– Да.
– Тогда мы пришли к вам, чтобы сказать: одевайтесь, забирайте свои вещички и отправляйтесь домой. И больше сюда не возвращайтесь, иначе мы снова придем, но тогда уже с оружием.
– Но позвольте, это… – Сирмаи стал еще бледнее. – Это мое служебное место!..
– Было. А теперь – нет. Не задерживайтесь…
– Позвольте, это неслыханно! Вы что же думаете, – государственный служащий… – Внезапно ему в голову пришла спасительная идея: – С этим местом я связгн присягой!
Шанта подошел к окну и посмотрел вниз.
– Хотя это только второй этаж, но все же вы можете повредить себе место, на котором сидите. К тому же внизу наши люди… Пока я сойду туда, чтобы заступиться за вас, они могут нанести вашей особе ущерб… – И Шанта многозначительно посмотрел на Сирмаи. Впрочем, он говорил все это спокойно, пожалуй, даже мягко и добродушно. Обращало на себя внимание лишь отсутствие почтительности в голосе и то, что он не называл Сирмаи «господином».
– Позвольте… позвольте… Как это понимать? Как акт насилия?
– Я сказал вам по-хорошему, но вы можете понимать это даже так! Мне все равно… – И, акцентируя каждое слово, он произнес: – Пожалуйста, скорее! Нам нужно возвращаться на работу, не можем же мы здесь торчать полдня.
В дверь проскользнул перепуганный секретарь. Сирмаи тихонько спросил его:
– Где же полиция?
Секретарь только пожал плечами.
– Она не вмешивается в это дело, – шепнул он едва слышно, – знает и не вмешивается. Я уже звонил по телефону. Отвечают, что, насколько им известно, никакого нарушения порядка не произошло. Уличные демонстрации разрешены…
Шанта открыл окно. Голос его гудел:
– Я же сказал, что вы можете разбиться, если я вышвырну вас отсюда. Да и внизу вам подбавят… Вы что, по-хорошему не понимаете?
Секретарь что-то шепнул Сирмаи и торопливо накинул ему на плечи пальто. Сирмаи порылся в ящике письменного стола, взял портфель и, не прощаясь, поспешно вышел из кабинета.
– Н-но! – сказал ему вслед Шанта и весело обратился к остальным. – Ну как?!
Заметив секретаря, Шанта спросил:
– Еще кто-нибудь в этом роде здесь есть?
В ответ секретарь пробормотал что-то невнятное.
– Если есть, то скажите им, пожалуйста, что мы почти соседи и в случае необходимости не поленимся прийти снова.
Он огляделся и заметил на вешалке шляпу.
– Это его? – Шанта снял шляпу с вешалки и поднес ее почти к самому носу секретаря.
– Да, это шляпа господина вице-бургомистра.
Шанта подошел к окну. Сначала он помахал шляпой в воздухе, потом изящным жестом метнул ее вниз. Шляпа полетела, описывая круги, то вправо, то влево. Толпа следила за ее полетом, пока она не плюхнулась на мостовую.
– Пусть кто-нибудь отнесет ему шляпу! – крикнул Шанта. – Эй, послушайте, товарищи, догоните его, отдайте!
Он повернулся к тем, кто был в комнате, и сказал:
– А то как бы не надумал еще, чего доброго, вернуться за ней.
Помолчали, потом снова заговорил Шанта. Он считал своим долгом довести дело до конца.
– А теперь пойдем за Мартоном Андришкой!
Шанта захлопнул окно, и это словно послужило сигналом: внизу, на площади, запели «Интернационал».
Каждому свое место! (англ.)
«Сервус!» (венг.)– приветствие, предполагающее обращение на «ты».
Положи, но только доверчиво,
сердце к моим ногам и жди,
мы когда-нибудь будем счастливы,
но сейчас мне грустно,
у меня нет никаких желаний… (нем.)
«Свобода!» (венг.) – приветствие венгерских коммунистов.
«Проли» – презрительная кличка рабочего в буржуазной Венгрии.
Эмблема социал-демократической партии.
«Братство!» (венг.) – приветствие венгерских социал-демократов в период 1945–1948 годов.
