Ознакомительная версия.
Заметное равнодушие доктора к обеим сторонам вопроса начинало раздражать меня.
— Попросту сказать, доктор, — заметил я, — вы не считали этого обстоятельства стоящим серьезного исследования.
— Я не думаю, чтобы серьезное исследование можно было применить к нему, — возразил доктор. — Допустив это, вы будете правы. Осмотритесь вокруг. Вот мы сидим здесь трое за уютным столом, живые и бодрые. Если бы (чего Боже сохрани!) добрая мистрис Джермень или вы сами вдруг упали мертвыми, я, хотя и доктор, не больше мог бы объяснить, какого рода основное начало жизни и движения внезапно погасло в вас, чем собака, которая лежит там на ковре у камина. Когда я спокойно пребываю в невежестве относительно этой непроницаемой тайны, представляющейся мне день за днем каждый раз, когда я присутствую при появлении на свет живого существа или при отходе его из этого мира, почему бы мне не оставаться спокойным относительно вашей дамы в беседке и не сказать, что она свыше моего понимания, и баста!
Тут матушка вмешалась в разговор.
— Ах, доктор! — сказала она. — Если бы вы только могли убедить моего сына взглянуть на этот вопрос так же рассудительно, как вы, я была бы очень счастлива. Представьте себе, от твердо вознамерился (если отыщет это место) ехать к источнику Святого Антония.
Даже это сообщение нисколько, не удивило доктора Мек-Глю.
— Вот что. Он намерен явиться на свидание, назначенное ему привидением? Да, да я могу оказать ему услугу, если он останется при своем намерении. Я расскажу ему про другого человека, который также послушался указания, написанного призраком, расскажу и то, что вышло из этого.
Такое заявление могло поразить. Неужели он говорил не шутя?
— Вы говорите искренно или шутите? — спросил я его.
— Я никогда не шучу, сударь, — возразил Мек-Глю. — Ни один больной не будет иметь веры в доктора, способного шутить. Укажите-ка мне хорошего доктора, которого самые близкие друзья когда-либо видели в шутливом расположении духа (на практике). Вы, пожалуй, дивились моему хладнокровию, когда рассказывали мне вашу странную историю. Однако это естественно, сэр. Не вы первый рассказываете мне историю о призраке и карандаше.
— Разве вы хотите сказать, что слышали о другом, кто видел то же, что видел я?
— Именно это и хочу сказать, — возразил доктор. — Тот человек был шотландец, дальний родственник моей покойной жены. Он носил благородное имя Брюс и вел образ жизни моряка. Позвольте, я сперва выпью рюмку хереса, чтобы промочить горло, как говорится в простонародье. Итак, доложу вам, Брюс был подшкипер на трехмачтовом корабле, шедшем из Ливерпуля в Новый Брауншвейг. Однажды они со шкипером, в полдень, определив по солнцу точку, где находилось судно, усердно выводили на своих досках вычисления долготы и широты. Сидя у себя в каюте, Брюс случайно взглянул в отворенную дверь каюты шкипера, которая была напротив.
— Как выходит у вас, сэр? — спросил Брюс. — Человек, сидевший в каюте шкипера, поднял голову. И что же увидел Брюс? Лицо шкипера? Черта с два, — лицо совершенно ему незнакомое! Мой Брюс соскочил со стула, а сердце у него так и колотится, летит он отыскивать шкипера на верхней палубе. Шкипер оказался там, ни дать ни взять, как и прежде всегда бывал, когда после вычислений отбрасывал на тот день заботу о долготе и широте.
— Кто-то сидит у вашей конторки, сэр, — говорит ему Брюс. — Он пишет на вашей доске, и мне совсем незнаком.
— Незнакомец в моей каюте? — спрашивает шкипер. — Помилуйте, Брюс, мы вышли из гавани шесть недель назад. Как он мог попасть на корабль? — Брюс не в состоянии объяснить этого, но упорно стоит на своем. Шкипер бежит вниз, как вихрь врывается в свою каюту и не находит там никого. Сам Брюс должен был сознаться, что каюта несомненно пуста.
— Если бы я не знал, что вы не пьете, — говорит капитан, — то подумал бы, что вы пьяны. Теперь я обвиню вас только в том, что вы вздремнули. Не повторяйте этого, Брюс. — Брюс настаивает на своем, он клянется, что видел человека, который писал на аспидной доске шкипера. Тот берет доску и смотрит на нее.
— Господи помилуй и спаси нас! — восклицает он, — тут действительно написано. — Брюс в свою очередь смотрит на доску и видит так ясно, как только можно видеть, написанные слова: «Правь на сев-воет». И больше ничего. Ах! Мистер Джермень, пересыхает в горле, когда рассказываешь. С вашего позволения, я выпью еще капельку хереса. Вот это хорошо! (Славное старое вино, посмотрите, как маслянистые капли стекают по краям рюмки на дно). Надо вам заметить, что направить курс корабля к северо-востоку значило уклониться от пути. Ну-с, капитан решил, долго не думая, так как не находил на корабле разгадки тайны и погода стояла хорошая, переменить курс, пока еще не стемнело, и посмотреть, что из этого выйдет. Вышла ледяная глыба, которая показалась часу в четвертом, к ней примерз врезавшийся в нее разбитый корабль, пассажиры и экипаж почти до смерти были измучены и окоченели от стужи. Это удивительно, скажете вы, но далее становится еще удивительнее. Подшкипер помогал одному из спасенных пассажиров подняться на борт корабля. Как бы вы думали, кто это был? Тот самый человек, которого призрачное явление представило Брюсу в каюте шкипера пишущим на его доске! Более того, если ваша способность изумляться еще не истощилась вконец, пассажир узнал корабль как то самое судно, которое ему приснилось в полдень. Он даже говорил о нем кому-то из офицеров на разбитом корабле, когда проснулся.
— Нас спасут сегодня, — сказал он и в точности описал вооружение трехмачтового судна задолго до того, когда оно показалось. Теперь вы знаете, мистер Джермень, как дальний родственник моей жены, пошел по зову привидения и что вышло из этого <Рассказ доктора не вымысел. Он описан со всеми подробностями и подкреплен именами и числами в занимательном произведении Роберта Деля Овена «Шаги на границе иного мира». Автор рад представившемуся случаю выразить мистеру Овену признательность за его замечательную книгу.>.
Закончив этими словами свой рассказ, доктор выпил еще рюмку хереса. Однако я не удовлетворился, я хотел знать больше.
— А написанное на доске, — спросил я, — осталось оно или исчезло подобно словам в моем альбоме?
Ответ доктора Мек-Глю обманул мое ожидание. Он никогда не интересовался и никогда не слышал, сохранилось ли написанное на доске, или нет. Он сказал мне все, что ему известно, прибавил он только одно еще нечто в виде замечания с поучительным наставлением:
— Между вашей историей, мистер Джермень, и Брюсовой сходство удивительное. Главное различие, насколько я могу судить, состоит в следующем. Там указание призрака спасло всех людей, находившихся на корабле. Признаться, я сомневаюсь, послужит ли приглашение дамы к вашему спасению.
Я молча обдумывал странный рассказ, который только что слышал. Другой видел то же, что я, сделал то же, что я был намерен сделать! Матушка приметила с большим неудовольствием, какое сильное впечатление произвел на меня мистер Мек-Глю.
— Я жалею, доктор, что вы не оставили вашей истории при себе, — сказала она резко.
— Позвольте узнать, почему, сударыня?
— Вы утвердили моего сына в намерении ехать к источнику Святого Антония.
Мек-Глю хладнокровно заглянул в свой карманный календарь, прежде чем ответил.
— Полнолуние наступает с девятого числа, — сказал он. — Таким образом, мистер Джермень отдохнет несколько дней до отъезда. Если он отправится в своем собственном покойном экипаже, то, каково бы ни было мое мнение о его поездке в нравственном отношении, как врач, я нахожу, что она не причинит ему вреда.
— Знаете вы, где источник Святого Антония? — вмешался я.
— Это знает каждый, кто мало-мальски знаком с Эдинбургом.
— Стало быть, он в Эдинбурге?
— На самой окраине города.., так сказать, смотрит на него с высоты. Пройдите всю старую Канонгетскую улицу до конца. Поверните направо и ступайте мимо знаменитого Холирудского дворца, через парк и аллею поднимитесь к развалинам часовни Святого Антония, на склоне горы, и тут он как раз. За часовней громадный камень, у его подножия бьет источник Святого Антония. Вид красив при лунном свете, и я слышал, что там уже не водятся мошенники, как в былое время.
Матушка, очевидно, все больше и больше недовольная, встала, чтобы пройти в гостиную.
— Признаться, я не ожидала этого от вас, — сказала она доктору. — Никогда бы я не поверила, что вы способны поддерживать моего сына в его сумасбродстве.
— Прошу извинения, сударыня, ваш сын не нуждается ни в какой поддержке, я вижу ясно, что его решение принято. Какая в том польза, если я буду стараться отговорить его от задуманного? Он не слушает вашего совета, любезная мистрис Джермень, могу ли я надеяться, чтобы он послушал мой?
Мек-Глю заключил свой ловкий комплимент наипочтительнейшим поклоном и распахнул перед матушкой дверь.
Ознакомительная версия.
