Ну да, конечно, я волнуюсь, как же мне лежать спокойно? Мне надо подняться выше вас, и мои мысли возносят меня. В те ночи, вернее, в рассветные часы, так как падение происходит на заре, я выхожу на улицу и стремительным шагом иду вдоль каналов. В побледневшем небе тоньше становятся слоистые скопления перьев, голуби поднимаются немного выше, над крышами брезжит розовый свет, рождается новый день творения моего. На Дамраке в сыром воздухе дребезжит звонок первого трамвая, возвещая пробуждение жизни на краю Европы, в которой в это самое время сотни миллионов людей, моих подданных, с трудом просыпаются, чувствуя горечь во рту, и встают, чтобы идти туда, где их ждет безрадостный труд. А я парю тогда в мыслях над всем этим континентом, который неведомо для себя подвластен мне, я впиваю мутный, как абсент, свет нарождающегося дня, и, опьянев от злобных своих слов, я счастлив, — счастлив, говорю я вам, я запрещаю вам сомневаться, что я счастлив, я смертельно счастлив! О солнце, песчаные берега морей и океанов и острова, овеваемые пассатами, молодость, воспоминания о которой приводят в отчаяние.
Извините, я лягу опять. Боюсь, что очень взволновался. Но я все-таки не плачу. Иной раз совсем растеряешься, сомневаешься в самом очевидном, даже когда откроешь секрет счастливой жизни. Тот выход, какой я нашел, конечно, не назовешь идеальным. Но когда тебе опротивела твоя жизнь, когда знаешь, что надо жить по-другому, выбора у тебя нет, не правда ли? Что сделать, чтобы стать другим? Невозможно это. Надо бы уйти от своего «я», забыть о себе ради кого-нибудь, хотя бы раз, только один раз. Но как это сделать? Не вините меня чересчур строго. Я как тот старик нищий, который все не выпускал моей руки, получив от меня милостыню на террасе кафе. «Ах, не сердитесь, — говорил он, — не потому до этого доходишь, что ты плохой человек, да вот свет в глазах померк». Да, померк у нас в глазах свет, погасли утренние зори, утратили мы святую невинность, которой прощаются ее грехи.
Смотрите, снег пошел! О, надо мне пойти прогуляться. Спящий Амстердам, белый его покров в ночи, мрачная чернота каналов под заснеженными мостиками, пустынные улицы, мои приглушенные шаги… Очень хороша вся эта мимолетная чистота — ведь завтра будет грязь. Видите, какие огромные белые хлопья распушились за окнами. Это, конечно, голуби. Милые, они решились наконец спуститься! Покрыли и воду и крыши густым слоем белых перьев, трепещут у каждого окна. Какое нашествие! Будем надеяться, что они принесут нам благую весть. Все, все будут спасены, да, а не только избранные, богатства и бремя труда разделят между всеми, и с нынешнего дня вы каждую ночь будете спать на полу ради меня. Полная гармония, чего там! Признайтесь, однако, что вы обомлеете, если с неба спустится колесница и я вознесусь на ней или вот снег вдруг запылает огнем. Вы не верите в чудеса? Я тоже. Но мне все же необходимо пройтись.
Хорошо, хорошо. Я буду лежать спокойно, не тревожьтесь. Да вы и не очень-то доверяйте моему волнению, моему умилению и бредовым моим речам. Они целенаправленны. Погодите, теперь вы расскажете мне о себе, и тогда я узнаю, достиг ли я своей страстной исповедью хотя бы одной из своих целей. Я все надеюсь, что когда-нибудь моим собеседником окажется полицейский и он арестует меня за кражу «Неподкупных судей». За все остальное никто не может меня арестовать, верно? Но эта кража подпадает под действие закона, и я уж постарался, чтобы меня сочли сообщником: я укрываю у себя драгоценную картину и показываю ее первому встречному. Так вы, значит, можете меня арестовать — это будет хорошее начало. Может быть, займутся потом и всем остальным, может быть, отрубят мне голову, и я избавлюсь от страха смерти, буду спасен. Вы поднимете над собравшейся толпою зрителей мою еще не тронутую тлением голову, чтобы они ее узнали, и вновь я возвышусь над ними, как образцовый преступник. Все будет кончено, я завершу потихоньку свой путь лжепророка, вопиющего в пустыне и не желающего выйти из нее.
Но вы, конечно, не полицейский — это было бы слишком просто. Да что вы?.. Адвокат? А знаете, я так и думал. Стало быть, странная симпатия, которую я почувствовал к вам, имела свои основания. Вы занимаетесь в Париже прекрасной деятельностью. Я так и знал, что мы с вами из одного племени. Ведь мы все похожи друг на друга, говорим без умолку, в сущности не обращаясь ни к кому, и всегда сталкиваемся с одними и теми же вопросами, хотя и знаем заранее ответы на них. Ну, расскажите мне, прошу вас, что случилось с вами однажды вечером на набережной Сены и как вам удалось никогда не рисковать своей жизнью. Произнесите те слова, которые уже много лет не перестают звучать по ночам в моих ушах и которые я произношу наконец вашими устами: «Девушка, ах девушка! Кинься еще раз в воду, чтобы вторично мне выпала возможность спасти нас с тобой обоих!» Вторично? Ох, какая опрометчивость! Подумайте, дорогой мэтр, а вдруг нас поймают на слове? Выполняйте обещание! Бр-р! Вода такая холодная! Да нет, можно не беспокоиться. Теперь уж поздно, и всегда будет поздно. К счастью!
AlbertCamus AlbertCamus
Саддукеи — одна из политических и религиозных группировок в Иудее (II в. до н. э. — I в. н. э.), противостоящая фарисеям; объединяла высших жрецов, земледельческую и служилую знать.
Зёйдерзе — залив Северного моря у берегов Нидерландов, образовавшийся в результате наводнения.
Синдик — в феодальных государствах Западной Европы старшина цеха или гильдии; в наши дни — глава местного самоуправления, правительства.
Лоэнгрин — персонаж немецкой средневековой легенды и цикла куртуазных романов о поисках Грааля; позднее — герой одноименной оперы Р. Вагнера (1850).
…к Яве, к далекому острову… — Ява, как и вся территория Индонезии, была Нидерландской колонией с 1602 по 1945 гг.
Сипанго — старинное европейское название Японии.
Этна — действующий вулкан на Сицилии, самый высокий в Европе.
Янус — в римской мифологии божество дверей, входа и выхода, затем — всякого начала; изображался с двумя лицами: одно направлено в прошлое, другое — в будущее. «Двуликий Янус» в переносном смысле — лицемер.
Сердан, Марсель (1916–1949) — французский боксер, чемпион мира в среднем весе (1948).
Де Голль, Шарль (1890–1970) — французский военный, политический деятель, Президент Франции в 1959–1969.
«Португальская монахиня» («Письма португальской монахини») — собрание пяти любовных писем португальской монахини Марии Алкофорадо своему неверному возлюбленном графу де Шамильи; опубликованные на французском (1669) якобы в переводе графа де Гийерага (1628–1685), ныне считаются художественным произведением, принадлежащим его перу.
Остров Маркен — остров неподалеку от Амстердама, туристический центр.
Изольда — героиня средневековой легенды бретонского цикла о Тристане и Изольде; сюжет излагается во множестве романных версий — как современных легенде, так и позднейших — и опере Вагнера (1859).
«Горе вам, когда все будут хвалить вас!» — Евангелие от Луки, VI, 26: «Горе вам, когда все будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их».
…кафе, где собирались наши известные гуманисты… — Видимо, герой Камю имеет в виду французских экзистенциалистов и причислявшую себя к таковым послевоенную молодежь (называя их гуманистами по аналогии с названием книги Сартра «Экзистенциализм — это гуманизм», 1946), собиравшихся в модных тогда кафе парижского квартала Сен-Жермен-де-Пре.
«Жизнь среди роз» (1946) — популярная песня в исполнении Эдит Пиаф (настоящее имя Эдит Джованна Гассион, 1915–1963).
«Любви и смерти Изольды» — эпизод из оперы Вагнера.
Рахиль — персонаж Ветхого Завета (Быт., XXIX, 6, 28 и др.); пророк Иеремия представляет Рахиль как проматерь всех Израильтян, а Матфей, причисляя погибших во время избиения младенцев детей Вифлеемских к потомству Рахили, пишет, что «Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Матфей, II, 18).
