Я и глазом не успела моргнуть, как Судха, наклонившись к переднему сиденью, сказала:
— Сингх-джи, остановись, пожалуйста, у тротуара.
Я не знала, что сделает Сингх-джи. Дрогнет ли его сердце от умоляющего тона Судхи или он развернет машину и поедет сразу домой. Он всегда останавливался, когда сестра хотела отдать свои сладости бездомным детям на улице, но то было совсем другое дело: если Сингх-джи послушался бы Судху теперь, то мог потерять работу.
Сингх-джи молчал. Я пыталась понять, о чем он думает. Но его бородатое лицо в шрамах было похоже на наглухо заколоченный дом. Миг спустя я отвела от него взгляд — в Сингх-джи было столько чувства собственного достоинства, что я понимала — так пристально смотреть на него было просто грубо.
Мы уже почти проехали мимо Ашока. Судха кусала от отчаяния губы, но у нее тоже была гордость, которая не позволяла ей повторить просьбу. Вдруг Сингх-джи резко повернул руль и подъехал к тротуару.
— Только побыстрее, маленькая мисс, — сказал он.
Ни тени улыбки не было на его лице, но на мгновение мы встретились взглядами в зеркале. Как же я не замечала все эти годы, какие добрые у него глаза?
Судха уже открыла окно и протянула руки, а Ашок поспешил взять их. Я была потрясена, как быстро всё произошло — они ни секунды не сомневались, что им делать, словно были знакомы многие годы. Они напомнили мне великих сказочных влюбленных из историй Пиши: Шакунталу и Душманта, Нала и Дамаянти, Радху и Кришну, которые встречались в снах и делились друг с другом самыми сокровенными тайнами. Конечно, так не бывает. Но, взглянув на лица Ашока и Судхи, можно было увидеть, как они переменились. Ашок выглядел более взрослым и похудевшим, словно от долгого ожидания что-то мальчишеское выгорело в нем. А Судха… Я не узнавала в этой сияющей женщине свою сестру. Она была такой спокойной, казалось, что она приготовилась к этой встрече заранее. Знала, что так и будет.
Они разговаривали так спокойно и легко, как будто продолжая незаконченную беседу.
— Мы еще долго не увидимся. Я закончила школу и редко буду выходить из дому, а мама начнет подыскивать мне мужа.
— Так рано? — вздрогнул Ашок. — Я не думал…
— Чтобы я не попала в беду, говорит мать.
Как Судха умудрялась шутить?
— Мой отец уехал по делам, но как только он вернется, я сразу же с ним поговорю, — решительно сказал Ашок. — Мои родители не думали, что я женюсь до окончания колледжа, но когда я им всё объясню, они меня поймут.
Неужели он говорил серьезно? Да у него, наверное, святые родители. К тому же они должны были быть волшебниками, чтобы убедить тетю Налини, что их сын, этот хитрый проходимец, укравший сердце ее девочки, достойная пара для Судхи.
— Только поторопись, — продолжила Судха. — Я не знаю, как долго я смогу сдерживать маму. Но ты правда думаешь, что твои родители согласятся? Они ведь не знают меня…
— Я уверен, что согласятся, как только я им всё расскажу.
— Да и ты меня совсем не знаешь, — улыбнулась Судха.
Ашок прижал ладонь Судхи к своей щеке — здесь, прямо посреди улицы, где все на них смотрели. Он был таким бесстрашным или просто глупцом?
— Существует много способов узнать друг друга, — ответил он, тоже улыбаясь.
Сингх-джи многозначительно покашлял.
— Все, нам надо ехать.
— Постой, я не знал, что ты сегодня заканчиваешь школу. Что бы тебе подарить? — Он покрутил кольцо на пальце и снял его. Оно сияло на ладони, как огонь. Неужели бриллианты? Судя по тому, как одевался Ашок и как легко ориентировался на улицах Калькутты, он был из семьи среднего достатка. Он не держал себя высокомерно, как мальчики из богатых семей, с которыми я встречалась на днях рождения и свадьбах. Но позже Судха удивит меня, рассказав, что отец Ашока добился успеха и стал владельцем крупной судоходной компании в Калькутте.
— Нет, нет, я не могу его взять, оно, наверное, очень дорогое.
— Да, дорогое, — ответил Ашок просто, без всякого хвастовства в голосе. — Но я бы и не стал дарить тебе что-то второсортное.
Меня удивил его спокойный тон, когда он надевал кольцо на палец Судхи. Неужели его семья так богата?
— Но как ты объяснишь? Как я буду…
— Я могу распоряжаться своими вещами как захочу. А что касается тебя, пусть это будет тайной. Пока.
— Пока… — повторила Судха, словно заклинание.
Сингх-джи завел машину. Влюбленные — да их уже приходилось так называть, хотела я этого или нет — с неохотой разняли руки, стараясь продлить прикосновение еще хоть немного. Никто из них не помахал рукой, но они не отрывали взгляда друг от друга до тех пор, пока мы не завернули за угол. Я украдкой посмотрела на Судху, чтобы узнать, не плачет ли она. Но кузина выглядела такой спокойной и уверенной и прижимала к губам кольцо.
Бедная моя Судха. Неужели она правда думала, что тетя Налини позволит ей выйти замуж за молодого человека из низшей касты, из семьи торговцев? За человека, которого выбрала сама Судха, поставив под сомнение авторитет матери?
Когда мы подъехали к школе, кольцо вспыхнуло, поймав солнечный луч, и Судха сняла его, спрятав за пазуху.
— Не надо так испуганно на меня смотреть, Анджу! Когда мы приедем домой, я отдам кольцо тебе на хранение. Тогда моя мать не найдет его, когда будет, как обычно, проверять мои ящики. Всё равно это ненадолго — до тех пор, пока я не выйду замуж.
Может, она и не зря надеялась. Может, любовь и такое сильное желание быть вместе совершили бы чудо. Случилось же такое чудо сегодня утром. И тогда твердая решимость Ашока — при условии, что его родители достаточно богаты — повлияла бы на решение тети Налини. Ну а если нет… Нет, я не могла еще думать, что тогда будет с Судхой. Не в тот момент.
* * *
Вечером началась гроза. Но сначала была торжественная церемония в школе, последняя линейка, на которой сестра Баптиста удивила всех тем, что расплакалась. Потом был ужин дома, который прошел замечательно, несмотря на все мрачные предсказания тети Налини. Все гости пришли вовремя, принеся с собой множество подарков и добрых пожеланий. Они расхваливали карри из цветной капусты, утверждая, что оно было бесподобно, а расоголлах получились нежными, как облака. Наперебой восхищались нами, когда мы вышли в розовых шелковых сари, купленных специально ради этого случая. Даже подруги тети Налини говорили нам только приятные слова, а мамы просто светились от гордости. Пиши, едва сдерживая слезы, всем рассказывала, как милостив Бог, подаривший столько счастья семейству Чаттерджи после всех трагедий, которые нам пришлось пережить. Тетя Налини с гордостью показывала отметки в наших свидетельствах об окончании школы. А мне стоило большого труда не рассмеяться, когда тетя Налини говорила: «Судха такая прилежная, а Анджу очень умная. О таких дочерях может мечтать любая мать!»
Моя мать была тише всех, но я видела, что она счастливее всех, ведь именно благодаря ее усилиям семья пережила плохие времена. Может, она вспоминала о тех днях, когда ей приходилось вставать раньше всех и идти в книжный магазин, а возвращаться только поздно вечером, до смерти уставшей, лишь затем, чтобы выслушать, какая гора неприятностей обрушилась за день на дом. Ей пришлось заплатить за наш успех морщинами, сединой в волосах и постоянными болями в сердце. А в последнее время маму стала мучить такая сильная одышка, что ей приходилось останавливаться посередине лестницы, когда она поднималась наверх. Но сегодня она была необыкновенно элегантна в своем кремовом сари из тончайшего шелка с жемчужной брошью, приколотой на плечо. Когда она подошла ко мне и села рядом, положив руку мне на голову, сердце мое переполнилось любовью, и я поняла, почему Судха жертвует столь многим ради того, чтобы ее мать была счастлива. Мне захотелось сделать то же самое, но, к счастью, моя мать никогда не потребовала бы такого, сказала я себе.
Как только гости разошлись и мы поднялись в мою комнату, чтобы переодеться, разразилась сильная гроза. Мы выключили свет и открыли окно, потому что и я, и Судха очень любили грозу: этот запах пыли в наэлектризованном воздухе, темные тучи, похожие на птиц, расправляющих крылья, яростный стук капель дождя. Мы были слишком возбуждены, чтобы спать, поэтому долго складывали сари, расчесывали волосы, смывали бинди со лбов и черную подводку с глаз. Судха надела кольцо Ашока на указательный палец и любовалась бриллиантами, сверкающими во вспышках молний, то исчезающими, то сверкающими перед следующим ударом грома.
— Как ты можешь любить так сильно человека, с которым разговаривала всего дважды? — спросила я. — Как ты можешь быть готовой выйти за него замуж?
— Так бывает, — мечтательно ответила Судха, подойдя к окну. На ней была только нижняя юбка; распущенные волосы падали на ее обнаженную грудь, как потоки темной воды. Ветви фикусов ломались с громким треском. Ветер задувал дождь в окно, и когда Судха повернулась, я увидела, что капельки светятся в ее волосах, как жемчужины.
