, который прибыл на мыс Доброй Надежды вместе со своим полком пятьдесят лет назад. Доктор Барри отличался весьма вспыльчивым правом, и за ним числилось множество различных проступков. Несколько раз на него жаловались и английский генеральный штаб, надеясь, что придет приказ тотчас подвергнуть его суровому наказанию; однако но какой-то никому не ведомой причине подобного приказа не поступало — Англия отделывалась лишь внушительным молчанием. Это всякий раз сильно озадачивало жителей города и окружило личность доктора ореолом таинственности.
Затем его повысили в должности и чине — с явной целью от него избавиться. Он был назначен главным инспектором санитарной службы в Индии. Но вскоре он вновь вернулся на мыс Доброй Надежды, и все началось снова. В городе было множество хорошеньких девушек, но ни одной не удалось завлечь его в свои сети, ни одна не сумела овладеть его сердцем; по-видимому, он был убежденным холостяком. Это тоже вызывало всеобщее удивление, служило темой бесконечных пересудов. Однажды ночью его позвали к роженице; ему предстояло помочь женщине, которая, как все думали, непременно должна была умереть. Действуя искусно и умело, он спас обоих — мать и ребенка. Можно было бы привести и другие примеры, свидетельствующие о его профессиональном мастерстве, о любви к своей специальности и преданности ей. Среди его многочисленных приключений была и дуэль на шпагах; она происходила в замке, и противники дрались не на жизнь, а на смерть. Доктор Барри убил своего противника.
