Шу И обращается к картотеке. Судя по сохранившимся в архиве писателя письмам, роман «Сказители» был Начат в ноябре 1948 г, и завершен весной 1949 г. Лао Шэ шкал его быстро, на едином дыхании. Слишком свежи были воспоминания о трудных годах, проведенных в Чунцине; еще не изгладились в памяти черты друзей и знакомых, с которыми он делил радости и горести своей жизни. Лао Шэ писал Но нескольку страниц в день и тут же отдавал их Хелене Го для перевода.
Роман «Сказители» впервые был опубликован в Нью- Йорке в 1952 г. Вскоре это издание стало поистине уникальным, ибо, как выяснилось позднее, китайский оригинал оказался утерянным. Его поиски, предпринятые в 1979 г., не увенчались успехом. Высказывалось предположение, что, поскольку Лао Шэ возвращался на родину через Гонконг, он мог сознательно не взять с собой рукопись или уничтожить ее во избежание возможных неприятностей, ибо на ее страницах без всяких прикрас обрисовывались гоминьдановские порядки, царившие в те годы в Чунцине – цитадели чанкайшистского правительства. Но возможно, что Лао Шэ просто не очень волновала судьба рукописи. Так бывало и раньше. В годы пребывания в Чунцине он много писал по заказу своих друзей – сказителей – и никогда не заботился о сохранении рукописей. Для него важно бы до, чтобы произведение нашло свою аудиторию, об авторстве и славе писателя он не беспокоился. Именно поэтому так мало сохранилось либретто сказов, которые сочинил Лао Шэ, находясь в Чунцине.
На китайском языке роман впервые был издан в Пекине в 1980 г. Обратный перевод с английского на китайский выполнила Ма Сяоми – дочь профессора Фуданьского университета, большого друга Лао Шэ по Чунцину. Вполне вероятно, что читатель к такому переводу может отнестись с известной долей предубеждения. Однако переводчица сделала все возможное, чтобы для этого не было оснований. В послесловии к китайскому изданию книги пишется, что в процессе работы над переводом Ма Сяоми уделила много времени изучению языка писателя, его литературного стиля. Она консультировалась со старыми сказителями, знавшими Лао Шэ и работавшими вместе с ним, встречалась с родственниками писателя. Большую помощь переводчице в передаче сложной терминологии и профессионализмов, распространенных в мире сказительского искусства, оказала Ассоциация деятелей сказительского искусства Пекина. Не последнее место занимает и то обстоятельство, что в детские годы переводчица много времени провела в семье Лао Шэ и фактически была живым свидетелем всего того, что так ярко и достоверно описано в романе.
Общение и дружба со сказителями в период антияпонской войны оставили глубокий след в творчестве Лао Шэ. В центре романа – полная драматизма жизнь народного сказителя Фан Баоцина и его семьи. Лао Шэ на широком историческом фоне вскрывает социальную подоплеку трагической судьбы Фана, его приемной дочери Сюлянь, которая, следуя по стопам отца, постепенно приобщается к работе на театральных подмостках, к труду многих подобных им народных рассказчиков старого Китая, всегда считавшихся людьми «второго сорта», влачивших жалкое существование в условиях гоминьдайовского режима. Миловидная, талантливая и скромная, во многом еще наивная девочка – Сюлянь оказывается беспомощной перед жизненными невзгодами, доброта и доверчивость не спасают ее от личной трагедии.
Известно, как высоко ценил Лао Шэ знание писателем тех явлений, которые он описывает. Однако в процессе литературного творчества, глубоко проникая в реальную действительность, Лао Шэ всегда стремился сам и призывал других подниматься над фактами до высот подлинного художественного обобщения. И все же за главными героями романа легко угадываются реальные исторические лица.
Пользуясь гостеприимством и долготерпением Ху Цзецин, отваживаюсь задать еще один вопрос, давно волновавший меня, а именно: можно ли в известной мере считать роман «Сказители» автобиографичным? Как бы подтверждая мое предположение, Ху Цзецин рассказывает, что сам роман, несомненно, навеян встречами и беседами, а также совместным творчеством с большим другом семьи Лао Шэ – -народным рассказчиком, исполнителем пекинского сказа под аккомпанемент большого барабана Фу Шаофаном и его семьей, в частности, знакомством с приемной дочерью Фу Шуюань, которая и послужила прототипом Сюлянь.
Невестка Ху Цзецин подает мне маленькую фотокарточку – такие обычно используются для документов. С фотографии смотрит совсем юное личико девушки. Большие широко посаженные глаза, полные губы, чуть вздернутый носик, короткие косички. Да, именно такой и представляется нам Сюлянь. Но вот другая фотография фу Шуюань. Ныне ей уже около шестидесяти, и она по-прежнему живет в Пекине. Несколько лет назад на страницах одного из журналов она вспоминала, как однажды в Чунцине к ним в дом пришел мужчина лет сорока в длинном традиционном китайском халате, которого звали дядя Шу. Это был Лао Шэ. Девочка побоялась к нему подойти: длинный халат свидетельствовал о высоком происхождении гостя. Однако дядя Шу заявил, что он такой же, как и они, сказитель. Разница лишь в том, что они зарабатывают на хлеб исполнением сказов, а он тем, что их сочиняет. Фу Шуюань вспоминает, как Лао Шэ защищал ее от нападок мачехи, как раскрыл ей глаза на многие сложные вещи в этом огромном мире, как учил ее грамоте.
Плодом писательского воображения Лао Шэ, продолжает Ху Цзецин, является брат Фан Баоцина – в романе его зовут Тюфяком, – колоритная фигура которого во многом оттеняет главных персонажей романа. Что же касается образа писателя Мэн Ляна, друга семьи Фан, принимавшего искреннее участие в судьбе Сюлянь, то в нем нетрудно распознать личность самого автора. Реальными являются и коллеги Фана по театральным подмосткам. Прочие герои хоть и являются плодом фантазии автора, однако их типичность создает достоверный фон, на котором разворачивается действие.
* * *
Внутренним стержнем романа, безусловно, является судьба неграмотной девочки, юной сказительницы Сюлинь. Как это бывало в старые времена, ее просто-напросто купили у нуждающихся родителей, чтобы, обучив ремеслу песенного сказа, пользоваться доходами от ее выступлений. Уже одним фактом этой купли-продажи ей уготовано место на самом «дне» человеческого общества. Сюлянь добра, талантлива, не глупа, в семье приемного отца Фан Баоцина она стремится обрести понимание и сердечность отношений. Но по большому счету она пассивна, уступчива, по натуре не борец. Унижения, постоянная опасность потерять зрителей и сценическую площадку, неуверенность в завтрашнем дне накладывают тяжелый отпечаток на ее жизнь. И хотя Сюлянь талантлива, судьба в конечном счете одна – либо быть проданной какому-нибудь богачу в наложницы, либо оказаться на панели и торговать телом. Так заведено в мире сказителей, так должно произойти и с ней. Поэтому попытки Сюлянь вырваться из этого порочного круга многим кажутся сумасбродством. Одинокая в своих устремлениях, она оказывается обманутой и брошенной. Испытав нужду и разочарование в любви, главная героиня в итоге обретает внутреннюю стойкость, становясь опорой для своей маленькой дочери и близких.
Другой центральной фигурой романа является Фан Баоцин. Жизнь научила его находить выход из любого положения. Опыт общения с людьми всякий раз подсказывает ему правильное решение. Интуиция его не подводит. Лишь раз он ошибается, когда, желая помочь Сюлянь, знакомит ее с проходимцем Чжан Вэнем. В Сюлянь он души не чает, но она ему непонятна. Фан Баоцин малообразован, ограничен, поэтому и не может понять подрастающую дочь,
В своих горестях Фан Баоцин не одинок. Так же трудно складываются дела у его коллеги и постоянного конкурент та, жадного н расчетливого Тан Сые, жена которого, пользуясь простодушием и добротою Фана, вымогает унего последние деньги, отвечая на его помощь черной’ неблагодарностью.
Судьбы других женских персонажей – родной дочери Фана и дочери Тан Сые – тоже не назовешь счастливыми» Еще одна группа персонажей – адъютант Тао, Чжан Вэнь и Ли – Золотой Зуб – люди разные, однако их объединяй ет неуемная страсть к деньгам и полное отсутствий каких-либо моральных устоев. Как признается один из них, они являются продуктом эпохи антияпонской войны и гоминьдановского господства.
Большую роль в романе играет Мэн Лян, образ хотя и несколько схематичный, но наделенный чертами человека новой эпохи, который становится для семьи Фан наивысшим авторитетом. Мэн Лян – человек прогрессивных взглядов, он пытается доступными ему средствами, главным образом словом и литературой, бороться против социальной несправедливости. Однако ему трудно разобраться в классовой расстановке сил современного ему общества. В гоминьдановском Китае, в условиях массовой неграмотности, достигавшей девяноста процентов, главная задана состояла в том, чтобы пробудить сознание народных масс, показать, что именно они хозяева своей судьбы, что в их руках будущее страны.
