Интересно, что в монастырских изданиях еще прошлого века говорилось о чудодейственном воздействии тех или иных могил. Так, например, описан случай, когда в 1839 году на могилу шведского короля Магнуса, якобы принявшего на острове схиму после спасения во время шторма, из отдаленных финских областей приходили крестьяне с просьбой отслужить службу. Описаны и случаи волшебного исцеления после посещения этой могилы. Известно благотворное влияние на людей посещения других знаменитых валаамских могил, как, впрочем, и множество аналогичных случаев в других монастырях и святых местах.
Вообще вряд ли случайным выглядит тот факт, что в последние годы на Валаам приезжает в летнее время все больше различных богоискателей, людей, ищущих контакты с потусторонним миром, внеземными цивилизациями; мистиков и даже поклонников йоги и Шамбалы. Многие из них убеждали меня, что там они находят подтверждение своим теориям и своей вере.
Я не берусь ни спорить с ними, ни соглашаться. Но ясно одно: на Валааме хочешь не хочешь поверишь, что на земле есть места, которые определенным образом воздействуют на психику человека. Даже если описанные мною валаамские загадки всего лишь игра воображения, проявление ее именно там не случайно. И похоже, что монахи, люди церкви, посвятившие свою жизнь духовному и острее других чувствовавшие это воздействие, исходящее от природы или из пока необъяснимых источников, неспроста выбирали такие места для создания своих святынь.
ВЕСТМИНСТЕР
Среди многочисленных историй о появлениях призраков и происшествиях подобного рода есть одна, рассказанная мистером Оллмэном и опубликованная в «Заметках и размышлениях». Этот уважаемый господин и известный издатель услышал ее от преподобного Л., священника англиканской церкви. Однако статья была напечатана без предварительного согласия Л. и его имя не упоминалось ни в каких ссылках.
Относительно места событий мы, к сожалению, можем сказать лишь, что это Вестминстер. Более точного адреса нет. Человеком, которому явилось привидение, был некто капитан Н. Священник рассказал: «Однажды вечером, года два назад, мой брат, армейский офицер, живший в Вестминстере, удивил меня поздним посещением. Мы в то время проживали в Хэллоуэе и как раз собирались ложиться спать, когда он вбежал в дом и взволнованно воскликнул:
— Брат мой, наша мать скончалась!
— Где и когда ты услышал об этом? — спросил я, потому что мать жила довольно далеко от города и была хоть и пожилой, но вполне здоровой женщиной.
— Я видел ее. Сегодня она дважды прошла передо мной по моей комнате, и голова у нее была перевязана. Я не мог успокоиться, пока не увидел тебя.
Уступая его настойчивым увещеваниям, я предложил первым же утренним поездом выехать к матери в деревню. По прибытии туда мы с ужасом узнали, что матушка умерла накануне вечером, как раз в то время, когда мой брат увидел призрак».
Мистер Оллмэн утверждал, что готов поручиться за правдивость этой истории.
Д. Булгаковский
НОЧНОЙ РАЗГОВОР
В двадцати верстах от нашего имения, рассказывает О. Д-цкий, жил в селе Вишневец, Волынской губернии, священник, который был в большой дружбе с моим отцом. Этот священник, овдовев, остался с шестнадцатилетней дочерью. По его просьбе отец мой отпустил на короткое время свою дочь Степаниду, чтобы отвлечь осиротевшую девушку от тяжелых впечатлений по случаю смерти ее матери. Прошло около двух недель, Степанида не возвращалась, а потому отец со мною (мне тогда было около двадцати лет) отправился в Вишневец проведать своего друга, вдовца отца Г., и взять сестру домой. Было это в июне 1860 года.
Мы приехали в Вишневец вечером, около десяти часов, священника не застали дома, а были только девушки, моя сестра и дочь священника. Мне захотелось побегать по саду, однако в глубь сада я боялся идти и присел на лавочке недалеко от дома. Смотрю — идет по аллее какая-то дама в черном платье. Поравнявшись со мной, она посмотрела на меня с улыбкою и направилась в дом священника через крыльцо, которое прямо выходило в сад. Это было около одиннадцати часов вечера. Спустя несколько минут я побежал к тому крыльцу, где сидел мой отец и девушки. «Какая-то дама вошла в дом через садовое крыльцо», — сказал я. Сестра и подруга при этих словах переглянулись и как будто встревожились, так что отец спросил их, что с ними и чем они обеспокоены. Они ответили, что по моему описанию и по одежде эта дама — покойная матушка, которая ходила ежедневно в дом, и все ее видят. Так как отец мой не верил в подобного рода явления, то он лишь посмеялся над девушками.
Священник долго не возвращался домой, и мы решили пить чай без него. Все сели в гостиной, а сестра Степанида занялась приготовлением чая в соседней комнате, так что мы ее видели. Вдруг сестра вскрикнула и уронила чайник с кипятком. На вопрос отца, что с нею, она отвечала, что матушка проходила мимо нее.
Не дождавшись хозяина дома, мы легли спать; я лег с отцом в одной комнате, рядом с кабинетом священника, а девушки — в другой. Около двух часов ночи я проснулся, сам не знаю от чего, и слышу в кабинете разговор. Мужской голос говорил:
— Что ты сегодня так поздно пришла?
— Я была раньше здесь, — слышится женский голос, — видела гостей наших, хотела обнять мальчугана в саду, но тот убежал от меня, потом хотела поблагодарить Степаниду за дружбу с нашей дочерью, но она так испугалась, когда я прошла около нее, что уронила чайник и наделала шуму на весь дом. Так что я скрылась.
— Почему же ты не подготовила ее?
— Нам строго запрещено являться тем, кто пугается нас, под угрозой лишения права на дальнейшие свидания с живыми.
Услыхав это, я страшно испугался, потому что догадался, что разговор идет между покойницей и священником, мужем ее, и прямо прыгнул на кровать к отцу, который, видимо, еще не спал, предупредив, чтобы я не мешал ему слушать разговор загробного существа с живым.
На другой день за утренним чаем отец мой направил разговор на ночное посещение и высказал насчет его сомнение, подозревая совсем что-то другое.
— Угодно верить или нет, — ответил отец Г., — но я, как честный человек и служитель святого алтаря, сказываю вам, что нахожусь в духовном общении со многими умершими, в том числе с моею женою. Они часто обращаются ко мне с просьбами молиться за них, и когда я исполняю их просьбы, то лично благодарят меня. Жена же моя покойная почти каждый день посещает мой дом и часто выражает интерес ко всему окружающему, как живой человек. На все мои вопросы об условиях загробной жизни она каждый раз уклоняется от прямых ответов, заявляя, что им, умершим, воспрещено отвечать на вопросы живых, особенно праздные.
ЛОНДОНСКИЙ ТАУЭР
Во всем Британском королевстве не найти другого места, которое так подходило бы для обитания духов и привидений, как это замысловатое нагромождение бастионов и башен. В течение многих столетий в стенах Тауэра умерло насильственной смертью неисчислимое количество людей. Иногда их казнили, иногда просто убивали, но в любом случае можно сказать, что стены этой крепости сложены из человеческих костей и сцементированы кровью. И это выражение не будет таким уж метафоричным.
Если вы верите в сверхъестественное, то никогда не усомнитесь, что в таинственных казематах Тауэра обитают призраки и привидения. И, судя по тому, какой славой пользуется этот замок, его духи и поныне являют себя миру.
Покойный Лентал Свифт, бывший некогда хранителем фамильных драгоценностей королевского дома, опубликовал в журнале «Всякая всячина» за 1860 год очень любопытный рассказ о призрачном видении, которое он наблюдал своими глазами в одной из комнат этой достославной цитадели. Представляем читателю этот рассказ с нашими пояснениями и добавлениями.
«Я часто хотел оставить правдивый отчет об этой странной истории, — писал Свифт в ответ на просьбу о более подробном изложении событий, связанных с призраком лондонского Тауэра. — С тех пор минуло сорок три года, но впечатления мои так же свежи, как и тогда, в миг его появления. Еще остались в живых люди, способные поручиться, что в рассказе моем нет никаких преувеличений или недомолвок. Я излагаю все, что помню.
В 1814 году я был назначен хранителем драгоценностей королевской фамилии. Сокровищница находится в Тауэре, где я и жил с семьей вплоть до своей отставки в 1852 году.
Как-то субботним вечером в 1817 году, когда близился „час ведьм“, я сидел за ужином вместе с женой, ее сестрой и нашим маленьким мальчиком. Мы расположились в гостиной хранилища. Тогда это здание было уже более или менее осовременено, но прежде оно, говорят, служило скорбным узилищем Анны Болейн.
