Бенет и Анна стояли, держась за руки, вглядываясь друг в друга, потом с печалью отпустили руки.
— Так что же случилось с Мэриан, вы что-нибудь знаете?
— Мы ничего не знаем, — ответил Бенет. — Я думал, может, у вас есть ключ к этой головоломке или идея…
— Надеюсь, вы не подозреваете, что я ее прячу?
— Разумеется нет! — поспешил заверить Бенет, хотя теперь ему уже ничто не казалось невозможным.
Женщины охотно помогают друг другу в подобных ситуациях. В любом случае Бенет вполне мог представить себе степень отчаяния, которое вынудило Мэриан исчезнуть. Скорее всего, она сейчас с кем-то — разумеется, если не случилось чего-нибудь ужасного.
Анна, словно прочитав его мысли, сказала:
— Я могла бы приютить ее, но она меня об этом не просила.
— Она вас очень любила.
— И я ее. Понятия не имею, где она может быть. Я ведь была так далеко отсюда.
— Разумеется… Анна, это так ужасно…
— Что было в письме — только слова о том, что она решила не выходить замуж?..
— Да. И извинения.
— Какой удар. Бедный Эдвард. Послушайте, давайте присядем.
Они отошли от окна и опустились на широкий, обтянутый красным бархатом диван. Бенет поднял голову и посмотрел на слона, потом обернулся к Анне и сказал:
— Было так мило с вашей стороны приехать на… Мы надеемся, теперь вы задержитесь здесь.
— Да, я могла бы остаться, но…
— Нет, в самом деле, оставайтесь и живите здесь, в собственном доме, не уезжайте обратно во Францию.
— Ну, во Франции у меня тоже был дом… Не знаю. Может быть, позднее я снова сдам этот дом в аренду.
— Вы такая же красивая, как прежде. Мне нравится ваше зеленое платье.
Анна рассмеялась.
— Не возражаете, если я закурю? Знаю, что не возражаете. — Она потянулась за пачкой сигарет, лежавшей в большой вазе голубого стекла на низком столике перед диваном. — Хотите чего-нибудь выпить? — спросила она. — Или останетесь обедать?
Бенету казалось, что она вот-вот заплачет. «Я не должен оставаться, — сказал он себе, — да и не могу».
— Простите, не могу. А вы приходите ко мне сегодня вечером на ужин.
— Нет. Боюсь, на сегодняшний вечер у меня другие…
— О, Анна, все мы были так счастливы, а теперь… Это просто ад…
— Вы уверены, что… Ладно, но я должна непременно снова с вами увидеться вскоре. Думаю, мне понадобится ваш совет.
— Господи, конечно же, сделаю все, что смогу! А теперь мне нужно навестить беднягу Эдварда.
Анна, которая раньше искусно укладывала волосы в некое аккуратное сооружение, теперь носила их распущенными, откинутыми назад, — каскад гладких прямых светло-желтых прядей, ниспадающих почти до талии. Она поднесла руку к чистому гладкому лбу, словно спрашивая, как ему нравится ее новая прическа. Бенет неотрывно смотрел на нее. Оуэн, который восхищался Анной и рисовал ее, говорил, что ни у одной женщины в мире нет такого спокойного лица. Ее лицо не знало косметики, восхитительно нежным розовым цветом были слегка тронуты лишь щеки и губы. Глаза у нее были бледно-голубыми, лицо часто выражало отрешенное, пожалуй, немного грустное удивление. Могла она выглядеть также задумчивой, нежной и отсутствующей. Теперь, уверенно держа сигарету между пожелтевшими от никотина пальцами правой руки, Анна поднесла к вырезу платья левую, неосознанно демонстрируя простое золотое обручальное кольцо, а также подаренное ей Льюэном в день помолвки кольцо с бриллиантом и рубинами, которое вдруг смутно напомнило Бенету о ее свадьбе, о его нескольких кратких визитах к ней во Францию — она не особенно любила гостей, — и в этот момент он почувствовал неудержимое желание поговорить о Льюэне. Только вот стоило ли? Его смерть стала для нее настоящим кошмаром. Неудивительно, что она сбежала отсюда во Францию и не хочет возвращаться.
— Будем надеяться, с Мэриан ничего плохого не случилось, — сказала Анна. — Что может прийти в голову девушке в подобных обстоятельствах? Она ведь любит путешествовать, не так ли? Вероятно, сейчас она где-нибудь приходит в себя. Полагаю, испытывает облегчение при мысли о случившемся. Просто она поняла, что не хочет выходить замуж! Кто осудит ее за это? Даже Эдвард не осудит. Возможно, они еще и будут вместе когда-нибудь потом. Почему бы нет? Вы не допускаете?
— Не знаю, Анна, я просто не знаю… Боюсь лишь, что она… Я просто боюсь. Послушайте, мне надо идти, — сказал Бенет и, когда они, поднявшись, направились к двери, спросил: — Где ваши картины? Наверное, все еще не распакованы, раз вы не решили, что делать дальше. Мне бы хотелось снова увидеть портрет Льюэна, тот, написанный Оуэном.
— Вы ведь придете еще, дорогой Бенет, и приведете с собой Оуэна?
Когда они приближались к холлу, Бенет спросил:
— Как поживает мальчик? Он здесь?
— Брэн? Да, он здесь, я сейчас его позову.
— Ах, не надо его беспокоить.
— Брэн! Брэн, выйди познакомься с Бенетом! — крикнула Анна.
Послышалось какое-то шарканье в соседней комнате, и появился мальчик в длинных черных узких брюках и голубой рубашке. Цвет его пышных вьющихся волос напоминал темный янтарь, глаза были светло-карими, губы красными. Он посмотрел на Бенета с подозрением.
— Привет, Брэн, — сказал Бенет, делая шаг ему навстречу, — Как ты вырос!
Он стал было протягивать мальчику руку, но быстро опустил ее, заметив, что тот не проявляет ни малейшего намерения ее пожать. О господи, подумал Бенет, а ведь он хочет обратно, во Францию!
— Он хочет обратно, во Францию, — сказала Анна. — Но мы еще посмотрим… Дело, знаете ли, в школе…
— Он похож на отца, — сказал Бенет.
Брэн взглянул на мать, потом быстро ушел в свою комнату и закрыл за собой дверь.
Бенет ощутил неловкость и заметил:
— Возможно, он продолжит книгу Льюэна… Он интересуется историей?
— Он интересуется всем, он вообще исключительно сообразительный мальчик, но немного рассеянный. — Анна открыла входную дверь. — До свидания, милый Бенет. Искренне надеюсь, что вы найдете… Да, кстати, большое спасибо, что прислали нам Джексона, он моментально все привел в порядок. Брэн сразу к нему привязался.
Не обращая внимания на грубость Оуэна, Милдред все же приехала к нему в студию. Открыв ей дверь, он тут же угрюмо вернулся к мольберту, предоставив гостье самой закрывать ее. Милдред поняла, что Оуэн «с ленцой», как он сам говорил, корпит над каким-то из своих любимых загадочных сюжетов. Этим сюжетом оказался «Мужчина, ворующий кота». Оуэн утверждал, что выкопал его в древнеяпонских сказках. Мужчина, отчаявшийся снискать расположение некой дамы, украл у нее кота. Версия Оуэна действительно была окутана японским флером. Присутствие дамы лишь угадывалось, сама она никогда на картинах не появлялась. Интересно было то, что в разных вариантах этого сюжета выражения лица мужчины и мордочки кота менялись. Иногда мужчина изображался испуганным, кот — своенравным, иногда они оба казались веселыми, порой мужчина злобно улыбался, а кот отбивался от него, а иногда оба представлялись загадочными темными демонами.
Помолчав немного, Милдред сказала:
— Он собирается убить кота. А что это за кружевное облако в углу?
— Это постель дамы.
— Мы ее так никогда и не увидим?
— Она уже мертва, удушена.
Осмысливая услышанное, Милдред стала расхаживать по большой комнате; когда она поворачивалась, юбка закручивалась вокруг ее ног.
— А где твои ангелы?
— К ангелам я еще вернусь, и к испуганным Мадоннам тоже. А ты собираешься в Индию, будешь жить в Гималаях, носить сари и сидеть на корточках?
— Я бы давно туда уехала, — отозвалась Милдред.
— Так почему не сейчас? Проезд я оплачу. Дядюшка Тим тебя околдовал.
Внизу у входной двери зазвонил звонок.
— Это Бенет, — догадалась Милдред и бросилась открывать.
Бенет ничуть не удивился, застав Милдред у Оуэна, где она частенько бывала.
— Ну что, Милдред, никаких новостей? У меня — никаких, — сказал он, следуя за ней наверх.
Взгляд миндалевидных глаз Оуэна, по-прежнему сидевшего перед мольбертом, приобрел циничное выражение — таким взглядом он всегда встречал Бенета.
— Значит, вы все бегаете как угорелые и испытываете от этого удовольствие?
Бенет пересек комнату, взял два стула — один для себя, другой для Милдред — и поднес их к мольберту.
— Хоть какое-то занятие, — ответил он.
— Да, вы можете теперь утешать понесших утрату.
— Я звонил Розалинде и собираюсь навестить ее. У Эдварда телефон не отвечает. Я ездил к Анне…
— К ней-то зачем? Вы что, думаете, она проглотила девушку? Ну ладно. Как она, не собирается осчастливить нас и остаться здесь?
— Надеюсь на это, но точно не знаю. Она-то, похоже, не прочь, но Брэн не хочет.
— Я его не осуждаю. Сам бы охотно жил во Франции.
