Это был титанический труд, но шаг за шагом дело продвигалось. В доме жужжание пилы было немного слышно, но в саду было абсолютно тихо. Ствол был сделан. Сегодня мы спустились туда, в тоннель, и Пауло с компасом в руке прокопал первый метр в мокрой глинистой земле. Мы недолго работали полуобнаженными, со временем оделись в брюки из хлопчатобумажной ткани и, когда поднимались на поверхность и снимали их, то выглядели чистыми, как бабочки, освободившиеся от кокона. Руки, конечно, были в земле.
По расчетам, нам предстояло вынуть еще тридцать кубов.
— Мы — как мулы и барсуки одновременно, — заметил Аугусто.
— И все же мы доберемся до цели! И обеспечим себя деньгами до конца дней своих. Так, Папи?
— Конечно! И я еще возьму обвинителя за язык, найду нужных мне свидетелей и устрою такой фейерверк, что небу будет жарко. А теперь за работу, ребята. Эй, спустите меня в яму, хочу поработать еще несколько часиков.
— Успокойся, Папи. Мы уже на подходе. Конечно, дело идет медленнее, чем нам хотелось бы, но мы продвигаемся, нам осталось пройти лишь пятнадцать метров. Кроме того, возникли проблемы. Взгляни на это письмо от моего приятеля Сантоса из Буэнос-Айреса.
Пауло достал из кармана письмо и прочел его вслух.
«Дорогой Пауло, веришь ли ты в чудеса? Прошло более шести месяцев, а ты не только не приехал, чтобы взглянуть на своих птенчиков, но даже не поговорил с ними по телефону, не прислал открытку. Они ведь даже не знают, жив ли ты и в какой части света пропадаешь. И мне неприятно заходить к ним и выслушивать их вопросы. А каждый понедельник становится все хуже. „Привет, а где наш муж? Что он делает?“ — „Он занят делом, клянусь вам!“ — „О, вечно эти дела. Лучше бы он оставался с нами. Нам надоело спать с подушками. Или он возвращается, или мы разводимся!“ Поэтому, Пауло, пошли хоть весточку о себе. Твой дружище Сантос».
— Да, я верю в чудеса, настоящее чудо — здесь, перед нами. И мы, приятели, добудем это чудо. Пусть мои курочки потерпят еще немного.
Выносить землю в сад не представляло сложностей, он был шестнадцать метров длиной и восемь — шириной, и по всему пространству мы распределяли вынутый грунт, кроме тропки, ведущей к гаражу. Но глубинные слои заметно отличались от поверхностных, и мы утрамбовывали их периодически с помощью тележки для кирпичей. Все выглядело естественно.
Как же мы копали и как вытаскивали мешки, полные земли! В тоннеле настелили деревянный пол, иначе просачивавшаяся вода, смешавшись с землей, быстро бы свела на нет всю нашу работу, и мешки легко скользили по этим доскам, когда мы тянули их на веревках.
Так шла работа. Один человек находился в дальнем конце тоннеля — с помощью циркулярной пилы и небольшой кирки он наполнял мешок землей и камнями, другой, стоя на дне шахтного ствола, тащил мешок по тоннелю, а третий был наверху, вытаскивал и опорожнял мешок в тачку с резиновыми колесами. Мы сломали стену между домом и гаражом, и четвертому человеку только и оставалось, что выкатывать тачку из гаража и уже безо всяких осложнений вываливать ее в саду.
В дальнем конце было нестерпимо душно, несмотря на работающий кондиционер и трубку, подающую чистый воздух, которую мы для удобства обматывали вокруг шеи. Кожа моя воспалилась и покрылась прыщами. Они выглядели как крапивница и чесались невыносимо. Единственный, у кого этого не было, — Пауло, потому как он имел дело с тачкой. Когда мы вылезали из этой адской дыры, требовалось больше часа, чтобы прийти в себя даже после душа. Только смазавшись вазелином и шоколадным маслом, мы наконец приходили в себя.
«Наберись терпения, прикуси язык, возьми себя в руки — и небеса помогут тебе», — говорил я себе.
Все шло отлично, беспокоил нас только вид сада. По мере того как уровень земли возрастал, цветы все больше погружались в почву, и это выглядело как-то неестественно. Скоро, кроме лепестков, ничего не будет видно. Но мы нашли выход: пересадили цветы в горшки и держали их вровень с землей, время от времени выкапывая.
Дело начало затягиваться. Если бы мы могли отдыхать по очереди… Но об этом не было и речи. Втроем нам бы никогда с этим не справиться…
Дверь-люк над стволом была достаточно прочной, а пролом в стене гаража был закрыт деревянным щитом с размещенным на нем инструментом, и еще к нему был придвинут большой колониальный испанский сундук. Так что Гастон мог без боязни приводить в дом кого угодно. Мы же при этом прятались в нашей спальне на первом этаже.
В течение двух дней не переставая шел ливень, и тоннель затопило. Воды набралось с полметра, поэтому я и предложил, чтобы Пауло пошел и купил ручную помпу и трубки к ней. Через какой-то час все было налажено. Мы трудились, откачивая воду (другой вид физических упражнений!), не покладая рук и сливали ее в дренажную канаву. Вся огромная многодневная работа пошла насмарку.
Приближался декабрь. Если бы мы успели к концу ноября выкопать задуманную небольшую комнатку под банком и укрепить ее, было бы превосходно. А появись к этому времени специалист по термитной сварке, тогда, несомненно, мы бы встретили Рождество, что называется, во всеоружии. А если бы он не появился, мы бы обошлись электрической сваркой. Мы знали, где достать установку со всеми приспособлениями. «Дженерал электрик» выпустила уже несколько моделей, правда, безобразных. И для безопасности нам бы лучше было их купить в другом городе.
Тоннель врезался еще дальше. 24 ноября мы добрались до фундамента банка. Еще нужно было пройти около трех метров и сделать подземную комнату, а это значит — вынуть двенадцать кубометров земли. Но мы уже праздновали победу — с шампанским, настоящим французским брютом.
— На вкус оно немного отдает зеленью, — заметил Аугусто.
— Тем лучше. Это хороший знак — сразу вспоминаешь цвет долларов!
Пауло подытожил, что осталось сделать. Шесть дней — на транспортировку земли наверх, если, конечно, ее не окажется слишком много. Три дня — на всякие непредвиденные обстоятельства. Итого — девять.
— Сегодня — 24 ноября, значит, к 4 декабря мы все закончим. Это будет большой день, и у нас все должно быть к нему готово. Банк закрывается в семь часов вечера в пятницу, и мы начнем действовать в восемь. В нашем распоряжении будет ночь пятницы, весь следующий день, субботняя ночь и полностью воскресенье. Если все будет идти как задумано, мы должны окончательно управиться к двум часам утра в понедельник. Значит, на совместную работу отводится пятьдесят два часа. Все согласны?
— Нет, Пауло. Я вовсе не согласен, — возразил я.
— Но почему, Папи?
— Банк открывается в семь для клиентов. К этому моменту так или иначе все обнаружится — к семи часам утра, то есть вскоре после того, как мы уйдем. И вот что я предлагаю: нам нужно все завершить в воскресенье вечером, к шести часам. Пока мы разделим добычу, будет уже около восьми. И если мы отправимся в восемь, в нашем распоряжении будет по крайней мере одиннадцать часов. И тринадцать часов, если они обнаружат все в девять.
В конце концов все согласились с моим предложением. Мы пили шампанское и слушали пластинки, которые привез Пауло, — Мориса Шевалье, Пиаф, танцевальную музыку Парижа… Сидя со своим стаканом, каждый мечтал об этом великом дне. Добыча была так близка, что почти можно было к ней прикоснуться.
И ты, Папи, сможешь заплатить по счетам, которые так долго помнил. Если, конечно, все будет идти хорошо и удача улыбнется мне, я вернусь из Франции в Эль-Кальяо и заберу Марию. С отцом повидаюсь позже. О, мой бедный, добрый отец! Но прежде чем я увижу и обниму его, я должен похоронить человека, разгуливающего на свободе… Это не займет много времени, мне поможет чувство мести, и я все отлично организую.
Через два дня после того, как мы пили шампанское, случилось непредвиденное, о чем мы узнали лишь сутки спустя. Мы были заняты поисками электрического сварочного аппарата фирмы «Дженерал электрик» в городке по соседству. Я и мой напарник, прилично одетые, отправились пешком и через пару километров сели в машину к Пауло и Аугусто.
— Мы заслужили эту прогулку. Дышите, дышите глубже — это чудесный воздух свободы!
— Ты совершенно прав, Пауло, мы действительно заслужили это. Езжай помедленнее, дай насладиться окрестностями.
Мы разделились и остановились в двух различных отелях, проведя три дня в этом очаровательном порту, полном кораблей и толп жизнерадостных, пестро одетых людей. Каждый вечер мы собирались все вместе.
— Никаких ночных клубов, никаких борделей, никаких уличных девок, это деловая поездка, приятели, — сказал Пауло. И в этом он был прав.
Мы с Пауло пошли взглянуть на аппарат. Он был в ужасном состоянии, но тем не менее за него нужно было платить наличными, а у нас не хватало требуемой суммы.
К счастью, Пауло связался по телеграфу с Буэнос-Айресом и сообщил адрес отеля и порт, куда мы прибыли. Он решил отвезти нас обратно на виллу и потом вернуться самому за деньгами и сварочным аппаратом. И мы поехали обратно, хорошо встряхнувшись за эти три дня праздника.
