— Ты никогда не делаешь того, чего не хочешь? — осведомился он. — Да?
— Да, — просто ответил Огден. — Какой у тебя нос смешной! С чего бы это?
Митчелл беспокойно заерзал. Тщеславием он не" страдал, но именно этой черты своего лица всегда стыдился.
— Лиззи говорит, в жизни такого не видала. Ну, говорит, прямо из комикса!
Темный румянец, какого не вызвало и битье груши, расползся по своеобычному лицу Джерри. Не то чтобы он считал Лиззи Мэрфи непререкаемым авторитетом в области красоты, но все-таки понимал, что в этом случае основания у нее есть. Вдобавок его, как и многих, раздражал самый тон Огдена. Пальцы у него нервно прыгали, и он угрюмо глянул на нахального юнца.
— Убирайся!
— А?
— Топай давай отсюда!
— Не хочу, — твердо ответил Огден и, сунув руку в карман, извлек оттуда липкую массу — не то раздавленное пирожное, не то меренгу, которую с наслаждением заглотил.
— Чуть не позабыл! — сказал он. — Мэри на лестнице сунула. Она тоже считает, нос у тебя — будь здоров, — прибавил он, как человек, пересказывающий приятную новость.
— Заткнись! — взревел измученный боксер.
— Да я только передаю, что слышал.
Джерри рывком вскочил и шагнул к мучителю, тяжело сопя раскритикованным органом. Он был истинным рыцарем, глубоко почитал женщин, но сейчас хотел бы задать Мэри то, что он называл «трепкой». То была одна из горничных, некрасивая, суровая женщина, он ее вообще не любил, потому что Мэгги, иначе — Селестина, завязала с ней пылкую дружбу. Хотя улик у него не было, он подозревал, что Мэри использует свое влияние, поддерживая ухаживания главного соперника, шофера Биггса. Разоблачения Огдена подбавили горючего в его неприязнь. С минуту Джерри потешился соблазнительной мыслью облегчить чувства, отшлепав юного гада, но нехотя сдержался, прекрасно понимая, какой это повлечет урон. Он достаточно долго прожил в доме и не имел ни малейших сомнений, что сам Пэтт здесь — пешка, и ничем не поможет, случись столкновение с его женой. Задать Огдену трепку — очень полезно, лучше всяких лекарств, но тут уж точно будет буря. И, обуздав себя, Джерри потянулся за скакалкой, надеясь разрядиться новыми физическими упражнениями.
Огден, дожевывая пирожное, глядел на него со слабым любопытством.
— А это еще зачем? Джерри угрюмо прыгал.
— Зачем это-то? Через скакалку одни девчонки скачут! Джерри не обращал внимания. После минутной задумчивости Огден вернулся к первоначальному течению мыслей.
— Недавно рекламу видел в журнале, машинка, носы исправлять. Сам ложишься, а ее на нос прикрепляешь.
Джерри трудно дышал.
— Тебе ведь охота поприличней быть? А? То-то и оно! Я сам слыхал, Мэри говорила Биггсу и Селестине. Как увидит, так хохочет. Прям удержаться не может!
Сбившись с ритма, скакалка запуталась в ногах у прыгальщика и тот, споткнувшись, кувыркнулся. Огден, запрокинув голову, залился веселым смехом. Бесплатные развлечения он обожал, а это ему особенно понравилось.
В жизни каждого человека выпадают минуты, когда ради преходящего удовольствия он жертвует будущим. Правда, человек волевой таким порывам не поддается. Джерри тоже был не из слабаков, но слишком уж долго и изощренно над ним измывались. Самое присутствие Огдена, тем более его сплетни, подточили самообладание боксера; так капля точит камень. Недавно он задушил в себе искушение прикончить настырного мальчишку, но осмеянная любовь добавила яда к оскорбленному самолюбию и, наплевав на все последствия, Джерри ринулся через зал на Огдена. В следующее мгновенье началось его воспитание, весьма запущенное, а с ним — обвал воплей, которые докатились до гостиной и вырвали миссис Пэтт из общества гостей.
Одолев последний лестничный пролет с резвостью серны, перепрыгивающей с утеса на утес в снежных Альпах, она резко финишировала, ворвавшись как раз тогда, когда карающая десница вскинулась в одиннадцатый раз.
Не прошло и четверти часа (с такой быстротой Немезида, обычно медлительная, настигла Джерри Митчелла), как он, с чемоданчиком в руке, вышел из задних дверей и отправился к дешевым, чистеньким, приличным меблирашкам, расположенным на 97-й стрит между Риверсайд Драйв и Бродвеем. Его безмятежные нервы были в полном раздрызге от сегодняшних передряг, а уши-лопухи все еще пламенели при воспоминании о нелестных словах, которые произнесла миссис Пэтт перед тем, как выставить его из дома.
Вдобавок его охватывала легкая паника при мысли о предстоящей встрече с Энн. Как он сообщит ей о катастрофе? Она уже настроилась поместить Огдена в более суровую обстановку, а теперь, когда ее союзник больше не живет в доме, замысел этот вряд ли удастся. Джерри составлял в нем существенное звено — и вот, ради мимолетного желания, все погубил! Задолго до того, как он дошагал до дома, похожего на все остальные дома этих улиц, первый, безоглядный порыв улегся, сменившись опаской. Энн ему очень нравилась, он обожал ее и уважал, но гнева ее побаивался.
Джерри вошел в меблирашки. Ища компании в час печали, он поднялся на второй этаж, дошел до двери, из-за которой тянуло табаком и постучался.
— Да? — послышалось оттуда. — Входите.
— Привет, Бейлисс, — грустно поздоровался Джерри, послушно входя, и, присев на краешек кровати, испустил тяжкий, долгий вздох.
Комната была светлая, полная воздуха, но тесная до невозможности. Наличие мебели воспринималось почти как чудо; на первый взгляд казалось, что сюда и кровать-то не втиснешь. Однако осталось несколько пустых местечек, где расположили раковину, комод и лилипутскую качалку. Окно, которое вдумчивый архитектор спроектировал раза в три больше, чем надо для такой комнатушки, выходило на заброшенные задние дворы. Через него обильно лился свежий вечерний воздух. В меблирашках лишь окна богатых и заносчивых выходят на улицу.
На кровати, с трубкой меж зубов, лежал Джимми Крокер, без башмаков и пиджака. На полу топорщилась смятая газета. Видимо, он отдыхал после тяжких трудов. Гость вздохнул. Джимми приподнял голову, но, найдя эту позу чересчур утомительный для шеи, снова упал на подушку.
— Джерри, что такое? Чего ты раскис. Прямо как будто судьба двинула в солнечное сплетение! Или скажем так: будто ты с зажженной свечкой ищешь щель в газовой трубе жизни. Что стряслось?
— Шабаш!
После долгого отсутствия Джимми не всегда улавливал мысли Джерри, запеленутые в особый жаргон.
— Не доехало, друг. Брось парочку примечаний.
— Меня турнули с работы.
Джимми резко сел. Тут уже не воображаемые беды, не томление души, а конкретное дело!
— Тьфу ты, черт! То-то ты кислый. Как это все произошло?
— Заявился этот Билл Тафт и давай измываться над моей сопелкой. Уильям Брайен, и тот не выдержал бы. Ну, я ему и вжарил.
Джимми снова упустил нить. Обилие политических аллюзий сбило его с толку.
— А Тафт откуда взялся?
— Ну, не настоящий, конечно. Мальчишка такой, Огден. В том доме, где я работал. Приплелся в спортзал, стал меня доставать — нос, понимаешь, ему плохо! Я и сорвался… А опомнился, глядь — колочу его. — На мрачном лице зарделся слабый отблеск радости. — Ну уж я ему и вмазал! — Отблеск потух. — В общем ясно. Вот он я. Тут. Без работы.
Теперь Джимми понял. В меблирашках он поселился в вечер их встречи на Бродвее. Последующие беседы с боксером ввели его в курс всех дел в доме Пэттов. Заочно он перезнакомился со всей обслугой и знал в точности, что опасно наказывать Огдена, неважно за какие провинности. Не требовалось ему и объяснений, как могла миссис Пэтт уволить человека, служившего у ее мужа.
— По-моему, — сказал он, — действовал ты похвально! Одно жаль, зря его не прикончил. Насколько я понимаю, тебе помешали. А теперь рассмотрим будущее. Мне оно видится не таким уж черным. Правильно, ты потерял хорошую работу. Но существуют и другие, тоже неплохие для спортсмена твоего ранга. Нью-Йорк набит миллионерами с плохим пищеварением, которым требуется умелый тренер для спортивных разминок. Выше нос, солнце еще не закатилось!
Джерри покачал головой. Он не хотел утешаться.
— А мисс Энн? Что я ей-то скажу?
— Да она тут при чем? — сразу встрепенулся Джимми.
Сдался Джерри не сразу, но жажда сочувствия и совета победили. Да и, в конце концов, ничего нет предосудительного довериться доброму приятелю.
— Дело такое… Мы с мисс Энн сговаривались похитить этого гада!
— Что?!
— Нет, ты слушай! Не взаправду! Вот оно как все случилось. Заходит ко мне как-то мисс Энн, мы с ней поболтали и оба сошлись, что Огден этот — гад, каких мало. Ему нужна крепкая рука, чтоб в норму привести. Вот мы и надумали отправить его к моему дружку одному, он собачью клинику держит на Лонг Айленде. Бад Смайтерс такой. Пускай выдрессирует. Ух, поглядел бы ты, Бейлисс! Попадет к нему собаченция — ни кожи, ни рожи, одно сало, а превращается в тако-ого пса! Я и подумал, пару недель Огдену в самый раз. Мисс Энн со мной согласилась. Вот мы с ней и сговорились. А теперь, надо ж — такой оборот! Все кувырком! С таким здоровущим типом мисс Энн без моей подмоги не справится. А раз меня выперли из дома, как же я помогу?
