«Но эта задача грандиозна, — протестуете вы. — А у меня нет времени». Однако других не отпугнули ее размеры. В вашем распоряжении годы и годы жизни. Разумеется, нельзя ожидать, что вы познаете все, но как раз в той мере, в какой вы будете овладевать знаниями, будет возрастать и ваше писательское мастерство и ваше влияние на ближних. Время! Когда говорят о его нехватке, имеют в виду неумение употреблять его с пользой. Научились ли вы правильно читать? Сколько бесцветных рассказов и романов поглощаете вы в течение года, либо пытаясь изучить искусство сочинения рассказов, либо тренируя свой критический дар? Сколько журналов прочитываете вы от доски до доски? Вот оно, ваше время, и вы транжирите его с глупой расточительностью, а ведь оно не вернется. Учитесь тщательно отбирать материал для чтения, учитесь читать бегло, схватывая основное. Вы смеетесь над выжившими из ума стариками, которые прочитывают ежедневные газеты от корки до корки, включая объявления. Но разве ваши собственные потуги грудью стать поперек многоводного потока современной литературы менее жалки? И все же не уклоняйтесь от этого потока. Читайте лучшее, только лучшее. Не бойтесь оставить недочитанным начатый рассказ. Помните, что прежде и раньше всего вы писатель. Помните, что, занявшись только чтением чужих сочинений, вы сможете перетасовывать их, но и только, самим вам будет не о чем писать. Время! Если вы не найдете времени, уверяю вас, что мир не найдет времени к вам прислушаться.
Черты литературного развития
Как выразился один американский очеркист, сейчас сумасшедший век, век, помешавшийся на минутах и секундах, век, «первым постигнувший, насколько длинна минута, сделавший мгновение небывало емким, век, который при помощи телефона, телеграфа и печатной машины сумел осознать значение времени и сделал весь мир голосом телеграмм». Кроме того, наш век — век занятой. Никогда мир не был в такой спешке, как сейчас, никогда его думы не были так широки и глубоки, его цели и занятия так многочисленны и разнообразны. Разумеется, что те, кто продает свои идеи миру, прежде всего должны выяснить, какое действие все это оказывает на литературу сегодняшнего дня, как отражает и как должна отражать литература и газета наш современный мир. Почему упростилась конструкция и сократилась длина предложений? Почему вместе со всем старьем остался позади трехтомный роман? Почему в таком спросе вездесущий рассказ? Какое отношение имеют ответы на все эти вопросы к структуре предложения? К созданию образа? К сравнениям? К композиции? Обрисовке характеров или изображению общественной сферы? Если торговец идеями не знает, как ответить на все эти вопросы, значит, пора ему сесть и подумать! Мир знает, что ему нужно, но не дает себе труда высказаться и сообщить об этом литератору. Миру нет дела до литератора; он свое все равно получит, не от тебя, так от другого, кто уже подумал и нашел ответ.
Сравнение роста индивидуума с ростом человечества, что бы об этом ни писали, пожалуй, не утрачивает своей убедительности и ценности. С детства до зрелых лет умственные способности индивидуума идут от простого к сложному. У ребенка мало мыслей, и они касаются малого. На первых порах в процессе логического рассуждения посылки должны быть нешироки и оговорены во всех подробностях, и при дедукции или индукции ни малейшей детали не должно быть опущено. Нельзя обойти ни одного примера, ни одной ступенью в доказательстве нельзя пренебречь. Но зрелый ум современного человека протестует против такой медлительной процедуры. Он делает скачки от причины к следствию или от следствия к причине и выводит заключения прямо на ходу. Студент отказывается слушать профессора, который читает лекцию так, будто втолковывает ее малым детям в детском саду. Его бесит стремление длинно объяснять все, даже совершенно очевидное. Это все равно, как если бы его усадили читать «Робинзона Крузо» в обработке для пятилетних или предложили считать по пальцам.
И то же самое с человечеством. У него было свое отрочество, теперь человек стал взрослым. Литература, которая доставляла наслаждение человечеству в период его молодости, еще доставляет наслаждение какому-нибудь юноше, но человечество в настоящее время переживает свой расцвет, и его литература должна быть зеркалом этого расцвета.
Согласно всеобщему закону развития, все мышление и все методы мышления должны быть концентрированными. Язык разговорный и письменный не избежал воздействия этого закона. Язык, как средство передачи мыслей, является прежде всего образным языком. Обычнейшие слова, использованные обычнейшим образом, теперь являются штампами, а некогда, в ту пору, когда человек занимался поисками более ясного выражения, они были яркими, свежими, живыми, сильными.
Образ является развитием сравнения, установлением тождества через сходство. Поскольку выражение человеческой мысли на ранней стадии было образным, постольку и совокупность мыслей облекалась в сложную и прекрасную форму. Что такое аллегория, как не развернутый образ? А ведь прежде всего именно к аллегории прибегают народы на ранней стадии развития. К ней обращается тот, кто если вообще мыслит, то мыслит, как ребенок. Но человечество в нынешнее время уже не нуждается в этом детском средстве. Последним из великих поэтов, прибегавших к нему, был Спенсер. «Путь паломника» Бэньяна— это единственная великая аллегория, которая жива и по сей день. Своим успехом сразу же после выхода в свет и впоследствии она обязана неграмотным массам, потому что массы были неграмотными, а книга несложной; она ставила жизненные вопросы и была написана хотя и примитивно, но сильно.
Как отметил профессор Шерман, польза сравнения состоит в том, что она дает материальной правде духовную оправу, заставляет читателя не только думать, но и чувствовать. Так же воздействует и аллегория, но более развернутым и многословным способом. Однако язык стремится к краткости. Следовательно, аллегория, а с ней иносказания и мифы обречены на вымирание. Изучение национальной литературы показывает неумолимое вытеснение их метафорой: метафорическим предложением, метафорическим фразеологическим оборотом, метафорой-сложным словом, наконец метафорой-словом. Развернутый образ был сведен к простому, аллегорическое сравнение — к сравнению, выраженному одним словом.
Уровень умственного развития настолько поднялся, и настолько продвинулась вперед речь человека, что он должен думать и будет думать самостоятельно. Он больше не хочет, чтобы одна и та же мысль вколачивалась в него снова и снова. Плеоназм вызывает у него отвращение.
Томсон написал: «понуждаемый сильной потребностью». Здесь «понуждаемый» и «сильной потребностью» — тавтология, однако Поп исправил это выражение следующим образом: «понуждаемый свыше повелением сильной потребности». Неужели вы думаете, что современное человечество вынесло бы подобный вздор! Но при конденсировании аллегории до сравнения, выраженного одним словом, ни материальное, ни духовное не должно приноситься в жертву. Великие художники и не приносили этих жертв. Вряд ли мы найдем лучший тому пример, чем следующие строки:
Барка, в которую села она, как сияющий трон,
На воде пламенела.
Здесь и образ и факт, духовное и материальное — все выражено одним словом. Употребить в описании плывущей барки двадцать строк ямбического пентаметра для уподобления блестящего золота огню, пламени, солнцу и т. д. — невелика заслуга для поэта. Пойди он на это, получилось бы в высшей степени нехудожественно. Читатель не ребенок. Ему доставляет удовольствие создание целой картины из одного-единственного слова, и он вырастает в собственных глазах, когда впечатление является результатом его собственных усилий. Именно этого он хочет.
«Чем больше простора стилист оставляет воображению, тем легче будет он читаться». Вот в согласии именно с этой истиной и сокращается предикация, а вместе с ней и длина предложения. С давних пор предложение стремится к краткости и передаче существенного. Человечеству нужно, чтобы его литература была не только концентрированной, сжатой, но и живой, острой, выразительной. Оно терпит мистера Джеймса, но предпочитает мистера Киплинга. Грехи прошлого можно продемонстрировать следующим примером из Спенсера:
«Так что много было намечено различных разумных замыслов и мудрых способов преобразования этой области; но, говорят, это роковой зарок над землей, что ни одно начинание, хоть и задуманное во благо, не удастся и действия не возымеет, что проистекает либо от самого духа этой почвы, либо от влияния звезд, либо же это рука Всемогущего Бога еще не назначила срока для ее преобразования, или он оставляет ее в таком неспокойном состоянии до поры для некоего тайного бедствия, которое через нее должно прийти в Англию, это трудно знать, но тем более оснований опасаться».
