В кухне во весь свой рост стоял спиной к ней марокканец и что-то негромко, но настойчиво и раздраженно говорил старухе. Старуха отрицательно мотала головой. Марокканец вздернул плечами и с таким злобным выражением лица обернулся к вошедшей девочке, что она отшатнулась.
– Готова постель? – гортанно крикнул он.
– Все готово, – торопливо ответила девочка.
– Но я не знаю, куда мне идти. Проводи меня.
– Я сама провожу тебя, – сердито сказала старуха. – Иди за мной.
Девочка послушала, как медленно топала она по крутой лестнице, как стучал за ней башмаками марокканец, и вышла наружу. Собака, лежавшая у порога, тотчас вскочила, взвилась и, вся дрожа от радости и нежности, лизнула ей в лицо.
– Пошла вон, пошла вон, – зашептала девочка, ласково оттолкнула ее и села на пороге. Собака тоже села на задние лапы, и девочка обняла ее за шею, поцеловала в лоб и стала покачиваться вместе с ней, слушая тяжелые шаги и гортанный говор марокканца в верхней комнате. Он что-то уже спокойнее говорил старухе, но нельзя было разобрать что. Наконец он сказал громко:
– Ну, хорошо, хорошо! Только пусть она принесет мне воды для питья на ночь.
И послышались шаги осторожно сходившей по лестнице старухи.
Девочка вошла в сени навстречу ей и твердо сказала:
– Я слышала, что он говорил. Нет, я не пойду к нему. Я его боюсь.
– Глупости, глупости! – закричала старуха. – Ты, значит, думаешь, что я опять сама пойду с моими ногами да еще в темноте и по такой скользкой лестнице? И совсем нечего бояться его. Он только очень глупый и вспыльчивый, но он добрый. Он все говорил мне, что ему жалко тебя, что ты девочка бедная, что никто не возьмет тебя замуж без приданого. Да и правда, какое же у тебя приданое? Мы ведь совсем разорились. Кто теперь у нас останавливается, кроме нищих мужиков.
– Чего ж он так злился, когда я вошла? – спросила девочка.
Старуха смутилась.
– Чего, чего! – забормотала она. – Я сказала ему, чтобы он не вмешивался в чужие дела… Вот он и обиделся…
И сердито закричала:
– Ступай скорей, набери воды и отнеси ему. Он обещал что-нибудь подарить тебе за это. Иди, говорю!
Когда девочка вбежала с полным кувшином в отворенную дверь верхней комнаты, марокканец лежал на кровати уже совсем раздетый: в светлом лунном сумраке пронзительно чернели его птичьи глаза, чернела маленькая, коротко стриженная голова, белела длинная рубаха, торчали большие голые ступни. На столе среди комнаты блестел большой револьвер с барабаном и длинным дулом, на кровати рядом с его кроватью белым бугром была навалена его верхняя одежда… Все это было очень жутко. Девочка с разбегу сунула на стол кувшин и опрометью кинулась назад, но марокканец вскочил и поймал ее за руку.
– Погоди, погоди, – быстро сказал он, потянув ее к кровати, сел, не выпуская ее руки, и зашептал: – Сядь возле меня на минутку, сядь, сядь, послушай… только послушай…
Ошеломленная, девочка покорно села. И он торопливо стал клясться, что влюбился в нее без памяти, что за один ее поцелуй даст ей десять золотых монет… двадцать монет… что у него их целый мешочек…
И, выдернув из-под изголовья мешочек красной кожи, трясущимися руками растянул его, высыпал золото на постель, бормоча:
– Вот видишь, сколько их у меня… Видишь?
Она отчаянно замотала головой и вскочила с кровати. Но он опять мгновенно поймал ее и, зажав ей рот своей сухой, цепкой рукой, бросил ее на кровать. Она с яростной силой сорвала его руку и пронзительно крикнула:
– Негра!
Он опять стиснул ей рот вместе с носом, стал другой рукой ловить ее заголившиеся ноги, которыми она, брыкаясь, больно била его в живот, но в ту же минуту услыхал рев вихрем мчавшейся по лестнице собаки. Вскочив на ноги, он схватил со стола револьвер, но не успел даже курка поймать, мгновенно сбитый с ног на пол. Защищая лицо от пасти собаки, растянувшейся на нем, обдававшей его огненным псиным дыханием, он метнулся, вскинул подбородок – и собака одной мертвой хваткой вырвала ему горло.
23 марта 1949
Да здравствует Генрих Четвертый! (франц.)
Если это не любовь, так что же? (итал.)
внезапным (совр.)
Сен-Прё (франц.).
Наше замечание остается в силе (лат.).
Тубо, Сбогар, сюда… (франц.)
Моя дорогая (англ.).
По-дурацки (фасон узких рукавов с пуфами у плеча) (франц.).
(У) госпожи де Помпадур (франц.).
Оставьте же меня, сударь; с ума вы сошли? (франц.)
«Добрый вечер!» (нем.).
В стиле Ван Дейка (фр.).
женщиной весьма вульгарной (фр.).
гадкие денежные дела (фр.).
«Парижанин» (фр.).
«Что я для нее?» (фр.).
С манерой гризетки (фр.).
Господа (фр.).
Женщиной, способной на что угодно (фр.).
С глазу на глаз? (фр.).
Дословно: «Дневник прений» (фр.).
Тише! (фр.).
Спасибо (фр.).
Авантюристка, искательница приключений (от фр. aventurière).
А, господин паж! (фр.).
Конь чистокровной породы (фр.).
«Вы должны расстаться с этой…» (фр.).
В добавочной (прицепной) повозке (нем. Beiwagen).
Тарталья – каналья! (ит.).
«Проклятый плут!» (искаж. нем.).
«Тосканский язык в римских устах!» (ит.).
«Красоты искусства» (ит.).
По замощенной улице молодая девушка шла за водой (фр.).
«О, приходи» (ит.).
«Это мы» (ит.).
Грудным голосом, да! (ит.).
Господа мои (ит.).
Знаменитейшего маэстро (ит.).
Гнева… судьбы… Я больше не буду бояться! (ит.).
Гнева… судьбы… Бояться я больше не должен! (ит.).
Умру!.. но отомщенный… (ит.).
«Тайного брака»: Прежде чем взойдет… (ит.).
Скаковые лошади (ит.).
Без передышки будет гнать (ит.).
Как великолепно!
«Стране Данте, где звучит слово «да» (ит.).
«Оставь надежду, всяк» (ит.).
Каком-то проклятом немце (ит. и нем.).
«Героинь» (фр.).
В прежние времена – да, пожалуй, и теперь это не перевелось – когда, начиная с мая месяца, множество русских появлялось во Франкфурте, во всех магазинах цены увеличивались и получали название: «Russen-, или – увы! – Narren-Preise». (Прим. автора.)
«Через поля, через долины…» (нем.).
«Вон, предатель!» (ит.).
«Услужливость» (фр.).
Увеселительная прогулка (фр.).
«Легкие извинения» (искаж. фр.: des excuses légères).
Дружелюбными пистолетными выстрелами (искаж. фр.: des coups des pistolet à l’amiable).
Итальянское восклицание вроде нашего: ну! (Прим. автора.)
Господин Рихтер, подпоручик! – Господин Чиппатола, артист! (фр.).
Браво, русский! Браво, мальчик! (ит.).
Пресвятая Мадонна! (ит.).
«Вино откупорено – надо его пить» (фр.).
Все (ит.).
Вот черт! Вот черт! (ит.).
Речь, обращение (лат. allocutio).
А-ла-ла-ла… Что за зверство! Два молодых человека дерутся – зачем? Что за дьявол! Идите домой! (ит. и фр.).
