Я улыбнулся в ответ.
— Шириной в сто километров? Ну и здоровяки, должно быть, рыли их.
— О сударь! Что вы говорите! Вы забываете, что подобную работу на Марсе выполнить гораздо проще, чем на Земле, потому что плотность составных элементов планеты не превышает шестьдесят девятой доли плотности земных элементов. Сила же тяготения на Марсе едва достигает тридцать седьмой доли силы земного притяжения. Килограмм воды там весит всего триста семьдесят граммов!
Он произнес эти цифры с уверенностью и точностью коммерсанта, знающего цену числам, так что я не смог удержаться от смеха и с трудом удержался, чтобы не спросить, сколько весят на Марсе сахар и масло.
Незнакомец покачал головой.
— Вы смеетесь, сударь. Приняв меня за сумасшедшего, вы теперь считаете меня глупцом. Но цифры, которые я вам назвал, вы найдете во всех специальных трудах по астрономии. Диаметр Марса почти наполовину меньше нашего. Его поверхность составляет всего двадцать шесть сотых поверхности Земли; объем его в шесть с половиной раз меньше объема Земли, и скорость двух его спутников доказывает, что он весит в десять раз меньше, чем мы. Следовательно, сударь, поскольку сила тяготения зависит от массы и объема, то есть от веса и расстояния от поверхности планеты до ее центра, то, несомненно, на Марсе существует состояние, приближающееся к невесомости; а это условие совершенно меняет там образ жизни, неизвестным нам способом определяет характер механических действий и служит причиной тому, что на планете преобладают крылатые существа. Да, сударь, на Марсе Царь природы имеет крылья.
Он летает, переносясь с одного континента на другой, словно призрак витает вокруг своей планеты, однако он не может проникнуть за пределы ее атмосферы.
Итак, сударь, представляете ли вы себе эту планету, с ее растениями, деревьями, животными, виды которых мы не можем и вообразить, планету, где обитают крылатые существа, подобные ангелам? Я вижу их, вижу мысленным взором, как они порхают над равнинами и городами в воздухе, пронизанном золотом Солнца. Прежде считали, что атмосфера Марса имеет красную окраску, подобно тому, как наша имеет голубую. Однако она желтая, сударь, хорошего золотистого оттенка.
Вы, верно, удивляетесь, как эти существа могли выкопать каналы шириной в сто километров? Тогда вспомните, чего достигла у нас наука всего за один век — только за один век... А ведь возможно, что обитатели Марса — существа более совершенные, чем мы.
Неожиданно мой гость замолчал, опустив глаза, затем пробормотал очень тихим голосом:
— А вот теперь вы наверняка примете меня за сумасшедшего... если я вам скажу, что вчера вечером мне почти удалось увидеть... Вы знаете, вернее, вы не знаете, что мы попали в полосу падающих звезд. Ежегодно в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое их можно видеть бесчисленное количество. Вероятно, в настоящий момент мы пересекаем след какой-нибудь сгоревшей кометы.
Так вот, я сидел на Ман-Порт, на этой скале, похожей на ногу шагающего в море колосса, и смотрел, как на мою голову сыплется дождь крошечных миров. Это зрелище, сударь, более забавно и красиво, чем фейерверк. И вдруг я увидел над собой, совсем близко, прозрачный светящийся круглый предмет, окруженный гигантскими движущимися крыльями. По крайней мере, в вечерних сумерках мне показалось, что я видел крылья. Предмет этот со странным и резким шумом метался из стороны в сторону, словно раненая птица. Казалось, кто-то задыхался, погибая. Этот предмет пролетел мимо меня. То был чудовищной величины хрустальный шар, наполненный обезумевшими и еле различимыми существами. Они были возбуждены, словно экипаж терпящего бедствие корабля, который потерял управление и стал игрушкой бурных волн. Неожиданно, описав огромную кривую, странный шар разбился, упав далеко в море, откуда до меня донесся шум его падения, похожий на пушечный выстрел.
Жители округи тоже слышали этот страшный удар, но приняли его за удар грома. Один только я все видел... да, видел... Если бы шар упал возле меня, мы бы узнали, что представляют собой жители Марса. Не говорите ни слова, сударь. Подумайте, подумайте хорошенько, а потом, если захотите, расскажите об этом людям. Да, я видел... Я видел первый воздушный корабль, первый звездный корабль, выпущенный в бесконечность мыслящими существами, если только я не был свидетелем гибели обыкновенного метеора, пойманного Землей. Не забывайте, сударь, что каждая планета преследует блуждающие в пространстве светила, подобно тому, как мы у себя ловим бродяг. Легкая и слабая Земля может остановить на пути лишь маленьких прохожих необъятной вселенной.
Мой странный гость поднялся, в волнении, почти в бреду, и широко раскинул руки, словно очерчивая путь звезд.
— Кометы, сударь, которые бродят возле границ гигантской туманности, чьей конденсацией является наша Земля, — эти кометы, свободные, светлые птицы, из глубин бесконечности стремятся к Солнцу.
Таща за собой гигантский хвост света, они летят, они несутся, влекомые к ослепительной планете, настолько убыстряя свой безумный бег, что не могут соединиться с ней. Едва ее задев, они устремляются назад, в пространство, отброшенные силой столкновения.
Если же во время своих путешествий они проносятся вблизи какой-нибудь крупной планеты, если они почувствуют, отклоняясь от своего пути, ее непреодолимое притяжение, то тогда они подчиняются своему новому повелителю, который с этой поры держит их в плену. Их бесконечная парабола превращается в замкнутую кривую. Зная величину этой кривой, мы можем рассчитать момент возвращения периодических комет. У Юпитера, — восемь планет-рабов, у Сатурна — одна, Нептун тоже имеет в своей орбите планету, которая, в свою очередь, обладает спутником и целой армией блуждающих звезд. Итак... Итак... возможно, я просто видел, как Земля поймала маленькую блуждающую звезду...
Прощайте, сударь. Не отвечайте мне, не нужно! Но подумайте, подумайте и расскажите когда-нибудь обо всем этом людям, если вам будет угодно...
Я так и сделал, ибо этот чудак показался мне менее глупым, чем какой-нибудь рантье.
Напечатано в Литературном приложении к «Лантерн» 10 октября 1889 года.
Гельмоц (Helmotz) — вероятно, с искажением напечатанное имя знаменитого немецкого ученого Гельмгольца (1821—1894).
Скиапарелли (1835—1910) — известный итальянский астроном.
