Невестка. Значит ли это, что мы все должны работать на Шен Де?
Шой Да. Да. Вы будете разделывать табак. Там, в задней комнате, лежат три тюка. Принесите их!
Невестка. Не забывайте, что и у нас была своя лавка и мы предпочитаем работать для самих себя, — у нас есть свой собственный табак.
Шой Да (безработному и столяру). А вы — как? Будете работать на Шен Де? Ведь у вас нет собственного табака?
Столяр и безработный с недовольным видом входят в лавку. Входит домовладелица.
Домовладелица. Ну, господин Шой Да, как насчет продажи? Вот триста серебряных долларов.
Шой Да. Госпожа Ми Дзю, я решил не продавать лавку, а подписать контракт на аренду.
Домовладелица. Что? Вы не нуждаетесь больше в деньгах для летчика?
Шой Да. Нет.
Домовладелица. И у вас есть деньги для платы за помещение?
Шой Да (берет с тележки чек цирюльника и заполняет его). Вот чек на десять тысяч серебряных долларов, выданный господином Шу Фу, который интересуется моей кузиной. Убедитесь, госпожа Ми Дзю! Двести серебряных долларов за помещение на ближайшие полгода будут в ваших руках еще до шести часов вечера. А теперь, госпожа Ми Дзю, разрешите мне продолжать работу. Я очень занят сегодня и прошу меня извинить.
Домовладелица. Ах, понимаю, господин Шу Фу идет по стопам летчика! Десять тысяч серебряных долларов! Все же я удивляюсь непостоянству и легкомыслию нынешних молодых девушек, господин Шой Да. (Уходит.)
Столяр и безработный вносят мешки.
Столяр. Не знаю, почему я должен таскать для вас мешки.
Шой Да. Достаточно, что я это знаю. У вашего сына здоровый аппетит. Он хочет есть, господин Лин То.
Невестка (видит мешки). Здесь был мой зять?
Шин. Да.
Невестка. Ну, конечно, я узнаю мешки. Это наш табак!
Шой Да. Не советую говорить об этом так громко. Табак — мой, это следует хотя бы из того, что он находится у меня. Если вы сомневаетесь, мы можем отправиться в полицию и рассеять ваши сомнения. Пойдем?
Невестка (сердито). Нет.
Шой Да. Кажется, у вас все-таки нет собственного табака. Может быть, в этих условиях вы ухватитесь за спасительную руку, протянутую вам мадемуазель Шен Де? А теперь сделайте мне одолжение и покажите дорогу к домам господина Шу Фу.
Взяв самого младшего ребенка столяра за руку, Шой Да уходит. За ним следуют столяр, его остальные дети, невестка, дедушка и безработный. Невестка, столяр и безработный тащат мешки.
Ван. Он не злой человек, но Шен Де — добрая.
Шин. Не знаю. На бельевой веревке не хватает пары штанов. Их носит двоюродный брат. Это что-нибудь да значит. Любопытно бы узнать — что?
Входят старик и старуха.
Старуха. Мадемуазель Шен Де здесь нет?
Шин (сухо). Уехала.
Старуха. Странно. Она хотела принести нам кое-что.
Ван (с горестным видом смотрит на свою руку). И мне она хотела помочь. Рука все больше немеет. Шен Де, наверно, скоро вернется. Ее двоюродный брат обычно не задерживается здесь надолго.
Шин. Да, не правда ли?
Интермедия
Ночлег Вана. Музыка. Во сне водонос сообщает богам свои опасения. Боги все еще продолжают свое путешествие. Они кажутся утомленными. Они задержались и повернули головы к водоносу.
Ван. Прежде чем меня разбудило ваше появление, мудрейшие, я видел во сне свою милую сестру Шен Де, ей было очень трудно. Она стояла в тростнике у реки, в том месте, где находят самоубийц. Она странно пошатывалась, шея у нее была согнута, словно она тащила что-то мягкое, но тяжелое, что тянуло ее в тину. Когда я окликнул ее, она ответила, что должна перенести на другой берег целый тюк письменных предписаний, чтобы он не промок — иначе сотрутся письмена. Вернее сказать, я ничего не видел на ее плечах. Но с испугом я вспомнил, что вы, боги, внушали ей великие добродетели в благодарность за то, что она приютила вас у себя, когда вы — о срам! — не могли найти ночлега. Я уверен, вы понимаете мой страх за нее.
Третий бог. Что ты предлагаешь?
Ван. Уменьшить количество предписаний, мудрейшие. Облегчить бремя предписаний, учитывая тяжелые времена, о милосердные!
Третий бог. Что же именно, Ван, что же именно?
Ван. Если бы, например, вместо любви достаточно было простой благосклонности или…
Третий бог. Но ведь это еще тяжелее, ах ты, несчастный!
Ван. Или снисходительность вместо справедливости.
Третий бог. Но сколько это задаст всем работы!
Ван. Тогда просто порядочность вместо чести!
Третий бог. Но ведь это еще больше, ты, маловер!
Устало бредут дальше.
Табачная фабрика Шой Да. В бараках господина Шу Фу Шой Да открыл небольшую табачную фабрику. Помещение за решеткой битком набито людьми. Особенно много женщин и детей. Среди них — невестка, дедушка, столяр и его дети.
Перед решеткой появляется госпожа Ян в сопровождении своего сына Суна.
Госпожа Ян (публике). Я должна вам рассказать, как мой сын благодаря мудрости и строгости всеми уважаемого господина Шой Да превратился из опустившегося человека в полезного. Как известно всему кварталу, господин Шой Да открыл недалеко от скотобойни небольшую, но быстро расцветшую табачную фабрику. Три месяца назад я была вынуждена обратиться к нему. Он принял меня вместе с моим сыном после недолгого ожидания.
Вышедший из фабрики Шой Да подходит к госпоже Ян.
Шой Да. Чем могу служить, госпожа Ян?
Госпожа Ян. Господин Шой Да, я пришла просить вас за сына. Сегодня утром у нас была полиция, и нам сказали, будто вы подали жалобу от имени мадемуазель Шен Де за нарушение обещания жениться и получение обманом двухсот серебряных долларов.
Шой Да. Совершенно верно, госпожа Ян.
Госпожа Ян. Господин Шой Да, ради всех богов, еще раз окажите милосердие. Деньги истрачены. Он промотал их за два дня, когда провалился план с должностью летчика. Я знаю, он негодяй. Он продал было даже мою мебель и собирался уехать в Пекин без своей старой мамы. (Плачет.) Мадемуазель Шен Де была о нем когда-то хорошего мнения.
Шой Да. Что вы можете сказать, господин Ян Сун?
Сун (мрачно). У меня уже нет этих денег.
Шой Да. Госпожа Ян, ради слабости, которую по каким-то мне непонятным причинам моя кузина питала к вашему опустившемуся сыну, я готов еще раз помочь ему. Шен Де надеется, как она мне сказала, что честный труд еще исправит его. Я предоставлю ему место на моей фабрике. Постепенно из его заработной платы будут удержаны двести серебряных долларов.
Сун. Значит, или каталажка, или фабрика?
Шой Да. Выбор за вами.
Сун. А с Шен Де мне нельзя переговорить?
Шой Да. Нет.
Сун. Где мое рабочее место?
Госпожа Ян. Тысяча благодарностей, господин Шой Да! Вы бесконечно добры, и боги наградят вас. (Суну.) Ты сошел с правильного пути. Постарайся теперь честным путем добиться такого положения, чтоб не стыдно было смотреть в глаза своей матери.
Сун следует за Шой Да на фабрику.
(Возвращается к рампе.) Первые недели Суну было трудно. Работа не нравилась ему, а случая показать себя не представлялось. Только на третьей неделе ему посчастливилось. Он и бывший столяр Лин То должны были таскать мешки с табаком.
Сун и бывший столяр Лин То тащат каждый по два мешка табака.
Столяр (кряхтя и охая, останавливается и садится на мешок). Я больше не в силах. Я уже слишком стар для такой работы.
Сун (тоже садится). Почему ты не швырнешь им эти мешки в рожу?
Столяр. А дальше что? Для того чтобы хоть как-нибудь прожить, я вынужден даже детей запрягать. Если бы это видела мадемуазель Шен Де! Она добрая.
Сун. Да, не из худших. И если бы жизнь не была так чертовски тяжела, мы с Шен Де хорошо бы поладили. Хотел бы я знать, где она. Ну, давай-ка лучше работать — обычно он является в это время.
