Эжен Сю - Парижские тайны. Том I

46

Конец.

Казнят.

Ногах.

Старухой.

Похоронных дрогах.

Не придет.

Дружок.

Не прикончил его, чтобы отхватить себе побольше.

Обмозговали и подготовили дело.

Бродяжничал.

Бог. Как ни странно, но имя божье встречается даже в этом исковерканном языке.

Не ел.

Убиваю.

Тащат в суд и приговаривают к смертной казни.

Адвокат.

Палача.

Дьявол.

Смерти.

Полицейские (сыщики).

Полицейский комиссар.

Богатые люди.

Вы не знаете жаргона?

Простаки.

Они у нас в руках.

Если бы нам было разрешено входить в подробности, которых мы поневоле избегаем, мы доказали бы, что это рабство существует, что полиция ему не препятствует, что несчастная женщина, нередко проданная своими близкими и брошенная в омут разврата, осуждена, так сказать, навеки оставаться в нем, что ее раскаяние, ее угрызения совести бесплодны и что фактически ей почти невозможно выбраться из этой грязи. (См. прекрасную книгу доктора Паран-Дюшатле, труд философа и благородного человека.) (Примеч. автора.)

Говорить.

Часов.

Ловушку.

Кто подготовил ограбление.

Выведывать.

Кричи: осторожно!

Исаак Сирин. Слово подвижническое. М., 1858, с. 12. (Примеч. перев.)

Креолка, отцом которой был представитель белой расы, а матерью — рабыня-квартеронка.

Изготовлением таких коробок почти исключительно занимались заключенные и каторжники.

Карл-Фердинанд, принц Капуанский, второй сын короля обеих Сицилий Франциска I. (Прим. ред.)

Временный выход из положения (ит.).

В глубине души (ит.).

Любовь Родольфа к Саре и последовавшие за ней события, случившиеся 17–18 лет тому назад, не стали достоянием светских сплетен: Родольф и Сара были одинаково заинтересованы в том, чтобы скрыть их.

Ферму.

Экипажем.

Настегивай свою лошадь.

Без глаз (гляделочки — еще одно чуть ли не изящное слово в этом отвратительном жаргоне).

Добежит.

Проселочной дороги.

Совет.

Поезжай быстрее мимо сторожевой заставы.

Пакет с деньгами, обернутый черной провощенной тканью.

Палачу.

Верховного судьи.

Подготовили, указали место кражи.

Адвокаты.

Лье, или французская миля, равнялась 2282 туазам, или 4444 метрам. (Примеч. перев.)

Напомним читателю, что Полидори был тем самым ученым медиком, который вознамерился стать воспитателем Родольфа.

В кварталах бедноты немало таких перекупщиков, которые торгуют мясом мертворожденных телят, скота, павшего от болезней, и т. д.

Читатель, может быть, помнит, что Лилия-Мария еще совсем маленькой была доверена заботам этого нотариуса и что его экономка отдала девочку Сычихе, которая согласилась заботиться о ней, сразу получив за это аванс в тысячу франков.

Заимодавец, кредитор.

Ловкий нотариус знал, что не сможет преследовать бедного Мореля в судебном порядке от своего имени, а потому подсунул ему так называемый безымянный вексель и затем заполнил его на третье лицо.

Приношение по обету (исп.). (Примеч. перев.)

Позднее мы узнаем об этих «речных пиратах».

Шарантон — известнейший парижский дом сумасшедших. (Примеч. перев.)

«Я сказал» (лат.) завершающее слово в конце обвинения или речи.

Мы считаем полезным напомнить читателю, что девочка, о которой идет речь, это Лилия-Мария, дочь Родольфа и Сары, и что Сара, упоминая о вымышленной сестре, была вынуждена лгать, ибо это было необходимо для ее замыслов, как мы сейчас увидим. Кроме того, Сара, как и Родольф, была убеждена в смерти маленькой девочки.

Через несколько дней после того, как были написаны эти строки, мы перечитывали «Мемуары с острова Св. Елены», бессмертную книгу, которая мне кажется образцом практической философии. И заметили один отрывок, который до сих пор ускользал от нашего внимания. «Я часто мечтал, — это говорит император, — что когда закончатся великие военные события и будут подведены все итоги, я смогу заняться внутренними делами и тогда спокойно и неторопливо отыщу и выберу хотя бы десяток истинных филантропов, этих славных людей, которые живут только ради добра и возможности его осуществлять. Я бы тайно разослал их во все концы империи, чтобы они видели все и отдавали отчет обо всем лично мне; они бы стали соглядатаями истины, они бы приходили прямо ко мне, были бы моими исповедниками, моими духовными наставниками, и мои решения, принятые вместе с ними, стали бы моими тайными благодеяниями. Моей главной обязанностью, после надлежащего отдыха, стало бы коренное улучшение условий жизни общества, осуществляемое с вершины моего полновластия, вплоть до заботы о благоденствии отдельных личностей».

(Мемуары, т V, с. 100, изд. 1824 г.)