6. Так поступили и иноплеменники: а мы не стыдимся и не краснеем оттого, что, тогда как те переменили свои нравы, мы меняем только места, делаем дела, свойственные людям нетрезвым, и выносим свое имущество? Господь гневается на нас, а мы, не заботясь отвратить гнев Его, носимся всюду со своим имением и бродим, отыскивая места, где бы положить его; между тем как следовало бы поискать такого места, где бы положить свою душу, а лучше бы и этого не искать, но поручить безопасность ее добродетельной и честной жизни. Мы сами, если бы разгневались и вознегодовали на слугу, а он вместо того, чтобы оправдать себя в виду этого гнева, ушел бы в свою комнату и, собрав и связав все платья и домашние вещи свои, порешил бежать, – мы сами не перенесли бы благодушно такой дерзости. Бросим же неблаговременную заботливость и скажем, каждый о себе, к Богу: "куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу" (Псал. 138:7)? Поревнуем любомудрию иноплеменников: они покаялись при неизвестности прощения, потому что в приговоре не было прибавлено, что, если обратитесь и покаетесь, оставлю в целости города; но просто сказано: "еще три дня, и Ниневия будет разрушена" (Ион. 3:4). Что же они? "Кто знает", говорят, "может быть пожалеет Бог о бедствии, о котором сказал, что наведет на нас" (Ион. 3:9-10)? – "Кто знает"? Не знают исхода дела – и не пренебрегают покаянием; не знают свойства человеколюбия Божия – и при такой неизвестности переменяются! Они, в самом, деле, не могли посмотреть на других ниневитян, которые бы покаялись и спаслись; не читали пророков, не слышали патриархов, не получали ни совета, ни наставления, и не были убеждены в том, что могут несомненно умилостивить Бога покаянием. Этого не было и в угрозе: но хотя они недоумевали и не были уверены в этом, однако покаялись со всей искренностью. Какое же будет оправдание нам, когда они, не будучи уверены в исходе, показали такую перемену, а мы, которые уверены в человеколюбии Божьем, часто получали много залогов Его попечения, слушали и пророков и апостолов, и научены самыми делами, не поревнуем сравняться с ними в добродетели? Велика и добродетель этих людей, но гораздо больше человеколюбие Божье, и – это можно видеть из самой великости угрозы. Бог для того и не прибавил к приговору: "если покаетесь, пощажу", чтобы самой неопределенностью приговора увеличить страх, а, увеличив страх, скорее побудить к покаянию. Пророк стыдится, предвидя будущее и полагая, что не исполнится предсказание; но Бог не стыдится, а ищет только одного – спасения человеческого, и исправляет раба своего. Когда (Иона) взошел на корабль, Бог тотчас взволновал море: из этого видишь, что где грех, там буря, где непокорность, там волнение; как за грехи ниневитян колебался город, так за непокорность пророка колебался корабль. И вот корабельщики бросили Иону в море, и корабль перестал колебаться: потопим же и мы свой грех, и город наверно успокоится! Итак, нам нет никакой пользы в бегстве, подобно тому, как и Ионе бегство не помогло, но еще повредило. Он убежал с земли, но не убежал от гнева Божия. Убежал с земли, и навел бурю на море, и не только сам не получил от бегства никакой пользы, но и тех, кои приняли его, подверг крайней опасности. Когда он плыл на корабле, и с ним были и корабельщики, и кормчие, и все корабельные снаряды, тогда-то и подвергся крайней опасности: а как брошен был в море, и, загладив грех этим наказанием, упал в подвижной корабль, т. е. в чрево кита, тогда стал наслаждаться великой безопасностью. Из этого узнай, что, как живущему в грехе не помогает и корабль, так свободного от греха и море не потопляет, и звери не пожирают. Взяли его волны, и не задушили; взял кит, и не умертвил; напротив, и животное и стихия возвратили Богу залог в целости. И все это вразумляло пророка быть человеколюбивым и кротким, а не показать жестокосердие неразумных мореплавателей, свирепых волн и зверей. Да и мореплаватели выбросили его не тотчас, при первой опасности, но уже в крайней необходимости; и море и зверь сберегли его с великой заботливостью, – потому что все это происходило по устроению Божьему. И вот он возвратился, проповедал, произнес угрозу, убедил, спас, устрашил, исправил, обезопасил одной только первой проповедью. Не требовалось много дней и продолжительного увещания: он сказал только несколько простых слов – и всех привел в раскаяние. Бог не прямо с корабля привел его в город, но корабельщики передали его морю, море – киту, кит – Богу, Бог – ниневитянам, и таким долгим путем возвратил Он беглеца, научая этим всех, что руки Божьей избежать невозможно, что, куда бы кто ни ушел, нося с собой грех, – потерпит бесчисленные бедствия, и хотя бы не было ни одного человека, – сама природа со всех сторон восстанет против него с великой силой. Итак, не бегству вверим свое спасение, но перемене нравов. Неужели Бог гневается на тебя за то, что ты находишься в городе, чтобы тебе бежать отсюда? Ты согрешил, – на это Он и гневается. Посему оставь грех и останови источник зла там, где причина раны: и врачи советуют лечить противное противным. Родилась от пресыщения лихорадка, – они врачуют эту болезнь воздержанием. От уныния заболел кто, – говорят, что веселье хорошее для него лекарство. Так должно поступать и в болезнях душевных. Беспечность наша возбудила гнев Божий, – отвратим его усердием и покажем полную перемену. Есть у нас великий помощник и споборник – пост, а, сверх поста, настоящее бедствие и страх угрожающей опасности. Сделаем же теперь вовремя принуждение душе своей: мы легко можем склонить ее ко всему, чего не захотим. Боязливый и трепещущий, лишенный всяких удовольствий и живущий в страхе легко склоняется к любомудрию и с великой готовностью принимает семена добродетели.
7. Итак, склоним ее (душу) начать исправление избежанием клятв. Хотя я и вчера и третьего дня говорил вам об этом предмете, однако не перестану и сегодня, и завтра, и послезавтра, внушать то же. И что говорю, – завтра или послезавтра? Не перестану, пока не увижу, что вы исправляетесь. Если уже преступающие закон не имеют стыда, тем более мы, внушающие не преступать закон, не должны стыдиться постоянного увещания. Постоянное напоминание об одном и том же зависит не от говорящего, но от слушающих, которые требуют непрерывного наставления в простых и удобоисполнимых делах. Да и что может быть легче того, как не клясться? Это дело одной привычки, и не требует ни телесного труда, ни траты денег. Хочешь знать, как можно преодолеть эту болезнь, как освободиться от этой дурной привычки? Я укажу тебе средство, которым если воспользуешься, то наверно успеешь. Когда увидишь, что или сам ты, или кто из рабов или детей, или жена, подвержены этому пороку, и после неоднократных напоминаний не исправились, прикажи им лечь спать не ужинавши; наложи и на себя и на них это наказание: оно принесет не вред, а пользу. Таковы духовные наказания: они приносят и пользу и весьма скорое исправление. Язык, находясь в постоянной пытке, и без стороннего напоминания, получает достаточное вразумление, когда, например, бывает томим жаждой и голодом; и – как бы ни были мы бесчувственны, однако, в течение целого дня вразумляемые тягостью этой пытки, не будем нуждаться еще в другом совете и наставлении. Вы одобряете слова мои? Так покажите на деле свое одобрение; иначе, какая будет польза от настоящего собрания? Если отрок каждый день ходит в школу, а между тем ничему не научается – ужели будет достаточным в наших глазах оправданием для него то, что он ежедневно ходит туда? Не выставим ли против него самым большим обвинением то, что он ходит туда каждый день и делает это без пользы? Так станем судить и о нас самих и скажем себе: столько времени ходим мы в церковь и причащаемся страшной и спасительной вечери; но если будем выходить отсюда все такими же, какими приходим, и не исправим ни одного из своих недостатков, – какая будет нам польза от хождения сюда? Многие дела делаются не ради их самих, но ради их последствий. Например: сеющий не для того сеет, чтобы только сеять, но чтобы и пожать, – так что, если этого не будет, сеющий потерпит убыток, сгноив понапрасну семена. Купец не для того плавает, чтобы только плавать, но чтобы через мореплавание умножить свое имение, – так что, если этого не будет, последует крайний убыток, и мореплавание купцов окажется вредным. Так будем рассуждать и о себе: и мы ходим в церковь не для того только, чтобы побывать здесь, но чтобы вынести отсюда великую и духовную пользу. Итак, если мы будем выходить отсюда без всякой пользы, то и усердие будет нам в осуждение. Дабы не случилось этого и нам не причинить себе крайнего вреда, – по выходе отсюда, рассуждайте, друзья между собой, отцы с детьми, господа со слугами, и старайтесь выполнить, что вам заповедано, чтобы когда опять сюда придете и услышите от нас наставление о том же предмете, не придти вам в стыд от упреков совести, но радоваться и веселиться, видя, что большая часть наставления вами уже исполнена. Но не здесь только будем так любомудрствовать, потому что этого кратковременного наставления недостаточно для искоренения всего (худого): пусть и дома слышит об этом муж от жены, и жена от мужа; пусть между всеми будет взаимное соревнование в исполнении этого закона, и упредивший в исполнении пусть обличает не исполнившего, чтобы упреками сильнее возбудить его; а кто отстал и не исполнил, пусть смотрит на упредившего и старается скорее догнать его. Если будем думать и заботиться об этом, у нас скоро пойдут успешнее и другие дела. Ты позаботься о Божьем, и Бог попечется о твоем. Не говори мне: что если кто поставит нас в необходимость клясться? Что если он не поверит? Там-то особенно, где нарушается закон, и не должно помнить о необходимости; одна необходимость неизбежна – не оскорблять Бога. Между тем советую вот что: воздержись пока от ненужных клятв, произносимых без причины и без необходимости, дома, при друзьях, при слугах. Если отстанешь от этих клятв, то, для избежания прочих, не будешь уже иметь нужды во мне: тогда самые уста, приученные бояться и избегать клятв, хотя бы кто и тысячу раз заставлял (поклясться), не позволят уже впасть в эту привычку. Как мы теперь, хотя с великим усилием и чрезвычайной настойчивостью устрашаем, угрожаем, увещеваем, советуем, однако же, едва ли успели приучить (ваши) уста к другой привычке; так и тогда, в какую бы кто ни поставил нас крайность, не принудит он нас преступить закона. И как никто никогда не согласится принять яд даже и в самой крайности, так и мы тогда не решимся произнести клятву. Исполнение этого будет для вас увещанием и побуждением приступить и к совершению других добродетелей. Ничего не исполнивший делается беспечным и скоро падает духом; но кто сознает о себе, что исполнил хотя одну заповедь, тот, ободренный этим, с большим рвением приступит и к исполнению прочих заповедей, потом, исполнив другую, скоро перейдет к следующей, и остановится не прежде, как достигнув самой вершины. Если и денег чем более кто приобретает, тем более еще желает; то тем более это может быть в отношении духовных совершенств. Вот почему я спешу и тороплюсь дать начало делу и положить в душах ваших основание добродетели, и прошу и умоляю вас помнить слова мои не только в настоящий час, но и дома, и на площади, и где бы вы ни были. О, если бы мог я постоянно быть с вами! Тогда не было мне нужды в этом долгом собеседовании. Но как это теперь невозможно, то помните, вместо меня, слова мои и, садясь за стол, представляйте себе, что я вошел, стою перед вами и внушаю то, о чем здесь теперь говорю вам; и, где только у вас зайдет речь обо мне, прежде всего вспомните об этой заповеди, и эту награду дайте мне за мою любовь к вам. Когда увижу, что вы исполнили эту заповедь, тогда я достиг всего, получил полное возмездие за труды! Итак, дабы вы и нас сделали более ревностными, и сами были бодры, и приобрели больше легкости в исполнении прочих заповедей, сохраните тщательно этот закон в душах ваших – и тогда узнаете пользу моего наставления. И золотая одежда, конечно, бывает красива, если даже просто смотрим на нее; но она кажется нам еще красивее, когда наденем ее на наше тело. Так и заповеди Божьи прекрасны и тогда, как только хвалят их; но они оказываются еще прекраснее, когда их исполняют. Вот и вы теперь хвалите слова мои только на короткое время; но если исполните их, то всякий день и во всякое время будете хвалить и нас и самих себя. Но еще не важное дело, что мы будем взаимно хвалить друг друга; важно то, что Сам Бог восхвалит нас, и не только восхвалит, но и наградит теми великими и неизреченными дарами, которых да удостоимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, через Которого слава Отцу и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
