– Больше всего мне нравится ваше умение не договаривать. Если «Стюарт – Джанни» заключит с нами договор сейчас, то через несколько месяцев она станет сильнее, и вам будет не так-то легко прибрать её к рукам, не правда ли?
– Да, – невозмутимо согласился Дуг, словно речь шла о сущих пустяках. – Вполне возможно.
– А вам этого не очень хочется. Так что сейчас вы беспокоитесь не о нас, – продолжал Кен. – Вы гораздо больше беспокоитесь о себе.
– Может быть, и так, – с тем же спокойствием ответил Дуг. – А может, вы напрасно толкуете мои слова иначе. Но пусть будет по-вашему. Показывайте свой прибор правлению. Увидите, что будет. Вам придется выдержать отчаянную борьбу, чтобы вырвать у них какие-то жалкие крохи. Они не увидят того, что вы им покажете. Они будут смотреть на экран, а видеть только биржевой бюллетень.
– Погодите-ка, – сказал Дэви. – Вы предлагаете нам что-либо определенное?
– Я только прошу вас подождать.
– И ничего более внятного вы нам не скажете? – настаивал Дэви.
– Сейчас я больше ничего не могу сказать, потому что ещё точно не знаю, каково будет мое положение, когда развеется дым. Знаю только одно: сколько бы они не предложили вам сегодня – если они вообще что-то предложат, – это будет значительно меньше того, что попозже смогут предложить вам они же или я. С другой стороны, если сегодня они откажут вам наотрез, что тоже вполне вероятно, вы потеряете всякую возможность торговаться в дальнейшем.
– Чем вы и воспользуетесь, – вставил Кен.
– Я этого вовсе не говорю, – упрямо возразил Дуг. – Я просто стараюсь объяснить вам ваше положение.
– Нам не остается ничего другого, как идти вперёд, – сказал Дэви. – Раньше могли решать мы сами, теперь за нас всё решает прибор. Он работает, и демонстрация должна состояться через полчаса. И ничего уже нельзя поделать, разве что разнести его вдребезги.
– Вы всё ещё уверены, что вам удастся поразить их воображение, – заметил Дуг.
– Конечно, – сказал Дэви. – Они будут поражены, хотят они этого или нет, а вам, Дуг, я скажу вот что: ваше предложение или, вернее, совет произвел бы на меня куда большее впечатление, если б вы пришли с ним немножко раньше. Вы вот уже сколько времени вынашиваете свои замыслы, но ведь наши намерения были вам хорошо известны. Почему же вы нас не предупредили раньше?
– Я был страшно занят, только и всего.
Дэви покачал головой и улыбнулся.
– Нет, – сказал он. – Дело далеко не так просто. Этого не может быть. Нам всё же придется пойти на риск.
Дуг пожал плечами и, бренча монетками в кармане, отошел в сторону. Однако в нем чувствовалась какая-то напряженность. Он точно выжидал чего-то. Дэви, не обращая на него внимания, снова взялся за работу.
– Дэви, как называется та фирма, которая купила у вас первый патент? – вполголоса спросил Дуг. – Та, что заплатила вам пять с половиной тысяч.
– «Электроматик», – ответил Дэви, слегка недоумевая, почему Дуг говорит почти шепотом. – Им понадобился наш патент на схемы управления.
– Так я и думал. Я могу купить эту фирму за гроши, если не буду терять времени. Мне кажется, многие ваши идеи и схемы можно применить к управляющим механизмам, которые она производит. Перед вами может открыться совсем новая область для применения ваших идей.
– Конечно, – рассеянно отозвался Дэви. Подняв глаза, он увидел, что остался наедине с Дугом. Кен и Ван Эпп ушли в соседнее помещение, где была мастерская, и сейчас работали вместе у токарного станка. По напряженному взгляду и пониженному голосу Дуга Дэви догадался, что он собирается вести с ним какой-то особо секретный разговор. Дэви похолодел от необъяснимого страха, словно столкнулся со смертельной опасностью.
– У меня явилась мысль, – скороговоркой продолжал Дуг, подходя ближе и ещё больше понижая голос, – заключить соглашение, по которому эта фирма перейдет в мои руки, а я отдам её вам, чтобы вы тоже имели свою личную долю в предприятии.
– Отдадите? – переспросил Дэви. – «Электроматик» – фирма, заключающая сделки на миллион долларов в год, а вы хотите отдать её мне?
– Мы выработаем соглашение о нашем совместном участии в деле, – небрежно сказал Дуг, глядя Дэви в лицо. – Только вы да я. Но вы можете вести дело, как вам заблагорассудится. Фирма приносит миллион долларов прибыли в год, но можно сделать так, что она будет приносить гораздо больше, – добавил он. – И вы как раз тот человек, который это сделает.
– Вы да я? – спросил Дэви. – А Кен?
Дуг опять пожал плечами.
– Кен согласится на всё. Если вас устраивает такая сделка… слушайте, ведь вы женаты, рано или поздно у вас будут дети. Вы должны подумать о них. Объясните это Кену или не объясняйте ничего. Ведь если вы скажете, даже сию минуту, что согласны отложить демонстрацию, он пойдет и на это.
Дэви глядел своему зятю в глаза и не мог выговорить ни слова: его одолевали противоречивые порывы, в том числе и дикое желание тут же убить его, но среди хаоса мыслей самой отчетливой была одна: «Вот так же когда-нибудь Кен примет подобное предложение и продаст меня; и когда это случится, я буду знать, что он в это время думал».
Дэви опустил глаза и, стараясь, чтобы голос его звучал как можно спокойнее, сказал:
– Мы поговорим об этом после демонстрации. И если мы с Кеном решим, что нам пригодится такая компания, как «Электроматик», мы втроем разработаем соглашение о совместном с вами управлении ею. – Он заставил себя снова взглянуть на Дуга. – После демонстрации.
– Как вам угодно, – ответил Дуг таким тоном, словно речь шла о сущих пустяках, но скулы его порозовели, а глаза стали странными, почти больными. – И если к тому времени это не перестанет мне казаться целесообразным, мы что-нибудь придумаем. Однако помните: я предложил это сегодня, – резко подчеркнул он. – Сегодня утром. Одно дело принять предложение немедленно, так сказать, ковать железо, пока оно горячо, и совсем другое – отложить решение до следующего раза. Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Понимаю, – ответил Дэви. – И поэтому демонстрация состоится в назначенное время, пока прибор работает так, как сейчас.
Он отвернулся, ещё не веря, что этот разговор произошел наяву. Всё это казалось ему бредом, и не только потому, что он услышал странное предложение совершить предательство, но и потому, что Дуг как бы нарочно не желал замечать того ощущения неминуемого успеха, которым, казалось, была пропитана атмосфера лаборатории. Тем не менее слова Дуга отравили воздух, точно зловонная струя. Кен и Ван Эпп вернулись из мастерской с какими-то деталями, которые они обработали на станке, чтобы точнее отрегулировать конденсаторы, и, к удивлению Дэви, Кен тут же принялся за работу, будто слова Дуга не оставили никакого следа.
А в это время члены правления один за другим уже входили в дверь, словно влекомые к месту встречи всё той же неведомой силой. За несколько минут ходьбы пальто их совсем побелели, они топали ногами, сбивая снег, и отряхивались, как птицы после полета.
Кен, Дэви и Дуг встретили их в конторе, здороваясь за руку с теми, кто стоял поближе, и кивая остальным.
– Ну, каково ваше мнение? – с озабоченным видом обратился к Дугу Констэбл.
– Прибор скажет сам за себя, – сдержанно ответил Дуг.
– Прибор? – с досадливым удивлением повторил Констэбл. – Я говорю о бирже, черт возьми! Когда же всё, наконец, встанет на свои места?
Кен внезапно покраснел.
– В нашей лаборатории пять минут назад принят закон: никаких разговоров о биржевых делах, пока не кончится демонстрация.
Констэбл похлопал его по плечу.
– Конечно, сынок, конечно! Мы все знаем, зачем мы сюда пришли, и не меньше вашего хотим, чтобы всё сошло хорошо.
Дэви прервал разговор, предложив пройти к прибору. Толки о бирже, толки о деньгах были такими незначительными и ненужными по сравнению с тем восторженным удивлением, которое сейчас вызовет у них небывалое достижение техники! Дэви повел молчаливых гостей в комнату, где стояла передающая аппаратура, объясняя им функции электрической дуги, подвижного изображения, установленного напротив передающей трубки, и различных каскадов передающей схемы. Он сразу понял, что они совершенно не знают, что к чему. И только заканчивая объяснения, он заметил, что Дуг и Кен, отделившись от всех, стоят в коридоре. Дуг что-то быстро говорил Кену; тот слушал, напряженно сдвинув брови. О чём бы у них ни шла речь. Дуг, по-видимому, говорил напористо и без обиняков. Он подчеркивал свои слова быстрыми и резкими жестами, как жестикулируют люди, которые знают, что у них есть лишь несколько минут, чтобы изложить важное дело.
Впервые за всё утро ликующая уверенность Дэви вдруг поколебалась. У него защемило сердце от неясного страха. Он понял, что Дуг твердо решил выполнить свое намерение; и если для того, чтобы настоять на своем, нужно вынудить одного из братьев – Кена или Дэви – предать другого, он будет неустанно добиваться этого. Голос Дэви звучал ровно, но глаза его были устремлены поверх всех голов на две фигуры, стоявшие возле двери в полутемном коридоре. Наконец он увидел, что Кен тоже смотрит на него поверх голов. Взгляды их встретились, и Кен что-то ответил Дугу. По лицу его было невозможно угадать смысл ответа; и так же невозможно было догадаться по лицу Дуга, стоявшего вполоборота, какое впечатление произвели на него слова Кена. Дуг снова что-то сказал, на этот раз очень кратко. Кен слушал его, не сводя серьезного взгляда с Дэви, и, наконец, кивнул. Разговор был окончен; оба вошли в комнату и присоединились к остальным. Судя по их лицам, после того как Кен кивнул, говорить уже было не о чём – они поняли друг друга. Но что означал этот кивок – «Я всё сказал, и можете убираться к черту» или «Считайте, что мы договорились, я сделаю всё, что смогу», – Дэви не знал.
