издававшаяся (в Москве) с 1897 г. И. Д. Сытиным, привлекшим к участию в ней известнейших в России тех лет журналистов; марка журналиста «Русского слова» оставалась и в 1920-е годы значимой для Булгакова (известно устное свидетельство об этом В. Катаева).
«Корпус» — помета для наборщика с указанием шрифта.
Credito Italiano — название итальянского банка.
Леса и горы. Но не эти, проклятые, кавказские. А наши, далекие... Мельников-Печерский — отсылка к романам П. И. Мельникова-Печерского (1818–1883) «В лесах» и «На горах», воспроизводящим быт и духовную жизнь российского старообрядчества.
Взбранной воеводе победительная!.. — начало (кондак 1) акафистов Пресвятой Богородице.
...монашки... васнецовские?.. — Воспроизводя бред находящегося в полузабытьи героя «Записок», автор протягивает цепь ассоциаций от воспоминаний его о монашенках Мельникова-Печерского к детским и юношеским впечатлениям от церковного пения во Владимирском соборе (Киев), главный неф которого расписан В. М. Васнецовым.
«Монашки» станут повторяющимся образом в художественном мире Булгакова — важным в первую очередь как черное пятно в зрительном ряду; «монашка» появится в пьесе «Мольер», в киносценарии «Мертвые души» (где во 2-й редакции будет произведена характерная замена: «Захолустная улица. Чичиков, высунувшись из брички, расспрашивает <бабу с коромыслом на плече> монашку»).
Не монашки, а бумажки... — По ассоциации больной вспоминает рифмующиеся с «монашками» слова популярного куплета:
Ах, сашки-канашки мои,
Разменяйте мне бумажки мои!
А бумажки-то новенькие,
Двадцатипятирублевенькие!
...и не узнал своего голоса. После второго приступа он был слаб, тонок и надтреснут. — Ср. в рассказе А. Чехова «Тиф»: «И он испугался своего голоса. Этот голос был до того сух, слаб и певуч, что его нельзя было узнать» (Чехов А. П. Полн. собр. соч. Т. 6. М., 1985. С. 133).
Мама! Мама! Что мы будем делать?! — строка эстрадной песенки, популярной в годы войны и революции:
— Мама! Мама! Что мы будем делать,
Когда настанут зимни холода?
— У тебя нет теплого платочка, дочка,
У меня нет зимнего пальта.
В главке «Камер-юнкер Пушкин» — цитаты из стихотворений Пушкина «Стансы», «Вакхическая песня» и «Памятник».
...идеже несть... — «Со святыми упокой, Христе, душу раба твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная» (из молитвы об умерших).
Липучка (англ.).
Братья писатели... — «Братья писатели! в нашей судьбе // Что-то лежит роковое» — из стихотворения Н. А. Некрасова «В больнице» (1855); предшествующие строки о «юноше с толстой тетрадкой» («С юга пешком привела его страсть // В дальнюю нашу столицу») естественным образом могли быть отнесены Булгаковым к собственной биографии.
...и златом... — Музыкальная пьеса Н. Н. Евреинова связана, в частности, со стихотворением Пушкина «Золото и булат».
Один — из Керчи в Вологду, другой — из Вологды в Керчь. Лезет взъерошенный Осип с чемоданом и сердится: — Вот не доедем, да и только! — Автор строит весь фрагмент на материале русской классической литературы, подчеркнуто описывая современность при ее помощи, делая современников действующими лицами уже написанных ранее пьес: диалог Несчастливцева и Счастливцева в комедии Островского «Лес» («...— Куда и откуда? — <...> из Вологды в Керчь-с, Геннадий Демьяныч. А вы-с? — <...> Из Керчи в Вологду» — действие II, явл. 2), монолог Осипа из «Ревизора» Гоголя: «Вот не доедем, да и только, домой!» (действие II, явл. 1).
...как гром его угроза. — Стихотворение Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный» цитируется Булгаковым в редакции, включенной поэтом в «Сцены из рыцарских времен» в виде песни Франца. Форма «Lumen coeli» (поправленная издателями против рукописи поэта: «Lumen coelum») печаталась во всех изданиях с 1841 г., пока в 1910 г. С. А. Венгеров не вернулся к первопечатному тексту.
Не хуже Кнута Гамсуна. — Отсылка к роману К. Гамсуна «Голод», известному русскому читателю с 1892 г. (первый русский перевод; одно из изданий романа вышло в Москве в 1920 г.).
Кто мог ей поручить работу! Тут действительно Рок. — Возможно, здесь — приближение к замыслу (или ненамеренное отражение его) повести «Роковые яйца», зловещий персонаж которой получил фамилию Рок (в наборной машинописи исправлено рукою автора на «Рокк», — несомненно, под редакторским или цензурным давлением, вместе с изменением имени и отчества персонажа). Фраза «Кто мог... поручить работу!» формулирует один из лейтмотивов будущей повести — обнажение губительной роли в новом обществе невежественных и непрофессиональных его членов.
...Некрасова, Воскресшего Алкоголика, Голодные сборники... — характерный для поэтики «Записок на манжетах» пример пересечения автором границы между своим и читательским знанием. Булгаков намеренно придает повествованию характер дневниковой скорописи, шифрующей автобиографические реалии. За именем Некрасова читатель-современник мог угадывать какую-то работу к недавнему юбилею поэта (материалы изданного в Госиздате сборника Н. А. Некрасова — «Избранные стихотворения». М., 1921 — готовились в Лито); читатель мог также понять, что речь идет о готовившихся в Лито сборниках «Голод» и «На голод» (в протоколах, писанных рукою Булгакова, они именуются «голодными сборниками»). Но вряд ли многим могло быть известно, что драматург Р. Григоровский именно при Булгакове прислал в Лито рукопись пьесы «Воскресший алкоголик».
В корректуре — Лариосик.
Немецкий и английский переводы рассказа появились в 1975 г. (Bulgakov M. Morphium. Erzählungen. Zürich, 1975; Bulgakow M. A Country Doktor’s Notebook. N. Y., 1975).
Выпускные испытания завершились 6 апреля 1916 г. (см.: Хинкулов Л. Михаил Булгаков и Алексей Турбин. — Радуга. 1981. № 5. С. 175).
В этом — возможная полемика с «Записками врача» Вересаева,
